Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор») - Антон Первушин

«Литовские офицеры – ещё не настоящие профессионалы, – говорила в микрофон ведущая – крашеная блондинка с большими глазами без тени мысли. – Их выучка оставляет желать лучшего. Но когда-нибудь они станут настоящей армией».

Именно эта, заключительная, фраза более всего остального оскорбила начальника Штаба обороны. Когда он был простым майором Советской армии, ни одна крашеная шлюха в целом мире не могла сказать, что его выучка «оставляет желать лучшего». И хотя бардака в той армии было, пожалуй, побольше, чем в нынешней литовской, её боялись и, как следствие, уважали. А теперь всякая сволочь хотя и не говорит вслух, но думает, что армия Литовскому государству нужна только для того, чтобы его, это государство, приняли поскорее в НАТО и одарили инвестициями. Полковник Вайкшнорас верил, что это не так, а потому злорадно представил себе, как вот именно сейчас автобус «Си-Эн-Эн» останавливает патруль дорожной полиции, как сползают с лиц холёных американцев их бессмысленные «дежурные» улыбки, а сами лица меняют выражение с высокомерно-самодовольного на озабоченного.

К сожалению, полковник не учёл, что Служба дорожной полиции состоит из советских же «гаишников», которые умеют проигнорировать любой приказ вышестоящего начальства, если на авансцене вдруг появляется увесистый бумажник, набитый зелёными бумажками с портретами американских президентов. Потому не было ничего удивительного в том, что через два часа бригада «Си-Эн-Эн», успешно преодолев все кордоны, вынырнула в самой гуще событий.

Пока же полковник Вайкшнорас связался с вертолётами и велел им изменить направление поиска с юго-запада от Панявежиса на юго-восток. Ошибку в определении первоначальных координат места приземления «самолётов противника» начальник Штаба обороны объяснил для себя тем, что система радиолокационного наблюдения за воздушным пространством Литвы ещё очень несовершенна и нуждается в доводке.

Через двадцать минут после приказа об изменении района поиска пилот одного из «Ми-8» по прямой связи доложил, что видит внизу лесной пожар и останки самолёта.

– Самолёта или самолётов? – уточнил Вайкшнорас.

– Дымит сильно, – отозвался пилот. – Вижу только один, но может, их несколько…

– Возвращайтесь на базу! – распорядился начальник Штаба обороны, потом встал и доложил, глядя на президента: – Господа, мы нашли место падения самолётов. По всей видимости, они потерпели катастрофу. Пилоты поисковой группы говорят о сильном пожаре, которым охвачен район падения.

– Отличная работа, сынок, – бригадный генерал Йонас Кронкайтис одобрительно кивнул. – С вашего позволения, господин президент, мы приступаем ко второй фазе операции.

– Да, да, – быстро согласился президент Адамкус. – Да поможет нам Бог!

– Действуйте, господин полковник, – распорядился бригадный генерал.

Полковник Вайкшнорас снова включился в работу. Батальон моторизованной пехоты погрузился на бронетранспортёры и походной колонной двинулся по шоссе Е-262 в северо-восточном направлении. В ту же самую минуту массивный автомобиль «Renault Espase», больше похожий на микроавтобус, съехал с этого шоссе на дорогу, ведущую в сторону Букониса. Так, по мнению русского пилота Алексея Стуколина, было проще и быстрее добраться до друзей, застрявших где-то на западе, севернее Каунаса…

(Литва, август 2000 года)

Это было трудно, но они справились. Когда Алексей Стуколин и Ангеле Бачинскайте прибыли на капустное поле, где потерпел аварию самолёт «Люфтганзы», Сергей Золотарёв, даже не удосужившись обнять друга, высадил обоих из машины, и они с Лукашевичем отправились к замеченной ферме.

Там их встретили неприветливо и с опаской, но когда выяснилось, что это русские пилоты, работники на ферме вдруг все разом оживились и выказали желание помочь. Пока Золотарёв выбирал инструменты и приглядывался к немецкой машине, объединявшей в себе элементы трактора и небольшого крана, Лукашевич выяснил причину такой перемены настроения. Оказалось, на ферме работали самые натуральные батраки из числа русскоязычного населения. Среди них были и офицеры, и кандидаты наук и даже один секретарь горкома – бывшие, разумеется. Ещё семь лет назад никто из них не помышлял, что станет когда-нибудь сельскохозяйственным работником на земле самого натурального «кулака», но жизнь изменилась необратимым образом, из-за бугра вернулись «старые хозяева», получившие земли на освоение, и завертелась совсем другая карусель. Несмотря на то, что прибывший из Австрии фермер вывел убыточный колхоз в доходное предприятие и платил своим работникам вполне приличные деньги, они как один люто ненавидели и его, и новые порядки. Да и с чего бы, скажите пожалуйста, батракам любить хозяина, если вчера они сами были хозяевами?

Лукашевич со своей стороны на расспросы работников отвечал уклончиво. Полагал, что чем меньше они знают, тем для них же лучше. Выдумал сказочку про российский самолёт, потерпевший здесь катастрофу (а работники фермы видели пронёсшуюся низко «Ганзу» и летавший кругами «Игл», но позвонить в органы никто не догадался), и про российско-американскую бригаду специального назначения, которая пытается оказать помощь терпящим бедствие. Несколько работников тут же высказали желание поучаствовать в спасении людей самолично, но Лукашевич с твёрдостью отверг эти предложения, сказав, что народу-то хватает, а вот с техникой вышла заминка.

Через полчаса они вернулись на капустное поле: Лукашевич – за рулём «рено», а Золотарёв – в комфортной кабине немецкого чуда техники. Ещё минут сорок пилотам понадобилось на то, чтобы снять контейнер с «Вулканом» и начать монтаж пулемёта в багажном отсеке; при этом пришлось разбить стекло на задней багажной дверце автомобиля-автобуса и выкинуть одно кресло.

Ангеле смотрела, как уродуют её машину, но претензий не высказывала. Она уже переговорила с мадам Олбрайт и удостоверилась, что всё, о чем говорил ей русский пилот по имени Алексей, – правда. Избыточным подтверждением служили три самолёта, застывшие в различных позициях на поле. Всё это было всерьёз, всё это было на самом деле, и самое ужасное – Бачинскайте начинало нравиться это приключение.

Говорят, женщина живёт в ожидании чуда – пусть это будет даже страшное чудо. А такая волевая и сильная женщина, как Ангеле, ждёт чуда вдвойне, но далеко не всякий мужчина способен это чудо создать. Алексей втянул её в скверную историю, но она была уже почти благодарна ему и смотрела на него совсем другими глазами – словно он был пришельцем с Марса, из мира кровавого бога, где идёт вечная война Добра со Злом и где нет места компромиссам.

Впрочем, наметившаяся душевная близость не помешала Бачинскайте выполнить задуманное. Она потребовала у пилотов вернуть ей сумку, выразив при этом желание уединиться в кустиках. Когда Алексей вызвался сопроводить и проследить, чтобы не сбежала, Ангеле заявила, что он не получит никакого удовольствия от сего процесса, поскольку ей надо ни «пипи-кака», а сменить тампон. Памятуя о том, с какой брезгливостью отнеслись к её телу жлобы-охранники алюминиевой фирмы, Бачинскайте полагала, что похожую реакцию известие о месячных должно вызывать у любого здорового мужчины. Здесь она оказалась права. Убедившись, что его не обманывают (для этого Ангеле пришлось порыться в сумке и продемонстрировать пачку «Тампакс»), Алексей не только не пошёл за ней, но и подчёркнуто отвернулся. Можно было сбежать, но, во-первых, сильно болели распухшие от удара колени, а во-вторых, кто же сбежит от чуда, если ждал его всю сознательную жизнь?

Тот факт, что Бачинскайте отсутствовала целых пятнадцать минут, также не вызвал вопросов. Что было ей на руку, поскольку всё это время она занималась тем, что набирала стилом сообщение на смартфоне «Palm i705» – микрокомпьютере с выходом по радиоканалу в Интернет. Он лежал в той же сумке, но, благодаря футляру, выглядел, как заурядная «косметичка». К сожалению, в адресной книге микрокомпьютера не оказалось электронных адресов литовских силовых ведомств, а искать их по просторам глобальной сети было долго и хлопотно, потому Ангеле предпочла отправить сообщение службе охраны собственного аэроклуба, здраво полагая, что те уж изыщут возможность и связаться с правоохранительными органами, и организовать операцию по поиску и спасению.

Она написала так: «MAYDAY, ребята, MAYDAY. Меня взяли в заложники вместе с машиной. Здесь четыре русских офицера и Госсекретарь Мадлен Олбрайт. Мы находимся к северо-западу от Каунаса. Выручайте, но будьте осторожны: эти офицеры вооружены и настроены решительно. Постарайтесь не допустить стрельбы. С надеждой на скорую встречу, ваша Ангеле».

Подумав, Бачинскайте стёрла упоминание о Мадлен Олбрайт, заменив его на «ещё одна заложница»: если сказать всю правду целиком, в неё никто не поверит, сочтут послание дурацкой шуткой. А так можно не сомневаться: сообщение прочтут и помогут.