И в сотый раз я поднимусь - Галина Артемьева

– Дай одну авансом, хозяюшка, – облизывая иссохшие губы, взмолился бригадир.

Саша уже было протянула бутылку, но тут из-за ее спины выскочила Элька.

– Только когда все сделаете! – властно объявила дочь, едва вступившая в подростковый возраст, но, как оказалось, лучше матери разбирающаяся в суровой прозе жизни.

Потом дочь строго обратилась к матери:

– Мам, ты хочешь, чтоб они взяли сейчас бутылку и свалили, да? И чтоб мы их больше не увидели?

– Нет, что ты! – сказала Саша с почтительным уважением к неожиданно тонкому психологическому чутью собственного ребенка. – Я хочу, чтоб они скорее заделали проклятые дырки и мы избавились от мышей.

– Тогда запомни! Ничего им не давать, пока все окончательно не сделают, что должны. Показывать бутылку можно, это их взбодрит. Но – не давать!

Саша покорно послушалась.

Все вышло по-дочкиному.

Изможденные иссушающей жаждой рабочие трудились порционно. Каждая порция изнурительного труда длилась примерно 10–15 минут. По окончании очередного вклада нечеловеческих усилий трудящиеся поднимали утомленные головы и тревожно оглядывались. Саша тут же показывала им бутылку. Они пристально внимательно вглядывались в этикетку, в манящую блестящую пробочку, тусклые глаза прояснялись, начинался следующий мучительный трудовой этап.

Все! Дыры были залеплены, замазаны, заглажены, будто и не было их вовсе.

Три поллитры немедленно перекочевали к своим заждавшимся обожателям.

Вызвали мышиных тетенек. Те незамедлительно явились с кучей аккуратных кулечков, в которых, по их словам, находился чудодейственный яд. Разложили кульки куда надо – им виднее. И отбыли, отказавшись от платы – вообще полная фантастика.

– Мы, – говорят, – государственные служащие!

Вот как!

Начался трагический исход мышиного царства. В потаенных уголках, о которых знали только бескорыстные тетеньки-убийцы и сами мыши, находили обнаглевшие незваные гости кулечки с зернышками и угощались ими без опаски. И зря. Яд действовал быстро, и вскоре мышей действительно не осталось. Извели всех.

Хотелось поскорее убраться, уничтожить все следы мышиного нашествия. Чистили, мыли где только можно. Наконец дошла очередь до кладовки с припасами.

Как говорится, женщин и слабонервных просят удалиться! Удаляйтесь скорее, потому что сейчас предстоит узнать жуткую правду!

Никаких стратегических припасов в кладовке не было! То есть – коробки стояли. А в больших коробках – маленькие коробки. Но – пустые. Все пожрали проклятые мыши! То-то им так хорошо и вольготно жилось!

То есть получился такой круговорот дерьма в природе: Саша каждую минутку своего свободного от зарабатывания детям на хлеб насущный времени тратила на то, чтобы прокормить тучное стадо мышей!

Она даже не расстроилась. Единожды и навсегда поняла одну очень важную вещь: в Евангелии есть предупреждения на все случаи жизни, просто имеет смысл хотя бы один раз внимательно прочитать и довериться.

Вот, смотрите:

«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,

но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,

ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»

(Евангелие от Матфея. Гл. 6, 19, 20, 21).

«Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?»

(Евангелие от Матфея. Гл. 6, 26).

Господь улыбался с небес своим неразумным чадам.

Урок был усвоен.

Больше они никогда никакими накоплениями не занимались, ни съестными, ни вещевыми, ни денежными.

7. Срам (93-й год)

Вы когда-нибудь просыпались ранним осенним утром от мощного артобстрела? Взаправдашнего, не киношного? Причем в своем родном городе, в своем родном доме, в окружении всего годами сложившегося и привычного? Если да, вам будет легко понять, какие чувства при этом обуревают проснувшихся от грохота пушек домочадцев.

Если нет, то лучше не надо. Этот опыт – лишний, поверьте.

И тот, кто велит устроить подобное светопреставление в столице вверенного ему государства, не сильно мудрый человек.

Что-то с ним не то.

Может, была прежде у него какая-то психическая травма. Понравилось когда-то выступать с танка. Полюбилось видеть, как одобрительно при виде его колышутся народные массы.

Эх, кто знает, что кому и когда понравится. Чужая душа потемки.

Славная осень выдалась в 93-м году! Ясная, тихая, солнечная. Не осень, а подарок свыше. Лето словно бы и не кончалось, только поменяло свои ярко-зеленые одежды на красно-золотые, но не лишило ни тепла, ни света, ни даже легкого беззаботного настроения.

Саша много гуляла с детьми той осенью. Бродила по родным московским переулочкам, дышала запахами опавшей листвы, старых, с раннего детства знакомых домов.

Жизнь шла своим чередом, налаживалась. Хотелось передохнуть, попросту радоваться благодатной осени, предаваться ежедневным нечрезмерным естественным заботам, делать с детьми уроки, ходить в спортзал. У них неподалеку открылся прекрасный частный спортзал с тренажерами: оплачиваешь время, и занимайся сколько хочешь. Тут тебе и душ, и сауна – красота, одним словом. Два раза в неделю Саша, Ромка и Мишка ходили «качаться»: по средам и воскресеньям. Элька редко к ним присоединялась. У нее были свои дела, девичьи.

В теплое воскресенье начала октября отправились Саша с парнями, как обычно, в спортзал. Вышли оттуда через пару часов усталые, распаренные, расслабленные. Хорошо! Улицы были пустынны и тихи. Впереди понедельник, но у нее он был свободным днем. Хлопоты – только приятные. Они шли, болтая о всякой ерундовой всячине. Мишка предвкушал, как завтра по кабельному каналу, который почему-то случайно ловился их теликом, будут показывать американский фильм «Бетховен» – не про композитора, а про огромную собаку-сенбернара – и он его запишет на видак, потом отнесет в школу и поменяется с Федькой на страшнейший триллер. Саша очень любила триллеры, вот Мишка и старался.

Хорошо устроиться всей семьей на диване, обложиться со всех сторон подушками, запастись пакетом чипсов или еще чем-нибудь вкусным и вредным и смотреть ненастоящие страсти-мордасти, пугаться, вопить, закрывать друг другу глаза. И потом долго вспоминать, как испугались, кто как кричал и какие действительно жуткие места особенно поразили воображение.

Шли они себе, мирно планируя свои мелкие обывательские радости, а, оказывается, в это самое время решалась судьба отечественной демократии!