До первого снега - Алиса Гордеева

тут же переключает внимание на мужа.

Впрочем, и Тео снова начинает отвлекать Мику расспросами о поездке.

— Как дела в школе, Рита? Никто не обижает? — голос Сальваторе обжигает притворной мягкостью. Сгораю от невыносимого желания послать подонка ко всем чертям, но вместо этого натягиваю на лицо обворожительную улыбку и елейным голоском отвечаю:

— Всё замечательно, Вик! Знаешь, такое ощущение, что все отморозки разом забили на учёбу. Наверное, поняли, что если не дал бог ума, то не стоит и время попусту тратить.

Сальваторе до скрежета сжимает зубы. Теперь в его взгляде я вновь улавливаю что-то звериное, хищное, дьявольское, а потому не останавливаюсь на достигнутом:

— Кстати, Вик, ты нашёл того подонка, что запер меня в подвале?

— Тебя что сделали? Заперли в подвале? Кто? Когда? Вик, как такое возможно? — Мика забывает о Тео и удивлённо прикрывает рот ладонью, той самой, которая ещё секунду назад сплеталась с рукой Сальваторе.

— Представляешь, кто-то совсем страх потерял! — подливает масла в огонь Тео. — Рита целый день провела в вонючем школьном подвале, где Густаво хранит швабры, пока Вик её не отыскал.

— Правда? — сестрёнка с щенячьей благодарностью во взгляде смотрит на своего любимого. — Какой же ты, Вик, молодец! Я всегда знала, что ты самый лучший! Настоящий герой!

Мика придвигается ближе к Сальваторе и щекой прислоняется к его плечу, едва не мурлыкая от удовольствия и переливающейся через край гордости за этого придурка.

— Вик, — небрежно бросаю в рот кусочек спаржи. — Меня который день мучает вопрос: а как ты догадался, где меня искать?

— А и правда Вик? Школа же была закрыта? — оживляется Тео в надежде услышать удивительную историю спасения. Только пока не знает, что вместо героя, напротив сидит самый настоящий трус.

Еле сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться: ноздри Сальваторе начинают забавно пыхать гневом, как у огнедышащего дракона, а сквозь узкие щёлки глаз сквозят молнии. Ещё пара вопросов и его грязная тайна будет раскрыта, а имидж крутого парня накроется медным тазом!

— Сменим тему! — обрывает весь кайф Анхель и отчего-то грозно смотрит на меня, а не на Сальваторе. — Вик, лучше расскажи, как дела у Гаспара. Отец готов к наплыву туристов?

— Да, Анхель, — продолжает уничтожать меня взглядом Вик. — Как раз всю неделю обходили основные маршруты. Дальний, тот который через ущелье ведёт к лагуне, придётся закрыть.

— Даже так?

— В июле ещё был оползень, но до места смогли добраться только сейчас: тропа разрушена, хода нет.

— Жаль, Вик! Живописный был маршрут! Что отец думает делать?

— Ждёт решения от муниципалитета, — пожимает плечами Сальваторе.

— А как же наша поездка, Вик? — Тео не находит места от волнения.

— А что ей помешает? Бросим машины у старой мельницы, а там до озера рукой подать!

— Круто, значит, всё в силе?

— Главное, про запасную обувь не забывайте, а то в лесу ещё сыро, — со знанием дела рассуждает Сальваторе, а потом откровенно насмехается надо мной: — Под обувью я имею в виду, сапоги, Барби, а не белоснежные туфельки.

— Не напрягайся, Вик. Рита, с нами не едет!

— А что так? Испанская принцесса испугалась запачкаться в аргентинской грязи?

— Клоун, — беззвучно шевелю губами, а затем принимаю вызов. — Тео, то было утром. Я передумала!

— Отлично! — кричит парень, а потом, слегка наклонившись, шепчет на ухо. — Всё правильно! Нечего лить слёзы, когда вокруг столько прекрасного.

И снова разговор плавно перетекает к обсуждению туристских троп. Тео и Рон начинают спорить о силе оползня, Анхель самозабвенно сетует на капризы природы, попутно вспоминая забавные и не очень истории, а Мика, навалившись на Сальваторе, тихо хихикает, пока тот бормочет ей на ухо нежности. Уже минут через пять, устав вникать в суть разговора, вызываюсь помочь Марте убрать со стола, а к моменту, когда кухня начинает сиять чистотой, поспевает и традиционный яблочный пирог, который в доме деда принято печь по особым случаям. Возвращение Рона с дочерью — один из них.

— Тебе какой кусочек, Вик? — суетится Мика, ловко орудуя над раздачей лакомства.

— Любой, милая! — не отводя влюблённого взгляда от мордашки Мики, отвечает Сальваторе. И так нежно и бережно звучит его голос, что невольно начинаю сомневаться: а нет ли у него двойника.

— А тебе Рита? Давай вот этот, смотри, как аппетитно он подрумянился, — девчонка кладет кусочек пирога в мою тарелку, а затем с тем же вопросом обращается к Тео. И пока Мика занимается угощением, молчаливо сажусь на прежнее место и чайной ложкой начинаю медленно ковырять сладкую мякоть яблока. Вся эта суета вокруг изрядно утомила. Мечтаю поскорее уйти к себе, чтобы продолжить оплакивать своё разбитое сердце в одиночестве. Как же порой жизнь бывает несправедлива: кому-то «милая» и влюблённый взгляд, а мне лишь сухое «между нами всё кончено».

— Эй, повелительница подвальной жизни, — грубо окликает Сальваторе, пока никто не обращает на нас внимания. — Смотри-ка, ты опять вся грязная!

Придурок цокает языком, и, судя по тому, что мои щеки начинают гореть жарким пламенем, смотрит в упор. Его пропитанный ненавистью голос вызывает отвращение, а нахлынувшие внезапно воспоминания, вынуждают принять одну простую вещь: любят таких, как Мика, таких же, как я, постоянно втаптывают в грязь.

— Ри-та! — нараспев тянет Сальваторе, так и не дождавшись от меня реакции.

— Какого чёрта тебе нужно? — огрызаюсь, опрометчиво повышая голос.

— Эй, вы чего? — уплетая пирог, вмешивается Тео.

— Посмотри на неё, — Вик небрежно откидывается на спинку стула и криво улыбается, стоит моему взгляду схлестнуться с его.

— Ты чего ко мне пристал, Сальваторе? — бешусь, понимая, что следом за Тео, на нас теперь смотрят все.

— Я к тебе? — хохочет парень, выставляя меня взбалмошной идиоткой. — Больно надо! Просто хотел сказать, что ты испачкалась.

От его слов перехватывает дыхание, а сердце на мгновение замолкает: я не понимаю, что затеял Вик, но его грязные намёки выворачивают наизнанку.

— У тебя вот тут грязь, — подонок смачно проводит пальцем по своей губе, указывая место.

— И правда, Рита, у тебя сахарная пудра на губах, — смеётся Мика и протягивает мне салфетку. — Ребят, а