Ворон: Полное собрание сочинений - Эдгар Аллан По

летучим.

Лишь бы с бредом, чем я был мучим!

СТРАНА ФЕЙ

Сядь, Изабель, сядь близ меня,

Где лунный луч скользит, играя,

Волшебней и прекрасней дня.

Вот — твой наряд достоин рая!

Двузвездьем глаз твоих я пьян!

Душе твой вздох, как небо, дан!

Тебе взвил кудри отблеск лунный,

Как ветерок цветы в июне.

Сядь здесь! — Кто нас привел к луне?

Иль, дорогая, мы во сне?

Огромный был цветок в саду

(Для вас он роза) — на звезду

В созвездьи Пса похож; колеблем

Полночным ветром, дерзко стеблем

Меня хлестнул он что есть сил,

Живому существу подобен,

Так, что, невольно гневно-злобен,

Цветок надменный я сломил —

Неблагодарности отмстил, —

И лепестки взвил ветер бурный,

Но в небе вдруг, в просвет лазурный

Взошла из облаков луна,

Всегда гармонии полна.

Есть волшебство в луче том

(Ты поклялась мне в этом!)

Как фантастичен он, — Спирален, удлинен;

Дробясь в ковре зеленом,

Он травы полнит звоном.

У нас все знать должны,

Что бледный луч луны,

Пройдя в щель занавески,

Рисуя арабески,

И в сердце темноты

Горя в любой пылинке,

Как в мошке, как в росинке, —

Сон счастья с высоты!

Когда ж наступит день?

Ночь, Изабель, и тень

Страшны, полны чудес,

И тучевидный лес,

Чьи формы брезжут странно

В слепых слезах тумана.

Бессмертных лун чреда —

Всегда — всегда — всегда, —

Меняя мутно вид,

Ущерб на диск, — бежит,

Бежит, —  улыбкой бледной

Свет звезд гася победно.

Одна по небосклону

Нисходит — на корону

Горы к ее престолу

Центр клонит — долу — долу, —

Как будто в этот срок

Наш сон глубок — глубок!

Туман огромной сферы,

Как некий плащ без меры,

Спадает вглубь долин, —

На выступы руин, —

На скалы, — водопады, —

(Безмолвные каскады!) —

На странность слов — о горе! —

На море, ах, на море!

ДОЛИНА НИСА

Так далеко, так далеко,

Что конца не видит око,

Дол простерт живым ковром

На Востоке золотом.

То, что там ласкает око,

Все далеко, ах, далеко!

Этот дол — долина Ниса.

Миф о доле сохранился

Меж сирийцев (темен он:

Смысл веками охранен);

Миф — о дроте Сатаны,

Миф — о крыльях Серафимов,

О сердцах, тоской дробимых,

О скорбях, что суждены,

Ибо кратко — «Нис», а длинно —

Беспокойная долина».

Прежде мирный дол здесь был,

Где никто, никто не жил.

Люди на войну ушли;

Звезды с хитрыми очами,

Лики с мудрыми лучами,

Тайну трав здесь берегли;

Ими солнца луч, багрян,

Дмился, приласкав тюльпан,

Но потом лучи белели

В колыбели асфоделей.

Кто несчастен, знает ныне:

Нет покоя в той долине!

Елена! Как твои глаза,

Фиалки смотрят в небеса;

И над могилой тучных трав

Роняют стебли сок отрав;

За каплей капля, вдоль ствола

Сползает едкая смола;

Деревья мрачны и усталы,

Дрожат, как волны, встретя шквалы,

Как волны у седых Гебрид;

И облаков покров скользит

По небу, объятому страхом;

И ветры вопль ведут над прахом,

И рушат тучи, как каскады,

Над изгородью дымов ада;

Пугает ночью серп луны

Неверным светом с вышины,

И солнце днем дрожит в тоске

По всем холмам и вдалеке.

ПЭАН

Как реквием читать — о смех! —

Как петь нам гимн святой!

Той, что была прекрасней всех

И самой молодой!

Друзья глядят, как на мечту,

В гробу на лик святой,

И шепчут: «О! Как красоту

Бесчестить нам слезой?»

Они любили прелесть в ней,

Но гордость кляли вслух.

Настала смерть. Они сильней

Любить посмели вдруг.

Мне говорят (а между тем

Болтает вся семья),

Что голос мой ослаб совсем,

Что петь не должен я.

И что мой голос, полн былым,

Быть должен, в лад скорбей,

Столь горестным — столь горестным,

Что тяжко станет ей.

Она пошла за небосклон,

Надежду увела;

Я все ж любовью опьянен

К той, кто моей была!

К той, кто лежит, — прах лучших грез,

Еще прекрасный прах!

Жизнь в золоте ее волос,

Но смерть, но смерть в очах.

Я в гроб стучусь — упорно бью,

И стуки те звучат

Везде, везде! — и песнь мою

Сопровождают в лад.

В Июне дней ты умерла,

Прекрасной слишком? — Нет!

Но слишком рано ты ушла,

И гимн мой буйно спет.

Не только от земли отторг

Тебя тот край чудес:

Ты видишь больше, чем восторг

Пред тронами небес!

Петь реквием я не хочу

В такую ночь, — о нет!

Но твой полет я облегчу

Пэаном древних лет!

ДУХИ СМЕРТИ

И будет дух твой одинок.

Под серым камнем сон глубок, —

И никого —  из всех из нас,

Кто б разгадал твой тайный час!

Пусть дух молчание хранит:

Ты одинок, но не забыт,

Те Духи Смерти, что с тобой

Витали в жизни, — и теперь

Витают в смерти. Смутный строй

Тебя хранит; их власти верь!

Ночь — хоть светла — нахмурит взор,

Не побледнеет звезд собор На тронах

Неба, но мерцаньем

Вновь звать не будет к упованьям;

Их алые круги тебе

Напомнят о твоей судьбе,

Как бред, как жар, как боль стыда,

С тобой сроднятся навсегда.

Вот — мысли, что ты не схоронишь;

Виденья, что ты не прогонишь

Из духа своего вовек,

Что не спадут, как воды рек

Вздох Бога, дальний ветер — тих;

Туманы на холмах седых,

Как тень —  как тень, — храня свой мрак,

Являют символ или знак,

Висят на ветках не случайно...

О, тайны тайн! О, Смерти тайна!

РОМАНС

Романс ты любишь петь, качаясь,

Глаза закрыв, крылья смежив,

В зеленых ветках старых ив,

Что спят, над озером склоняясь.

Мне был знаком тот мирный край,

Где жил ты, пестрый попугай!

Ты азбуке учил ребенка,

Твой голос повторял я звонко,

Блуждая в чаще без конца,

Дитя с глазами мудреца.

Но ныне вечный Кондор лет

Все небо потрясает властно

Шумящей бурей гроз и бед;

Под твердью мрачной и ненастной

Во мне беспечных звуков нет.

А если сронит в день спокойный

Он в сердце мне прозрачный пух,

Я нежно петь не смею вслух,

В моих руках нет лиры стройной:

Я знаю, что душа должна

Созвучной быть с тобой, струна!

ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА

Был полдень в июне

И полночь в ночи;

С орбит своих звезды