Коммунизм - Олег Лукошин

Я стоял, схватившись за голову, и раскачивался из стороны в сторону. Что же теперь делать? — бежали мысли. Как жить? Уроды гнойные, все вы уроды, все до одного, всё поганое человечество, что ввело меня в это помутнение.

Но мог ли я поступить иначе? Был ли у меня шанс разобраться во всём? Кто-нибудь на моём месте сумел бы?

Я чувствовал себя в этот момент самым несчастным и нелепым существом во Вселенной… Не было мне ни прощения, ни пощады.

Я сел на ступеньку тачки и погрузил лицо в ладони…

— Да не может этого быть!!! — чётко и звучно пронеслось вдруг в голове, а затем так же чётко было произнесено мной вслух. — Не может, и всё!

— Это просто развод! — я уже приподнимался на ноги.

— Это испытание на прочность! — разворачивался я и нажимал на курок, уже видя, уже различая лицо Пятачка, привставшего на кресле и целящегося в меня из своего ствола.

Он выстрелил первым, но с расстояния в один метр, а пожалуй и меньше, промахнулся. Я понял это чуть позже: что я едва не позволил окончательно и бесповоротно провести меня за какие-то грёбаные быстротечные минуты во второй раз. Вероятнее всего, он промахнулся, увидев, что я смеюсь. Дело вовсе не в том, что он плохой стрелок. С такого расстояния попадают даже малыши. О да, я стремительно погружался в хохот — в сладостный смех освобождения и осознания собственной правоты: люди такие, какие есть, я знаю, что они собой представляют, я знаю, что такое организация, я понимаю принципы, на которые она насаживает этих неизменчивых людей. Я буду побеждать вас всегда, потому что проще и тупее, потому что не допускаю иносказания и варианты трактовок, потому что целен и устремлён к главному, в отличие от вас, дешёвых артистов. Вот тебе мой смех и мои злые пули!

Чёрт, я высадил в него всю обойму! Это неправильно, с него хватило бы и двух пуль. Максимум трёх. Я был всё же перевозбуждён, убивать непросто, а одного за другим собственных товарищей, пусть бывших — ещё сложнее. В будущем надо поработать над этим, научиться контролировать себя от и до, потому что подчинять себя эмоциям нельзя. Они испепелят.

Прежде чем затихнуть Борис ещё с минуту корячился на сиденье. Я даже хотел нагнуться и шепнуть ему на ухо что-нибудь проникновенное. Многозначное и эффектное, что окончательно отберёт у него силы перед путешествием в страну теней, но не смог придумать ничего путного. Он умер без моих напутствий.

О том, чтобы выбираться отсюда на «Джипе» не могло быть и речи. Хватит с меня мертвецов по соседству. Я просто захлопнул дверь, зашвырнул подальше связку ключей, спрятал за пояс пистолет и зашагал вдаль от этого проклятого места.

Здания мелькали перед взором, я зачем-то высматривал таксёров, хотя понимал, что ехать домой нельзя, и лишь заметив светящуюся, но при этом какую-то необыкновенно аляповатую вывеску «Интернет-кафе», сообразил, что провести здесь время до утра было бы идеальным вариантом. Интернет-салон встретил меня полусонным парнем-смотрителем и тремя подростками, рубившимися в какую-то сетевую игру с выстрелами и рычанием. Время было два часа ночи: я заплатил за четыре часа вперёд, уселся на свободное место и погрузился в прелести интернета.

Должен сказать, что это самое лучшее успокоительное в мире. Я полазил по всем любимым киносайтам, проверил френдленты двух своих блогов, которые не вёл уже года три, потому что дело это жутко мне надоело, посмотрел несколько музыкальных роликов — и жизнь показалась проще и веселее.

В шесть отчаливать не стал, потому что ещё не определился, куда мне двигать. Продлил ещё на два часа, снова погрузился в чужой и такой необычайно милый поток нелепых мыслей, взглядов и суждений, стал даже проходить какой-то идиотский тест, чего никогда не делал раньше и оказался вполне доволен результатами. Около семи пацаны-геймеры свалили, и я остался в салоне один-одинёшенек. Где-то через полчаса к парню-администратору пришла смена — девчушка неформальной внешности. Она к моему неудовольствию принялась усердно коситься на меня и даже, как мне показалось, хотела заговорить. Я не дождался до окончания оплаченного срока и покинул интернет-кафе без десяти минут восемь.

Едва вышел наружу, раздался звонок. Номер был городским и абсолютно незнакомым. Я смотрел на дисплей сотового и решал, отвечать ли на этот вызов, который, чувствовалось, ничего хорошего не принесёт или же выбросить телефон прямо сейчас в кусты.

Однако ответил. Что я, лох, в конце концов, чтобы пугаться телефонных звонков?

— Виталий Валерьевич? — поинтересовался приятный женский, этакий позитивно-офисный голос. — Я не ошиблась?

— Да, я, — отозвался я довольно резко. — Чего хотели?

— Вас беспокоят из «Центра «П». Вам ничего не говорит это название?

Её конспиративный заход мне жутко не понравился.

— Ничего. Я разгадывать твои загадки не собираюсь. Передай Брынзе, что он в любом случае не жилец. Всего хорошего.

— Подождите, подождите! — поспешила успокоить меня девушка. — Я извиняюсь, может быть, я неправильно начала. «Центр «П» — это научное подразделение миграционной службы Российской Федерации. Я звоню, чтобы обрадовать вас. Ваша заявка на эмиграцию в Советский Союз удовлетворена.

— Заявка… — я был растерян от такого поворота. — То есть, вы те, кто отправляет людей в СССР?

— Совершенно верно. Мы занимается переправкой эмигрантов в параллельную реальность. Должна вам сказать, что удовлетворяется лишь малый процент заявок. Вы — один из счастливчиков. Главным аргументом для положительного решения послужило то обстоятельство, что ваши родственники на той стороне дали согласие вас принять.

— Мои родственники? Они у меня там есть?

— Ну, не совсем ваши… Родственники того человека, который является вами в советской действительности. Вы же наверняка знакомы с теорией параллельных вселенных. В общем, они дали согласие и даже ускорили процесс со своей стороны. От вас требуется в течение сегодняшнего дня подготовить деньги, двенадцать миллионов, если помните, за оплату наших услуг. Завтра утром, а именно в семь часов, вам следует явиться на Пушкинскую площадь к памятнику Пушкину — наверняка знаете, где он находится — там вас будет ждать наш сотрудник. Вы проследуете с ним непосредственно в наш центр, там в течение двух дней мы будем готовить вам к перемещению в Советский Союз и за это же время завершим финансовые дела. Способов передачи денег много, так что не волнуйтесь и не пытайтесь собирать эту сумму наличными. Нас вполне устраивает безналичный расчёт. После того, как деньги будут перечислены на наш счёт, мы пожелаем вам доброго пути, и вы отправитесь на постоянное место жительства в СССР. Вы можете взять с собой личные вещи, но не больше трёх килограммов. Что-то очень важное. Не берите продукты питания и одежду. Надеюсь, я всё доступно объяснила. Вопросы есть?

Вопросов у меня было множество, но я пребывал сейчас не в том состоянии, чтобы внятно их сформулировать. В голове вертелся сонм мыслей: ведущая среди них заключалась в том, что это просто дьявольский обман моих бывших товарищей, пытающихся достать меня и замочить. Затем она сменилась робким пониманием, что похоже всё это на самом деле. Понимание это несло с собой ещё более тугой сгусток разнообразных эмоций. Откуда я, на минуточку, достану эти двенадцать миллионов, а? Эта долбанная заявка была с моей стороны просто жестом отчаяния, мрачным приколом. Я никогда всерьёз не рассчитывал, что действительно смогу эмигрировать в Союз таким способом.

Денег нет — над чем же тогда грузиться?

— Хорошо, девушка, — ответил я бодро. — Вы принесли мне чрезвычайно радостное известие. Я непременно буду ждать вашего сотрудника завтра утром у памятника Пушкина.

— То есть, вы подтверждаете своё участие в миграционных мероприятиях? — спросила она.

— Да-да, конечно!

— Дело в том, что многие в последний момент меняют решение. Кроме этого, бывают проблемы с деньгами. Я спрашиваю вас обо всём этом потому, что мы должны начать готовить оборудование, это трудоёмкий процесс, и мы должны быть уверены в вашем выборе.

— Он твёрд, как никогда! — заверил я её.

Девушка пожелала мне хорошего дня и отключилась. Я остался наедине с собой, сбитый с панталыку и совершенно потерянный. Умом понимал, что это просто прикосновение к неосуществимой сказке, нелепое, случайное, совершенно дикое, но сердце готово было разорваться от горчайшего сожаления. Быть в шаге от заветной цели и лишиться её лишь по банальной причине отсутствия денег — что может быть тяжелее!

Впрочем, я уже лихорадочно прокручивал в голове местоположение знакомых банков и перебирал способы нападения на них.

И одновременно не мог отделаться от ощущения, что братва по Комитету нащупала наконец моё слабое место и хоть таким изощрённым способом, но всё ж заманит меня в свои сети.