Раздели мою боль - Юрий Борисович Андреев

солнце, как нарочно, висело над головой, и его лучи слепили глаза.

«Тебя еще только не хватало!» — раздраженно подумала Ника и, подобрав сухую ветку, в сердцах запустила ее в бесенка:

«Прочь, нечистая сила!»

И тот сразу исчез, словно испарившись куда-то.

Однако, его вкрадчивый шепот сделал свое дело. Ника внезапно осознала, что в мужчину, с которым они провели столько сказочных дней и ночей, и которого она привыкла считать своим вторым «я», неведомо как вселилась совершенно другая душа, принимающая ее за другую женщину. И теперь, чтоб как-то подыгрывать ему, она вынуждена выдавать чужую жизнь за свою. Иначе эта чужая душа расстанется с такой родной телесной оболочкой…

«А если это все же произойдет? — ведь обмолвился же Николай, что летальный исход не исключен?» — сама того не желая, Ника представила, как это будет выглядеть со стороны, особенно в те первые часы, когда ее срочно вызовут из больницы и деланно постными лицами сообщат о случившемся.

И она, держась из последних сил, будет вынуждена снова идти в палату, собирать вещи, в которых его доставили в больницу и, стараясь не расплакаться, смотреть на опустевшую кровать. Белье к тому времени уже, наверное, сменят, и все родные запахи исчезнут навсегда.

«Мать может не пережить, ведь он у нее единственный сын. А остальные… Интересно, прилетит Маришка на похороны, или просто отделается телеграммой с соболезнованиями? После скорбных мероприятий у всех, даже у Витьки, уже назавтра начнется совсем другая жизнь. У всех, кроме нее».

И тут, впервые за трое суток вспомнив о сыне, она моментально пришла в себя. Перед ним просто необходимо вести себя, будто ничего страшного не произошло. Иначе конец их семье…

— Как там отец, скоро в себя придет? — испуганно поинтересовался Витька, лишь только Ника вошла в квартиру.

«Сказать, как есть, может не понять, — заколебалась Ника. — А не сказать, потом будут претензии, почему скрыла правду».

— Папа в сознании, — осторожно ответила она, — но ведет себя немного странно. Очевидно, это последствия ушиба.

— Он еще долго пролежит?

— Сколько потребуется, — Ника недовольно повела плечами, — ты хотел его навестить?

— Надо бы, конечно… Как-то не ко времени все это случилось. Я рассчитывал: он мне документы в Штаты поможет оформить, — сын вопрошающе посмотрел на мать.

«Неужели мы воспитали такое черствое существо? Или он настолько инфантилен и, не понимая, что произошло, думает лишь о себе? — чуть ли не впервые Ника увидела своего отпрыска со стороны, и у нее заныло сердце. — Скажу, как есть, — решила она, — в конце концов, пока Олег не поправится, нам вдвоем это расхлебывать».

— Видишь ли, сынок, — осторожно произнесла она, — после инфаркта у папы случилась амнезия. Он потерял память и принимает меня за совсем другую женщину.

Сын непонимающе посмотрел на нее:

— А что говорят врачи?

— Они надеются, что память к нему вернется. Хирург, который его стентировал, посоветовал помочь ему растормошить ее какими-нибудь биографическими подробностями.

— А если не вернется? — Витька испуганно посмотрел на мать, и глаза его подозрительно заблестели, — он….он может умереть?

— Теперь это зависит только от нас, а мы не отдадим его никому, — решительно произнесла Ника и, чтоб не расплакаться самой, прижала к себе сына.

Они стояли, обнявшись словно в полусне. Витьку жгло чувство стыда за свое минутное малодушие. Внезапно он решительно отстранился и тревожно посмотрел на мать.

— Ты мне так и не сказала, что же с отцом на самом деле?

— В него словно вселилась душа другого человека, — задумчиво пояснила Ника. — Судя по обрывочным фразам, этот человек родился в конце позапрошлого или в самом начале прошлого века. Хирурга, который делал ему стентирование, он принимает за своего старого друга-врача и называет Николя…

— А тебя он за кого принимает? — недоуменно перебил ее Витька.

— За девушку Натали, с которой познакомился в России во время первой мировой войны и снова встретился Праге в начале 20-х годов.

— Фантастика какая-то! — он внезапно поднял на мать глаза:

— А как он в Праге оказался, не говорил?

— Нет, — покачала головой Ника, — Марину Цветаеву вспоминал, как она любит гулять по Карлову мосту и еще ее мужа Сергея Эфрона, с которым был знаком. О каком-то браслете с гранатами говорил…. — она задумалась, — я вспомнила похожую историю: в молодости смотрела французский фильм про переселение душ в Индии. Там в совсем молоденькую девочку вселилась душа умершей женщины. Она помнила место, где жила эта женщина, а когда ее туда отвезли, узнала мужа умершей.

— А что случилось потом? — заинтересовался Витька.

Мать пожала плечами:

— Ничего особенного, она прожила в доме этого мужчины какое-то время. Он очень любил умершую жену и, в память о ней заботился об этой девочке. А потом она внезапно забыла об этом и вспомнила, кто на самом деле, — Ника посмотрела на сына, — не думай, это не вымысел, а задокументированный факт.

— Верю, но такое случается только с женщинами в период полового созревания, — с видом знатока заметил Витька и на мгновенье задумался сам. — Я тут другое вспомнил: нам на какой-то лекции рассказывали, что у человека помимо обычной существует память на генном уровне, т. н. родовая, которая передается от предков. Но разбудить ее сложно, чаще она проявляется бессознательно в каких-то незначительных на первый взгляд мелочах.

— Так значит, наш отец заново переживает то, что происходило с его предками? — сообразила Ника.

— Не исключено, что она активизировалась в результате несчастного случая. А о его дальних предках тебе что-нибудь известно? — внезапно поинтересовался он.

Ника задумалась и отрицательно покачала головой:

— Знаю лишь, что его бабка, которую звали Наталья, вернулась из Европы в Ленинград в начале тридцатых с шестилетним мальчиком Павликом, твоим дедом. О таких фактах в прежние времена старались особо не упоминать, это могло плохо кончиться. Его прошлое имеет какое-то значение?

— Может и имеет, — задумчиво заметил Витька. — У меня предчувствие, что мы вместе сможем ему помочь, только мне необходимо с этим прошлым познакомиться…

«Ну вот, все и обошлось, а мне уже невесть что стало казаться. Наш мальчик — нормальный любящий сын, просто молод еще», — облегченно вздохнула Ника.

— Ты только не сердись, — осторожно заметила она, гладя его по голове. — Я вот что подумала, может нам твоей сестре позвонить, вдруг присоветует что? — все-таки в Штатах медицина на очень высоком уровне.

Витька весь сразу как-то съежился и решительно убрал ее руку:

— В лучшем случае они его уколами замучают. Будут экспериментировать, пока в подобие овоща не превратится, а нам он нормальный нужен. Сами справимся!

— Ты же совсем недавно хотел ехать туда учиться? — удивленно спросила