Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия - Зигмунд Фрейд

То, что сновидение действительно имеет тайный смысл, означающий исполнение желания, в каждом отдельном случае можно доказать при помощи анализа. Поэтому я приведу несколько сновидений неприятного содержания и попытаюсь их проанализировать. Отчасти это сновидения истериков, требующие пространных предварительных пояснений, а иногда и проникновения в психические процессы при истерии. Однако избежать этого затруднения в ходе моего изложения мне невозможно.

Когда я принимаюсь за аналитическое лечение психоневротика, его сновидения, как уже отмечалось, постоянно становятся темой наших бесед. При этом мне приходится давать ему всякого рода психологические разъяснения, при помощи которых я сам прихожу к пониманию его симптомов, и сталкиваюсь при этом с безжалостной критикой, пожалуй, не менее резкой, чем со стороны моих коллег. Регулярно у моих пациентов возникает возражение на мои слова, что сновидения в целом являются исполнениями желаний. Вот несколько примеров материала снов, рассказанных мне в качестве контраргумента.

«Вы всегда говорите, что сновидение – это исполненное желание, – говорит одна довольно умная пациентка. – Я хочу рассказать вам одно сновидение, содержание которого, напротив, доказывает, что мое желание не исполняется. Как вы соотнесете его со своей теорией? Мне приснилось следующее: я хочу устроить для гостей ужин, но у меня ничего не заготовлено, кроме копченой лососины. Я думаю о том, чтобы пойти что-нибудь купить, но вспоминаю, что сегодня воскресенье и все магазины закрыты. Я хочу позвонить по телефону поставщикам, но телефон не работает. В результате от желания устроить ужин мне приходится отказаться».

Я отвечаю, конечно, что только анализ может выяснить смысл этого сновидения, хотя признаю, что на первый взгляд оно кажется разумным и связным и вроде бы противоположно исполнению желания. «Но из какого материала возникло это сновидение? Вы ведь знаете, что поводом к сновидению всякий раз являются переживания предыдущего дня».

Анализ

Муж пациентки, простодушный и трудолюбивый торговец мясом, заявил ей накануне, что он слишком потолстел и поэтому хочет начать лечиться от тучности. Он будет рано вставать, делать моцион, соблюдать строгую диету и, прежде всего, ни от кого не будет принимать приглашений на ужины. Смеясь, она рассказывает далее, что за столиком в кафе ее муж познакомился с одним художником, который во что бы то ни стало хотел написать его портрет, потому что такого выразительного лица он еще не видел. Но ее муж в своей грубоватой манере ответил, что он покорнейше благодарит и вполне убежден, что часть задницы красивой молодой девушки художнику будет приятнее, чем все его лицо[110]. Моя пациентка очень любит своего мужа, и они часто друг над другом подшучивают. Недавно она попросила его не покупать ей икры. – Что бы это значило?

Дело в том, что ей давно уже хотелось каждое утро есть булочки с икрой, но она не позволяет себе такие траты. Конечно, муж тотчас купил бы ей икры, если бы она его об этом попросила. Но она, наоборот, попросила его не покупать ей икры, чтобы впредь иметь возможность этим его поддразнивать.

(Это объяснение кажется мне несостоятельным. За такими неудовлетворительными сведениями обычно скрываются несознаваемые мотивы. Вспомним пациентов Бернгейма, которые после гипноза совершали определенные действия, а когда им задавали вопросах об их мотивах, не отвечали, к примеру: «Я не знаю, почему я это сделал», а придумывали явно недостаточные объяснения. Точно так же, пожалуй, обстоит дело и с икрой у моей пациентки. Я замечаю, что она вынуждена создавать себе в жизни неисполненное желание. В ее сновидении также происходит отказ от желания. Но зачем ей нужно неисполненное желание?)

Всех предыдущих мыслей недостаточно для толкования сновидения. Я настаиваю на продолжении. После недолгой паузы, соответствующей преодолению сопротивления, она сообщает далее, что вчера навестила одну свою подругу, к которой, собственно говоря, ревнует, потому что муж постоянно расхваливает эту женщину. К счастью, эта подруга очень худая и тощая, а ее муж – любитель пышных форм. О чем говорила эта худая подруга? Конечно, о своем желании немного поправиться. Она также спросила: «Когда же вы нас снова к себе пригласите? У вас всегда так хорошо кормят».

Теперь смысл сновидения ясен. Я могу сказать пациентке: «Это все равно как если бы вы подумали при ее словах: “Ну уж, конечно, буду я тебя приглашать, – чтобы ты у меня наелась, поправилась и смогла еще больше понравиться моему мужу! Лучше я вообще не буду больше устраивать ужинов!” Сновидение вам говорит, что вы не можете устроить ужина, и, следовательно, исполняет ваше желание ничем не способствовать округлению форм вашей подруги. О том, что от угощений в чужом доме люди полнеют, говорил вам ваш муж, который ради того, чтобы похудеть, решил не принимать приглашений на ужины». Теперь нам недостает только еще некоего стечения обстоятельств, которое подтвердит это решение. Мы также еще не выяснили значение в содержании сновидения копченой лососины. «Что вы думаете по поводу упомянутой во сне лососины?» «Копченый лосось – любимое блюдо этой подруги», – отвечает она. Случайно я тоже знаком с этой дамой и могу подтвердить, что она столь же мало позволяет себе есть лососину, как моя пациентка икру.

Это же сновидение допускает еще и другое, более тонкое толкование, которое даже становится необходимым ввиду одного побочного обстоятельства. Оба эти толкования не противоречат друг другу, а перекрываются и служат превосходным примером типичной двусмысленности сновидений, как и всех остальных психопатологических образований. Мы слышали, что пациентка, наряду со своим сновидением об отказе от желания, стремилась отказать себе в желании и в реальности (булочки с икрой). Подруга тоже выразила желание – поправиться, и нас бы не удивило, если бы нашей даме приснилось, что желание подруги не исполнилось. Дело в том, что ее собственное желание заключается в том, чтобы желание подруги – а именно прибавить в весе – не осуществилось. Но вместо этого ей снится, что не исполняется ее собственное желание. Сновидение получает новое толкование, если в нем она имеет в виду не себя, а подругу, если она поставила себя на место подруги или, как мы можем сказать, идентифицировала себя с ней.

Я думаю, что она действительно так и сделала, и признаком этой идентификации служит то, что она создала себе в реальности отвергнутое желание. Но какой смысл имеет истерическая идентификация? Чтобы его понять, нам придется на этом остановиться несколько подробней. Идентификация является чрезвычайно важным моментом в механизме возникновения истерических симптомов; этим способом больные выражают в своих симптомах переживания целого ряда других людей – не только собственные, – словно страдая за всех остальных и самостоятельно исполняя доступными для них средствами все роли пьесы. Мне возразят, что это является известной истерической имитацией, способностью истериков подражать всем симптомам, которые произвели на них впечатление, у других людей, так сказать, состраданием, усилившимся до репродукции. Но тем самым мы обозначили путь, по которому протекают психические процессы при истерической имитации; несколько иным будет путь и душевные акты, следующие этим путем, у обычных людей. Последний немного сложнее, чем имитация у истериков, какой ее обычно себе представляют; он соответствует бессознательному процессу умозаключения, что будет показано на примере. Врач, у которого в одной палате в больнице среди других пациентов лежит больная с судорогами определенного рода, едва ли выкажет удивление, если однажды утром узнает, что этот истерический приступ нашел себе подражание. Он просто скажет себе: «Другие больные его видели и стали ему подражать; это – психическая инфекция». Да, но психическая инфекция возникает примерно так. Как правило, больные знают друг о друге больше, чем врач о каждом из них, и заботятся друг о друге, когда врачебный обход закончен. У одной из пациенток случается приступ; вскоре другим становится известно, что причиной его послужило письмо из дома, воспоминание о несчастной любви и т. п. Они сочувствуют ей и приходят к следующему не достигающему, однако, сознания выводу: если из-за такой причины могут возникать подобные приступы, то такие же приступы могут быть и у меня, потому что и у меня есть такие же поводы. Если бы это умозаключение дошло до сознания, то, возможно, оно вылилось бы в страх испытать сходный приступ; но оно совершается на другой психической территории и поэтому завершается реализацией внушавшего тревогу симптома. Таким образом, идентификация – это не просто имитация, а уподобление на почве сходных этиологических условий; она выражает «подобие» и относится к тому общему, что сохраняется в бессознательном.