Все время с тобой - Сара Пурпура

времени она смотрит на меня, но что прекрасно осознаю, так это то, что она могла увидеть.

Виолет сурово сжимает губы и смотрит на меня колким взглядом. Черт! В очередной раз веду себя как мерзавец, потому что именно им и являюсь. Расстроенно смотрю на нее, но она опускает взгляд на телефон и читает входящее сообщение, после чего начинает собирать вещи.

– Мне нужно идти. Миссис Нельсон плохо себя чувствует и не сможет выйти сегодня на работу. Увидимся, Дез.

– Подожди, Виолет.

Пытаюсь остановить ее, потому что нужно объясниться, хотя даже не знаю, с чего начать.

К черту!

Я сказал ей столько красивых слов.

Вместо этого остаюсь лжецом, который понял, что легко оставаться рядом с кем-то, когда все хорошо. Но настоящая любовь – когда ты решаешь остаться, несмотря на то что все трещит по швам, вплоть до того, что меняет и тебя самого, и того, кто рядом. Настоящая любовь – мгновение, когда решаешь любить человека, ставшего для тебя незнакомцем. Никогда не сдаваться. Дать время. Искать под ставшей чужой оболочкой человека, в которого однажды влюбился. Успокоить. Взяться за руки и начать узнавать друг друга каждый день. Принять изменение, не обвиняя друг друга или других людей. Молча прижать к себе, не настаивая на разговоре, или, наоборот, прояснить все, потому что это будет легко сделать.

Все эти мысли обрушиваются на меня и на мгновение оставляют в замешательстве.

Виолет уклоняется, словно мои прикосновения обжигают.

– Все в порядке, Дез. Увидимся попозже.

Ничего не в порядке, однако не чувствую необходимости останавливать ее.

Профессор прерывает занятие и бросает на нас недовольный взгляд.

– У меня ЧП, мистер Джаггер. Мне нужно бежать.

– Так идите быстрее, – указывает профессор, недовольный тем, что его прервали.

Анаис делает вид, что не следит за произошедшим, но в действительности знаю, что она все слышала, включая напряженный тон нашего разговора. Он имеет все признаки ссоры, и фактически это наша первая ссора… Или она считалась бы такой, если бы мы встречались. А мы не встречаемся.

Мысль оставить Анаис на откуп этому идиоту, который только и ждет момента, чтобы ее полапать, злит больше, чем страдания, которые я принес Виолет. Так что остаюсь на месте, не обращая внимания на продолжившийся урок и зная, что Виолет ушла расстроенной.

Пусть она никогда ничего от меня не требовала, было понятно, что ждала чего-то большего, но, вероятно, поняла, что сложно находиться рядом с человеком, мысли и сердце которого находятся в другом месте и который с трудом отдает себе в этом отчет. Анаис – не препятствие, которое нужно сдержать, а прошлое, с которым связан двойной нитью и к которому испытываю зависимость.

Мистер Джаггер продолжает занятие, но не понимаю ни единого слова. Пристальным взглядом смотрю то на затылок Анаис, то на ее профиль и заново воссоздаю в памяти моменты, которые направили нас друг к другу. С воспоминаниями приходят и эмоции, но это значит, что вместе с ними переживаю и все плохое, что у нас было.

Зак покачал бы головой, если бы снова увидел меня таким подавленным, и это выглядит словно приношу ему вред. Как будто его смерть ничему меня не научила.

Издеваюсь над ним, продолжая так отчаянно хотеть эту девушку.

Разум кричит «Нет!», но сердце лучше знает.

В последнее время постоянно чувствую себя разделенным надвое, и, быть может, именно это происходит с отчаявшимися людьми. Они дают воспоминаниям расколоть их и заново соединяют себя иллюзиями и надеждами.

Заставлял себя страдать, осознавать цену совершенных ошибок каждый чертов день, однако я здесь: с иррациональным желанием положить конец страданиям, словно заслужил покой.

Вытягиваюсь на парте. Через мгновение-другое Анаис подается назад и прислоняется к спинке стула. Пальцы в миллиметре от ее волос, и навязчивое желание прикоснуться к ним превращается в зуд, который нужно утолить во что бы то ни стало.

Я делаю это.

Сначала медленно, поднимая пару кончиков, затем с большим упоением, захватывая несколько прядей пальцами.

В этот момент Анаис подается немного назад, не оборачиваясь и не отдаляясь. Она двигается навстречу прикосновениям. Принимаю спокойствие, с которым она дарит мне возможность, словно благословение, и в тот же момент бросаю вызов за все разы в минувшие дни, когда, напротив, она бросала мне его.

Не знаю, сколько времени проходит, пока в определенный момент лекция не заканчивается, и с трудом замечаю опустевшие парты, скрип сидений, шутки и смешки. Это все бесполезный фон. Аарон замечает, что трогаю волосы Анаис, и испепеляет взглядом. Позволяю ему это. Заблудший бедолага, который так и не наберется мужества спросить у Анаис о наших отношениях, потому что боится, что она скажет, насколько они важны и местами патологически ненормальны. Но мы больны друг другом, и, кажется, от этого нет лекарства.

– Пообедаем вместе? – Аарон спрашивает Анаис, не скрывая раздражения от моего присутствия.

Анаис выпрямляется, и мои пальцы сиротливо хватают пустоту.

Скучаю по ней в той же степени, как всегда скучал от невозможности прикоснуться к ней.

Скучаю по ней и ни за что бы не поверил, что смогу еще когда-нибудь скучать по ней так сильно.

Анаис утвердительно кивает, собирая учебники в сумку, и улыбается Аарону Заблудшему. Мне хотелось бы наигранно остановить ее, как сделал бы прежний Дез, но вместо этого сижу на стуле, скрестив руки на груди, и… чувствую спокойствие.

– Вы куда-то идете?

Заблудший злобно на меня смотрит:

– На обед, раз тебе так интересно.

– Отлично! – Собираю рюкзак. – Я тоже проголодался. Пойду с вами.

– Ч-что? – выдавливает Анаис.

– Пойду с вами. Тебе разве не хочется пообедать с друзьями?

Аарон настолько ошеломлен моей дерзостью, что с трудом подбирает слова для ответа:

– Она не будет одна. Я с ней.

– Кстати, – Анаис указывает на себя и меня, – мы вовсе не друзья.

У нее раненый и смущенный взгляд, и я не знаю, что хочу сделать с ней, но чувствую себя запутанным больше, чем когда-либо, однако тон ее голоса остается непоколебимым, и мне это нравится.

Она всегда слишком сильно жалела себя, поддаваясь урагану эмоций, который продолжает разрушать ее и дает передышку, только чтобы снова уничтожать ее. Мне хотелось, чтобы она разожгла искру, пусть для этого придется спровоцировать ее.

– Аарон, идем?

– Аарон, – останавливаю его, когда она согласно кивает и собирается взять ее за локоть, – можешь дать нам минутку? Ты ведь позволишь, не так ли? Мне нужно переговорить с подругой. А потом она вся твоя.

Как бы не так.

Не знаю, что творю. Мне следовало оставить ее. Только