Месть Солнцу - Василий Головачёв

должен узнать, кто построил сеть доильных станций на Солнце, и по возможности мирным путём уговорить их тихо свалить домой.

– Мирным вряд ли получится. Но и я, в общем-то, послана с той же целью. Только предупреждаю: в нашей случайной связке решающим будет моё слово.

Он шутливо поднял руки.

– Ради бога, товарищ майор, без проблем. – Терентий улыбнулся. – Мне будет проще отвечать на вопросы моего командования. Сошлюсь на твои приказы.

– Хорошо хоть предупредил, – покачала головой женщина. – Оптимал, скоро ты там?

– Коррекция видеосистемы закончена, – отозвался компьютер. – Даю обзор.

Металлические стены кабины «голема» стали прозрачными.

Катер висел в тёмной бездне – по первому впечатлению, освещённый какими-то «гнилушками» на грани видимости. Он был окружён плавающими вокруг чёрными столбами диаметром около метра. Длина их колебалась от трёх до полусотни метров, и вблизи становилось видно, что они представляют собой гладкие трубы, заполненные чернотой, как настоящие трубы – нефтью. Длина их менялась: они то укорачивались, то удлинялись.

– Где мы? – поинтересовался Терентий. – Как мы сюда попали?

– Катер вёл Оптимал, – пробормотала Флора. – Последнее, что я увидела перед столкновением с горой «антрацита», был открывшийся перед ним тоннель.

– Оптимал, что это?

– Пещера.

– А видится космическим пространством.

– Показания датчиков плывут, пространство всё время меняет плотность, по нему гуляют неслабые гравитационные солитоны. Но это не воздух. Среда не имеет чётких однозначных характеристик. Температура тоже колеблется. Не меняются только трубы.

– Мерность, – хмыкнул Терентий.

– Что?

– Здесь меняется мерность пространства, к трёхмерию добавляется частица четвёртого или какого-то другого.

– Почему четвёртого?

– Номер не имеет значения, всё равно мы не можем ни одно из них ощущать. В нашем континууме свёрнуты все остальные измерения, кроме первых трёх, создающих объём. Но для нас свёрнутые все на одно лицо. А тут, похоже, какое-то развёртывается дополнительно.

– Ты говоришь так уверенно, будто являешься не биохимиком, а по крайней мере экспертом по физике, спецом в М-теории[9].

– Меня хорошо учили.

– Оптимал, попробуй сделать шажок.

Катер поплыл было носом вперёд, и тут же произошло перестроение труб: все они одновременно повернулись торцами к «голему». Далёкие «россыпи гнилушек» засияли ярче.

– Фиксирую всплеск полей на всех диапазонах ЭМ-спектра! – озабоченно доложил компьютер.

– Стоп!

Катер остановился.

Трубы снова поплыли в хаотическом «броуновском движении».

– Предлагаю вернуться, – тихо сказала Флора.

– Зачем?

– Убедиться в том, что мои ребята… мертвы.

– Они не мертвы.

– Не поняла? Это же не «коты Шрёдингера»[10], а живые люди… были.

– Биологически они мертвы, но их сферы мышления теперь…

– Поняла, в Улье!

– Улей и надо искать. Если он, конечно, соизволит сказать, что тут происходит.

– Эта колоссальная пещера не похожа на… гм, компьютер или мозг.

– Улей – что-то совершенно иное, чем мы думаем. Наше воображение просто не в состоянии адекватно воспроизвести геометрию того, что мы видим сейчас как пещеру. Но я тоже считаю, что пещера – не Улей.

– А что?

– Может, какой-то буфер.

– Перед чем?

– Тем же Ульем. Предлагаю проверить.

– Он может отреагировать совсем не здоро́во.

– Пошлём дрон.

Флора оглядела горизонты «пещеры», не имеющей ни входов, ни выходов.

– Оптимал, разведчика!

– Посылаю.

– Подождите, у меня мысль, – сказал Терентий.

– Удав! – фыркнула Флора.

– Кто? – удивился он.

– Смотрел в детстве старые мультики?

– Я и в этом возрасте смотрю иногда.

– В конце прошлого века появился сериал мультфильмов, героями которых были мартышка, слонёнок, попугай и удав.

– Кажется, я видел в ретрокульте.

– В одном из них удав и говорит задумчиво роскошным голосом актёра Ливанова: «У меня есть мысль, и я её думаю».

Терентий улыбнулся.

– До удава мне ещё далеко.

– Давай свою мысль.

– Оптимал выдал параметры среды, в какую мы попали благодаря твоему мудрому решению.

Флора сдвинула брови.

– Если ты собрался высказывать претензии…

– Вовсе нет, я просто подумал, почему нас всё это время не преследуют местные антивирусы?

– С чего ты взял, что они существуют?

– Улей – мыслящий организм, пусть и не материальный, а квантово-полевой, а любой мыслящий организм должен иметь защитную систему. Она тут наверняка имеется, однако нас не тревожит, почему?

Флора проводила глазами проплывающую мимо катера «трубу».

– Ты считаешь, что мы внутри…

– Неокортекса, так сказать, рецептивного поля Улья!

– Какого поля?

– Поля восприятия.

– Почему же он не спешит нас уничтожить?

– Он хочет присоединить нас к своему мозгу, мы ему для чего-то нужны. И он ждёт, что мы станем делать.

– Но раньше он посылал парламентёров.

– В данный момент они не помогут: мы и так внутри его системы, только ещё слишком независимы. Стоит нам сосредоточиться на действии, Улей отреагирует.

– Не слишком ли просто?

– Давай свой вариант.

Женщина задумалась.

– Хорошо, уговорил, попробуем выбраться из этого «антрацита».

Внезапно всё текучее пространство вокруг катера содрогнулось. Одна из «труб» резко и быстро повернулась к «голему» торцом, надвинулась на аппарат, накрывая его своеобразным мешком. Виом почернел, теряя объём, исчезли остальные «трубы» и «гнилушки».

– Фиксирую… – начал компьютер неуверенно, – всплеск пси… нештатные колебания…

Видеосистема заработала снова. Терентию показалось, что голову продул ледяной сквозняк, полный «снежинок», – обрывком ощущений и мыслей.

– Ты… чувствуешь?! – напряглась Флора.

– Боюсь, он читает наши мысли.

– Поняла…

– Надеюсь, у тебя есть «вшинник»?

– Не очень-то он помогает.

– Активируй максимально!

Стал виден пейзаж вокруг катера.

Он оказался на краю обрыва, похожего на кратер гигантского вулкана. Кратер был накрыт мерцающей световой вуалью, а под ней расходились кругами и разными геометрическими фигурами облака разноцветных светляков. Большинство из них – оранжевого и красного цвета – водили хороводы вокруг пульсирующей глыбы жидкого фиолетово-зелёного свечения с очень сложным рисунком текучих граней. Ближе к почти отвесному валу кратера облачка наливались багрянцем и превращались в змейки разной длины. Одна из таких змеек обратила внимание на катер и стремительным финтом прыгнула к нему. За ней потянулся багровый световой хвост.

– Вот вам и антивирус, – проговорил Терентий.

– Что будем делать?

– Скорее всего, переговариваться он не станет.

– Тогда предлагаю остановить. Оптимал, гравик на половине мощности!

Катер выстрелил.

Невидимый таран гравитонного разряда уткнулся в голову «змеи», когда до неё оставалось не больше сотни метров, и она растеклась кольцом, тормозя.

– ПК!

– Есть. – Компьютер выдал в эфир запрос на коммуникацию, записанный специально для установления контактов.

«Змея», претерпевая множество изменений формы, никак не отреагировала на послание, зато к ней метнулись ещё несколько «змей» такого же размера.

– Это зомби-программы! – помрачнел Терентий. – Если я прав, у нас всего два варианта: один лёгкий, другой тяжёлый.

– Какой лёгкий?

– Застрелиться.

У Флоры вырвался смешок.

– Тогда я против лёгкого. А тяжёлый?

– Отступить.

– Куда?

– Моя вторая мысль: у здешнего Улья должен быть хозяин, ну или по крайней мере босс. А он живёт там,