И в сотый раз я поднимусь - Галина Артемьева

– Его нет, – честно отвечал Миша и клал трубку.

Тут же раздавался следующий звонок: дочь посла действительно привыкла получать все, что хотела.

– Элечка, ты х-рошая девочка! П-зави, пжалста, папу. Это тетя Таня Сударикова, – рапортовал пьяный голос из далекой Германии.

– А пошла ты на хрен, тетя Таня, – лаконично отреза€ла хорошая девочка.

Неугомонная берлинская абонентка не унималась, снова набирала заветный номер:

– Ал-лё! Эт-та кто? М-шанька? Ррром-чка? Ррром-чка, п-зави, пжалста, папу. Это тетя Таня Сударикова его спрашивает. Он мне оч-чнь нужжен!

– Я уже понял, только благодаря вам он здесь не живет, – доходчиво объяснял «хороший мальчик».

«Тетя Таня» звонила каждый вечер. Ей, видно, совсем нечем было заняться. И, наверное, у нее напрочь отсутствовали стыд или стеснение. Вот хотелось ей, она и баловалась. Ребята сильно переживали за мать. Ей нужно было высыпаться перед работой. Они забирали телефон к себе в комнату, тогда Саша не слышала звонков, и ночь проходила спокойно.

Но бывало, что она брала трубку и просила Сударикову больше не звонить, потому что Антона здесь больше нет и быть, по понятной причине, не может. После этих коротких бесед сердце ее бешено билось, слезы лились сами собой. Какую часть ее последней жизненной силы хотелось отнять Судариковой? Она ведь явно звонила за этим.

Отключить телефон на ночь они не могли: болел Сашин папа, ее помощь могла потребоваться в любое время.

В конце концов Сашино терпение лопнуло.

Дождавшись очередного звонка, она решительно взяла трубку и заявила, не обращая внимания на стоящих рядом детей:

– Ну вот что, старая блядюкенция! Перекоси тебя спереду назад, через ухо в рот! Если ты не прекратишь сюда звонить, я тебя предупреждаю, тухлое отверстие, что сообщу своим берлинским друзьям о том, что твой муж – кагэбэшник, как и ты сама, ясно?

– Откуда такие сведения? – спросила обомлевшая Сударикова совершенно трезвым голосом.

Очевидно, Саша в припадке ярости попала в самую точку: звонки прекратились. «Вот и вся любовь».

Видя немой вопрос веселых детских глаз, широко раскрывшихся после Сашиных трехэтажных выражений, пришлось пуститься в объяснения, суть которых сводилась к тому, что, наверное, у каждого русского человека есть какие-то гены, отвечающие за извлечение из глубин подсознания некоторых спасительных словосочетаний: как кровь забурлит, так они и всплывают.

– К тому же я лингвист, – скромно пояснила она.

Глаза детей озарились новым знанием.

– Я тоже хочу быть лингвистом, – услышала Саша стройный хор родных голосов.

C Антоном они увиделись на разводе. Делить им было нечего – ничего не нажито, кроме детей. Алименты Саша требовать не собиралась. Она уже привыкла жить, ни на кого не надеясь. Захочет помочь, пусть делает это по доброй воле, а не под давлением извне.

– Ты, конечно, не разрешишь мне видеться с детьми? – спросил Антон, когда все уже было решено и подписано.

– Я очень прошу тебя видеться и заниматься детьми, ты им нужен, – возразила Саша.

Антону явно хотелось напоследок поскандалить, хоть он и был совершенно трезв. Саша поняла, что несколько последних лет их супружества именно она и была для него источником энергии, как батарейка для электроприбора. Только энергия ее просто так не перетекала, тратилась на другое: на детей, работу. Чтобы ее добыть, надо было спровоцировать скандал, ссору, крики, слезы. Вот тогда все это, обращенное к нему, и питало, и насыщало. Он скорее всего и пил потому, что трезвому скандалить с женой уж совсем как-то не по-мужски, а пьяному – все можно, только давай.

Долго же до нее все это доходило!

– На прощанье скажу… Баба ты никакая, – предпринял последнюю попытку развести Сашу на прощальный скандал или хотя бы слезы бывший муж.

– А я – баба? – удивилась Саша.

Ни женщиной, ни даже бабой она себя давно не чувствовала. Так, робот по добыванию денег, готовке, стирке, глажке, уборке, по приготовлению уроков с детьми.

– Да какая ж я баба? Я – так… Лошадка, везущая хворосту воз. [7]

Усталость ее явно превышала допустимые нормы.

Она слегла. Заболела.

Позже она узнала, что почти у всех женщин, прошедших через развод, случаются длительные болезни. Ведь много лет существующая семья – это единый организм, а развод – это ампутация. Часть организма удаляется хирургическим путем. Легко ли заживет рана после такой операции? У кого как. Многим приходится туго.

Когда ее детки были совсем маленькими и только учились ходить, был у каждого забавный этап. Вот младенец уже фактически ходит, за палец еле держится, но отпустить его не соглашается ни в какую. Саша давала ребенку шерстяную нитку, другой конец держала сама. Ухватившись за эту нитку, которая на самом-то деле никакой опорой или страховкой не была, малыш уверенно топал сколь угодно долго и далеко. Стоило забрать нитку, пугался и останавливался. Что же мешало ему идти? Страх, потеря уверенности.

Отношения Саши с мужем до развода были той самой ниткой. Фактически он давно уже не помогал семье, напротив, полностью от нее отстранился. Но «нитка», то есть сложившееся годами представление о том, что опора и защита у нее есть, давала возможность из последних сил тянуть семейный воз в одиночку. Теперь никакой «нитки» не было. Пришел страх, а с ним и колоссальный стресс. Ну и, конечно, болезнь накатила. На нее нельзя было обращать внимание. Ни в коем случае. Саша очень старалась, прогоняла ее, не обращала внимания, отмахивалась: пройдет.

Потом умер папа.

И тут даже сил отмахиваться не осталось.

Пришлось обращаться к врачам за помощью.

9. Секс по телефону

У близнецов день рождения. Отмечают его грустно: мама в больнице. Привезли ей туда торт, зажгли пятнадцать свечек. Мама уже может ходить после операции, улыбается, радуется своим детям.

Попили вместе чайку, и мама забеспокоилась:

– Езжайте, а то поздно будет, мне за вас страшно.

Уехали.

Дома тишина, пустота. Жизни нет без мамы.

Мишка уселся в кресло у телефонного столика, обнял мамин халат, затосковал.

Ромка – жизнелюб. Ему тоже грустно, еще как. Но все-таки сегодня праздник. Надо искать радость.

– Слушай братан, не вешай нос! День рожденья только раз в году. Давай развлекаться. Смотри, чего у меня есть! Сейчас повеселимся!

У Ромки в руках газета бесплатных объявлений.

– Вот, читай:

«Ты один? Тебе грустно? Есть выход!!! Секс по телефону. Звони! Наши девочки с радостью доставят тебе каскад незабываемых удовольствий!»