Перебитый панцирь - Сфибуба Юсуфович Сфиев

прошлом градоначальник Карса, а затем крупный лидер белогорской эмиграции и один из тех, кому Канарис доверил свои секреты еще задолго до войны.

— Обер, дорогой обер, вы уклоняетесь от моего вопроса.

Сафаров с печатью безразличия на лице посмотрел на Сайпуллаева.

— Вы о чем, лейтенант?

— Мы речь вели о читках газет.

— Да, да, вспомнил.

— И вы, обер-лейтенант, ничего не замечаете?

— Абсолютно. Читка есть читка.

— Но у легионеров клокочет в груди, когда ваш Гереев читает им: «Аллах над нами, Гитлер с нами». А как наш командир батальона Шабанов реагирует на их усмешки? «Почему молчите, ишаки!» — вот как он орет на нас. Теперь, мой обер, вы поняли, за кого нас считают? Наливайте еще, обер...

...Сафаров, действующий в батальоне по заданию советской разведки, убедился, что перед ним вовсе не враг своей Родины.

Беседа стала более откровенной.

— Дорогой земляк, немцы мечтают побыстрее завоевать наш край.

— Тогда почему мы воюем ради них? Позор! Мы предатели!

Сафаров изменился в лице.

— Да, — решительно ответил он.

— Земляк, кажется, я что-то начал понимать. Только прошу не сравнивать меня с такими, как Гереев и ему подобные.

— Да, между тобой и Гереевым есть разница.

— Гереев добровольно поступил на службу в германскую армию, а я из-за своего малодушия. При опросе в лагере Шверине проболтнул кое-какие секреты. Вербовщики, среди которых был и «лучший ум Северного Кавказа», — а я сказал бы подлый изменник Надырхан, — утверждали, что для НКВД этого достаточно, чтобы меня расстрелять.

— Что ж, неплохо тебя спровоцировали, земляк.

Затем Сайпуллаев рассказал о себе. До войны он работал в колхозе. В первый же день начала войны он добровольцем пошел на фронт. В Дагестане осталась жена с двумя ребятишками.

Часть, в которой служил Сайпуллаев, попала в окружение. Он оказался в плену. Содержался в лагере Шверине. Потом случилось так, что он стал служить фашистам...

— Судьба злую шутку сыграла с тобой, — заговорил Сафаров. — Но попытаемся, чтобы ты и другие горцы, обманутые фашистами, искупили свою вину перед Родиной...

Перед уходом Сайпуллаева командир роты передал ему некоторые газеты, издаваемые оккупантами, в которых обливали грязью народы Кавказа.

— Читай своим солдатам, но без особых комментариев. Посмотрим, кто кого переборет и какова цена гереевской пропаганды...

* * *

На следующий день в перерыве между занятиями Сайпуллаев громко читал легионерам заметку из фашистской газеты «Ставропольское слово». «Туземное население Дагестана полудико, поражено страшными болезнями: паршой, трахомой... Туземцы не способны самостоятельно управлять своей страной, и на Германии лежит великая миссия взять опеку над этим краем». Легионеры внимательно слушали Сайпуллаева.

— Теперь посмотрим, что пишет о нас газета «Ост фронт». «Мусульмане — монголоидные разрушительные силы, которые должны стать рабами арийской расы...»

Сафаров, узнав о «политинформациях», проводимых Сайпуллаевым, понял, что на него можно полностью положиться.

Глава четырнадцатая

ПЕРЕБИТЫЙ ПАНЦИРЬ

1

Кадры «Аусланд-Абвера» всегда шли впереди германской армии. Разведчики № 1 и № 2 давно получили указание фюрера о подготовке органов абвера к войне в соответствии с планом «Барбаросса». Канарис и его правая рука начальник отдела «Абвер-1» полковник Ганс Пиккенброк еще в мае 1941 года в местечке Сулеювек под условным наименованием «Полевая почта № 57219» создают специальный разведывательный штаб «Валли-1». Он должен руководить подрывной работой против Советской России. Канарис не полностью удовлетворен деятельностью этого разведцентра и поэтому принимает новые меры. Он представляет проект о создании военно-морской разведки. Рейхсканцлер утверждает этот проект. Так, с начала 1942 года стала действовать новая абверкоманда — «Нахрихтенбеобахтер» (НБО).

Канарис приглашает к себе на Тирпицуферштрассе капитана первого ранга Боде.

— Я люблю своих братьев-моряков.

— Благодарю, герр адмирал, — ответил Боде, которого несколько дней назад повысили в должности.

— «Нахрихтенбеобахтер» должен заниматься не только сбором разведывательной информации о военно-морском флоте противника на Черном и Азовском морях, но и диверсионной работой в тылу русских.

— Основными объектами, против которых я должен действовать, являются Северо-Кавказский и Третий Украинский фронты.

— Поэтому вам нужны кадры, знающие эти районы.

— Если, герр адмирал, вы разрешите, то я хотел бы подобрать таких людей из всех подразделений нашего управления.

— Я согласен, но не забудьте, что есть еще советские военнопленные.

— Яволь, герр адмирал!

— И последнее, капитан. НБО должен дислоцироваться в Крыму.

— Нас это устраивает, герр адмирал. Крым ближе к районам наших действий.

— Вы правы. Мы должны поспевать за группой армий «А» генерал-полковника Клейста, продвигающейся по Северному Кавказу.

— Если сейчас центром НБО будет Симферополь, то в скором времени мы перебросим его в Махачкалу и дальше в Баку, где приземлимся навсегда.

— Приземлимся мы не там, капитан, а в Бомбее, откуда рукой подать до японцев. К этому времени наши друзья дойдут до индийских границ.

— Чуть не забыл о нашем великом маршруте.

— Склероз — болезнь, которой страдают многие люди, решающие судьбы великой Германии. Но вы еще молоды, капитан. Вам следует иметь отличную память...

* * *

В феврале 1942 года Боде прибыл в Симферополь. Начальник «Нахрихтенбеобахтера» занял дом № 6 по Севастопольскому шоссе и разместил там свой штаб...