That will never work. История создания Netflix, рассказанная ее основателем - Марк Рэндольф

еще хуже».

Все наши расчеты основывались на стоимости марки в 32 цента. Столько вы должны были заплатить за пересылку письма весом в унцию[50] в 1998-м. На это мы ориентировались, разрабатывая нашу упаковку. Но последний анализ Джима показал, что лишь горстка взятых напрокат заказов вписалась в этот вес. Что еще хуже, более половины наших отправлений весили две и более унций.

«Все становится хуже, – объясняет Джим, показывая еще одну страницу из папки. – Посмотри на стоимость нашей упаковки».

Я пробегаю взглядом по числам. Мы намного превысили бюджет. Первоначальный тест – компакт-диск Пэтси Клайн, засунутый в конверт с поздравительной открыткой, – был движущей силой нашего бюджета, но теперь стало ясно, что, когда мы перешли от концепции к масштабу, это было грубое упрощение.

Я расстроен, но не слишком удивлен.

Как только ваша мечта становится реальностью, все усложняется. Вы просто не можете знать, как пойдут дела, пока не попробуете.

Берите и пишите план, но не возлагайте на него слишком много надежд. Единственный реальный путь обнаружить что-то – это сделать что-то.

Нам повезло, что компакт-диск доехал целым и невредимым до дома Рида. Но когда вы отправляете тысячи DVD по всей стране, то не можете рассчитывать на удачу. Чтобы защитить диск от царапин, отпечатков пальцев и других повреждений, мы должны были держать его в «рукаве». Мы выбрали пластиковый рукав: прочный, многоразовый, прозрачный. Но он был еще и тяжелым. И дорогим. И становился еще тяжелее (и дороже), если к нему добавлялась бумажная наклейка три на три дюйма[51] с названием фильма и уникальным серийным номером.

Простой розовый почтовый конверт при пересылке превратился бы в груду разрозненных частей. Мы перешли от бумаги к картону, добавив третий слой, который должен был послужить конвертом для возврата. Текущая версия, которая хранилась на стеллажах за спиной Джима, имела две липких полосы и прибавила в размерах (и весе), чтобы вместить, если нужно, несколько дисков.

Джим смущенно улыбнулся. «Есть еще кое-что, о чем стоит волноваться», – сказал он, забрав свою пиццу и возвращаясь в хранилище.

Я взял одну из наших упаковок, прошел через все помещение и устроился в одном из алюминиевых шезлонгов, которые Эрик Майерс использовал как «гостевые стулья» рядом со своим столом. Надо мной змеились кабели, уходя в щель между двумя панелями потолка. «Должен быть лучший способ это сделать», – подумал я, лениво перекидывая упаковку из руки в руку, открывая и закрывая клапаны.

Клапаны. Может быть, они могут быть другой формы. Я порылся в столе Эрика, выдвинув ящик, чтобы найти ножницы или нож или что-то, чем можно было бы разрезать бумагу. Ничего не вышло. Но у меня появилась идея.

На парковке я открыл багажник своей Volvo и взял пляжную сумку, засунутую за заднее сиденье. Мы с Лоррейн называли ее «ресторанной сумкой». Она была набита вещами, способными занять троих детей младше семи лет, пока вы находитесь в общественном месте: цветные карандаши, книжки-раскраски, ножницы, клейкая лента, пластилин, проволока, бумага для поделок и картон. Много картона. Я сунул сумку под мышку и направился в свой кабинет, ненадолго заглянув на склад за еще одной пачкой упаковок. Я вытряхнул содержимое ресторанной сумки на стол для совещаний, нашел картон, взял ножницы и приступил к работе.

22.00

Джим все еще на рабочем месте. Он снимает с DVD заводской целлофан, вынимает из футляров и упаковывает их в пластиковые рукава, добавляет этикетки и расставляет аккуратными рядами. Стопка ненужных футляров от дисков лежит у него под ногами. После работы Джим отнесет их в мусорный контейнер – здесь для них нет места и нет причин их хранить.

Джим поднимает взгляд, когда я бросаю на его стол свои картонные макеты. «Познакомься с упаковкой Франкенштейна, – говорю я. – Или с турдакеном[52], если ты еще голоден».

Новые макеты грубые: клапаны оторваны и приклеены скотчем на другие места, сделаны новые сгибы, окна грубо прорезаны, везде карандашные пометки – но этого достаточно, чтобы Джим понял. Взяв эти макеты за основу, он может сделать настоящие прототипы, взвесить их и оценить.

Я выпил чашку эспрессо в обед и чашку кофе после ужина с Лоррейн, но сейчас у меня слипаются глаза, а мозги кипят. Пора домой. Когда я возвращался в офис, то не собирался работать с упаковкой. Но так идут дела, – всегда что-то требует твоего внимания, поэтому составлять планы и списки задач – потеря времени.

Перед тем как уйти, я вижу Джима, идущего в заднюю часть офиса. Суреш тоже здесь, распечатывает наклейки для упаковки, – раньше я его не замечал. Рядом с ним женщина в шальвар-камиз и наушниках смотрит DVD на портативном проигрывателе. Меня знакомили с ней раньше – это жена Суреша. За месяц перед стартом Суреш удивил Эрика, заявив, что ему нужно вернуться в Индию и жениться.

С того времени Девишри, его жена, зная, что рабочий вечер будет долгим, составляет ему компанию в офисе, иногда устраиваясь спать на одном из диванов рядом с его рабочим местом. Настоящая любовь в стиле стартап.

Это заставляет меня улыбнуться.

Мне повезло: чтобы увидеть семью, нужно преодолеть куда меньший путь. Я еду домой, петляя между холмов и спускаясь на длинную подъездную дорожку. Лоррейн оставила для меня свет на крыльце. Он освещает молодые апельсиновые деревья, которые я посадил на заднем дворе недалеко от того места, где, по моим расчетам, когда-нибудь будет гараж. Но это все далеко, далеко, далеко в будущем.

Я проскальзываю в дом, оставляя обувь у двери. Внутри тихо – дети спят, кухня вымыта и Луна, бесполезная сторожевая собака, свернулась у подножья лестницы. Я перешагиваю через нее, пропускаю четвертую ступеньку, которая все время скрипит. Все же Лоррейн шевелится и открывает глаза, когда я забираюсь в постель. «Как дела?»

«Делаем успехи», – говорю я, обнимая ее. И засыпаю. Но вдруг у меня появляется предчувствие: Хантер в своей кроватке, задолго до шести утра выбрасывает игрушечных зверей через прутья на пол. Я толкаю локтем Лоррейн.

«Завтра твоя очередь», – напоминаю я ей.

Глава 10. Дни зимородка

(Лето 1998: два месяца после запуска)

«Господи, Рид, куда ты нас тащишь?»

Улица, по которой мы идем, напоминает декорации из фильма о бандитских кварталах. По краям тротуара мусор, в оконных рамах – разбитые стекла. Большинство учреждений закрыто. Ломбард «Свобода кредитов». Магазин париков «Прекрасные волосы». А дальше, через несколько дверей, простой дверной проем с