В эпицентре бури - Патрик Кордингли

к чему все это было. Надеюсь, Министерство обороны поймет, что к чему. Огромные британские потери возможны.

Но пока мы ехали обратно в лагерь № 4, слова Джеймса Майлза продолжали крутиться у меня в голове. Конечно, здесь не могло быть недоразумения. К сожалению, это иракцы должны были умереть, а не мы. Но война неприятна, и общественность должна быть готова к некоторым поворотам событий и неприятным сценам.

В половине двенадцатого, после того как я проспал около получаса, раздался резкий стук в дверь.

— Бригадир, — раздался голос снаружи. — Это дежурный, сэр. С вами срочно хочет поговорить Эр-Рияд.

Я потащился в кабинет и подключился к защищенному каналу связи с Эр-Риядом.

— Бригадный генерал Кордингли, — сказал я.

— Извините, что разбудил вас, сэр, это Ник Саутвуд.

Это привлекло мое, уже не такое сонное, внимание. Он был главой отдела общественной информации в Эр-Рияде.

— Боюсь, что некоторые ваши высказывания в прессе вызвали некоторый резонанс.

— Неужели? — спросил я. — Какие замечания и с кем у вас нелады?

— Ну, я подозреваю, что с госсекретарем. Нам нужно несколько слов объяснений от вас.

— Извините, — сказал я, понимая, что не расслышал ни единого его слова, — не могли бы вы повторить все это еще раз?

— Я сказал, что госсекретарь узнал о некоторых замечаниях, которые, как сообщается, вы сделали по поводу массовых потерь британцев, и не очень доволен этим. Честно говоря, вы, похоже, прямо противоречите официальной версии.

— Это нелепо, — отрезал я. — Я этого не говорил.

— Я уверен, что это так, но мы должны получить объяснение по поводу ваших замечаний, чтобы как можно скорее внести ясность в ситуацию.

— Ради всего святого, сейчас середина ночи, неужели это не может подождать до завтра?

— На самом деле, нет. Мы должны действовать быстро. Если мы будем слоняться без дела, это будет выглядеть так, будто мы пытаемся что-то скрыть.

— Я не могу сейчас дать вам ответ, я не знаю, что они сказали, что я сказал.

— Это от Ассоциации прессы…

Он зачитал мне то, что на самом деле звучало как довольно сбалансированный репортаж о моих комментариях. В нем не было ничего о массовых потерях британцев, а только мой комментарий о большом количестве жертв. Я был вполне доволен этим.

— Что же, кажется, все в порядке, — сказал я. — Я не вижу необходимости что-либо комментировать по этому поводу. Если я сейчас сделаю какое-то заявление, это только ухудшит ситуацию, а не улучшит ее. Оставьте это на сегодня, и мы разберемся с этим завтра.

— Но…

— Никаких "но", — отрезал я. — Завтра.

И я положил трубку. Я немного посидел у телефона, размышляя, что делать дальше. Мне нужно было знать, о чем сообщают в Британии. Я взглянул на часы на стене. Они были установлены по британскому времени. Они показывали без десяти девять. Если я сейчас позвоню в Германию, то смогу уговорить Мелиссу посмотреть девятичасовые новости вместо меня.

— Привет, папочка, как дела? — ответила Антония, моя старшая дочь.

— Привет, дорогая, — сказал я. — Не могу долго разговаривать. Ты можешь сделать кое-что очень важное?

Я объяснил так кратко, как только мог. Она сказала, что посмотрит новости. На циферблате часов промелькнули очень долгие полчаса. Я мог только сидеть в темноте и ждать. Это был неподходящий момент для размышлений. Подвел ли я кого-нибудь? Генерала Питера, бригаду, семьи, большинство из которых были в Германии вместе с Мелиссой.

— Нет, — сказал я вслух, ни к кому не обращаясь. Я знал, что сказал.

Пресса либо неправильно истолковала мои слова, либо, что более вероятно, исказила их, чтобы создать историю.

Я посмотрел на часы. В Лондоне было девять тридцать, а в Германии — десять тридцать. Я перезвонил Антонии.

— Я не понимаю, о чем ты беспокоишься, папочка, — сказала она бодрым голосом. — Там было что-то о жертвах, но ничего о том, что погибнет много людей.

— Ты совершенно уверена, не так ли?

— О да, я смотрела все это целиком. Хочешь, я посмотрю "Ай-Ти-Эн" для тебя?

— Да, если бы ты можешь. Присмотри за происходящим, хорошо, дорогая? У меня плохое предчувствие.

— Ты слишком много волнуешься. Кстати, почему у тебя на лице всегда сидит муха, когда у тебя берут интервью?

Я повесил трубку, чувствуя себя немного лучше.

На следующее утро меня ждало сообщение. "Свяжитесь с командующим в 10:00". Это дало мне время подготовиться. Я позвонил Марку Шелфорду и Питеру Макгигану в офис. К счастью, я принял меры предосторожности и записал встречу с корреспондентами для Министерства обороны. Мы сидели в тишине и слушали запись. Когда она наконец закончилась, я был уверен, что не было сказано ничего, что противоречило бы позиции Министерства обороны. Пресса подняла настоящую бурю.

Я спросил Марка и Питера, как они истолковали мои замечания, и они без тени сомнения согласились со мной. Итак, в десять часов я чувствовал себя довольно уверенно, когда позвонил по шифратору генералу де ла Бильеру.

— Патрик, ты, наверное, не представляешь, насколько неловким было это дело, — сказал он.

— Да, — ответил я.

Я не мог придумать, что еще сказать.

— Это чертовски глупое дело, и, откровенно говоря, Патрик, это свидетельствует о недальновидности с твоей стороны. Ты подставился. Ты должен подумать о тех, кто остался дома. Они говорят одно, а ты, полевой командир, очевидно, прямо противоречишь им.

— Ну, на самом деле… — попытался я прервать его.

— Могу вам сказать, — продолжал он, не обращая внимания на мои протесты, — мне стоило немалого труда убедить людей в том, что вас неправильно процитировали.

— Меня неправильно процитировали, или, скорее, вырвали из контекста, — сказал я.

— Я знаю это, и вы это знаете, и теперь, к счастью, об этом знает госсекретарь. Послушайте, забудьте об этом сейчас; вы знаете, что я вас поддерживаю. Я думаю, вы, возможно, были наивны. Но имейте в виду, Патрик, у вас репутация человека, который говорит что хочет. Убедитесь, что это в последний раз, пока вы здесь.

Пока все это продолжалось, возможно, меня можно было простить за то, что я чуть не пропустил одну очень важную новость. Организация Объединенных Наций приняла резолюцию 678. Если иракцы не уйдут из Кувейта к 15 января 1991 года, будут приняты все необходимые меры для их изгнания. В Персидском заливе мы все прекрасно понимали, что означают "все необходимые средства". По крайней мере, теперь у нас была дата начала войны.

Мне было трудно выбросить из головы СМИ, но, к счастью, я был избавлен от просмотра первых полос всех таблоидов, которые следовали примеру "Эвенинг Стэндарт". Я с некоторым опасением воспринял визит 1 декабря