Песнь серебра, пламя, подобное ночи - Амели Вэнь Чжао

только по памяти.

10

Какой бы роскошной ни была жизнь птицы в клетке, она остается во власти своего хозяина.

Коллекция апокрифических и запретных текстов неизвестного происхождения

Она стояла в комнате, окаймленной ширмами и освещенной тусклым светом алхимических ламп. За ширмами виднелось какое-то движение. Оттуда доносились переливистые голоса: девушки смеялись, угощали друг друга чаем, но слов их было не разобрать. За одной из ширм шевельнулась тень, длинноволосая девушка с тонкими чертами лица начала петь.

Ин. Это была Ин.

Облегчение накрыло Лань с головой, и она уже рванулась вперед… только не была уверена зачем.

«Я скучала по тебе», – попыталась она сказать. Губы хоть и шевельнулись, но не издали ни звука. Она должна была сказать Ин что-то важное, что-то, способное изменить их жизни… только Лань никак не могла вспомнить, что именно.

Она протянула руку, чтобы отодвинуть ширму, но та, казалось, только удалялась от нее. Комната, тепло, сияние – все это постепенно меркло, пока Лань не поняла, что смотрит на свою подругу сквозь стену льда. Певички хихикали, собравшись под пышно цветущим сливовым деревом.

Холодный ветер пробирал Лань до костей. Он потряс дерево, отчего его лепестки начали опадать.

Касаясь земли, они превращались в кровь.

Певички, все еще находящиеся за ледяной стеной, начали кричать. В попытке добраться до них Лань бежала так быстро, как только могла, но воздух стал густым, как рисовая каша, так что девушке казалось, будто она бежит под водой, а в спину ей бьет течение…

Издалека к ней направлялась фигура, четко вырисовывающаяся на фоне льда. Только когда между ними осталось не больше десяти шагов, Лань поняла, что силуэт находится не за стеной, а в самом льду.

Зимний маг преодолел холодное препятствие так, что ни его серебряные доспехи, ни развевающийся синий плащ не пострадали. Он улыбался. Когда позади него певички, чьи крики все еще отдавались эхом, растворились в тумане, выражение лица мага осталось невозмутимым.

– Привет, моя маленькая певица, – протянул он на своем языке. – Я тебя нашел. Теперь ты отдашь его мне.

От ужаса Лань приросла к месту, когда он потянул свои тонкие пальцы к ее горлу.

– Попалась, – сказал он, и лед вокруг них треснул.

Лань проснулась от ощущения, будто ее руку полоснули раскаленным ножом. Она открыла рот, чтобы закричать… но почувствовала на языке привкус теплой меди. В затянутом серыми полосами небе виднелся только намек на рассвет, а земля была покрыта инеем. Поверх пучков травы Лань разглядела макушку Цзэня. Практик спал строго в шести шагах от нее, но по мере того как они продвигались все дальше на север, а ночи становились все холоднее, девушка незаметно сокращала расстояние, а когда дыхание парня становилось ровным, еще долго прижималась к нему, чтобы согреться.

Девушка снова попыталась произнести его имя, но вместо этого согнулась пополам в приступе кашля. Кровь стекала по ее подбородку.

Цзэнь пошевелился. Он повернулся к ней лицом, а когда нашел взглядом, из него мгновенно испарились остатки сна.

– Лань? Лань. – Он моментально встал на коленях, держа оголенные руки на ее пульсе. Пальцы Цзэня ощущались как лед на ее коже, так что Лань попыталась отпрянуть.

– Маг, – выдохнула она. Слова звучали искаженно. – Зимний маг… сказал, что нашел меня…

– Успокойся, Лань. – Цзэнь крепче схватил девушку за руки, потому что ее тело забилось в конвульсиях. – Тебе приснился кошмар.

Сон… это был всего лишь сон.

Так почему же он казался таким реальным?

Цзэнь перевернул ее левую руку. Перед Лань предстало ужасающее зрелище: ее плоть позеленела, металл в венах приобрел болезненный темно-серый оттенок.

– Печать заражена, – услышала она голос практика. В его тоне, в том, как сдвинулись его брови, пока он рассматривал свою печать, проглядывалось замешательство. – Я не понимаю. Прошла всего неделя с тех пор, как я запечатал его. Заклинание элантийца будто бы стало сильнее…

Лань едва удалось подавить крик, когда вонзающаяся в кости боль пронзила ее руку. Пот бисеринками выступил у нее на лбу; Лань чувствовала, как они скатываются по виску.

– Ты же можешь… это исправить? – ее дыхание было прерывистым.

– Я… – впервые на лице практика промелькнула тень паники. – Я не могу, по крайней мере ненадолго. Нам нужно доставить тебя в школу. Там практики, которые могут помочь…

Даже сквозь туман боли ее захватил образ, цель, крепко укоренившаяся в сердце и отказывающаяся отпускать. Снег, женщина в белых одеждах и песня деревянной лютни.

– Дозорная гора, – прохрипела Лань. – Я должна пойти туда…

– На это нет времени…

– Пожалуйста! – Ее крик лишил Цзэня спокойствия, теперь он выглядел ошеломленным. Лань почувствовала, как слезы текут по щекам. Когда она была так близка к разгадке, когти бессилия тянули ее назад, подальше от того, что она пыталась найти всю свою жизнь. – Это последняя воля моей матери… мой шанс понять, почему она умерла. Я должна это выяснить. Я обязана.

Все расплывалось перед глазами, то ли от слез, то ли от сознания, которое вот-вот грозило покинуть ее. Лань моргнула, заставляя себя сосредоточиться, и обнаружила, что лицо практика находится очень близко к ее лицу. Оказывается, она вцепилась в рубашку Цзэня и потянула его на себя. Пряди волос прилипли к его лбу, а взгляд метался между ее глазами. В поисках чего-то. В этих глазах таилась буря, вихрь огня и дыма, война, бушующая глубоко внутри.

Затем выражение лица Цзэня прояснилось, и он мягко накрыл ее руку своей.

– Я отведу тебя на Дозорную гору, – пообещал он. – Но прямо сейчас лучше привести тебя в школу, чтобы нейтрализовать гноящееся металлическое заклинание мага.

Лань не отпускала ни его рубашку, ни его пристальный взгляд.

– Обещаешь?

– Клянусь.

Тогда, исчерпав остатки энергии, она отпустила его. Девушка почувствовала, как он приподнял ее левое запястье. Цзэнь дотронулся пальцами до печати, посылая короткие искры вниз по ее руке, и тогда сознание покинуло Лань.

Когда девушка снова открыла глаза, небо уже посветлело. Ее рука все еще болела, но по сравнению с ярко-горячей агонией, которая была раньше, боль притупилась. Повернув голову, Лань обнаружила на своем запястье новую печать. На этот раз она узнала характерные черные волны, напоминающие языки пламени.

Подняв глаза, она обнаружила практика прислонившимся к стволу вечнозеленого растения. Даже в тени его лицо выглядело осунувшимся и бледным.

Лань с трудом присела.

– Цзэнь?

Его ресницы затрепетали, и он посмотрел на нее из-под полуопущенных век.

– С тобой все в порядке?

Лань кивнула.

– А с тобой?

Он снова закрыл глаза.