Песнь серебра, пламя, подобное ночи - Амели Вэнь Чжао

недоверчиво заметил Цзэнь.

– Я… – она сглотнула и решила признаться: – Прости.

– Ты же понимаешь, что в школе тебе первым делом придется изучить правила и обычаи? – возмущался практик. – Существует целая книга под названием «Классика общества», иначе известная как «Контенсианские аналекты». У каждой школы есть свои собственные непоколебимые принципы, которых ты должна придерживаться. Любая дерзость будет наказана ферулой.

Лань понятия не имела, что такое ферула, но зато представила, как ее отшлепает суровая версия Госпожи Мэн.

– Ну, мы же еще не в школе, – пробормотала она.

Подобное оправдание, казалось, еще больше разозлило практика.

– В школе или нет, никакие оправдания не принимаются и легких путей не существует. Если от моих наставлений тебя клонит в сон, тогда давай…

– Нет! – поспешила сказать Лань.

В чайном домике она никогда не была самой прилежной или усердной. Все знали, что она увиливала от обязанностей по дому, а песни для выступления разучивала в последний момент. Ин только вздыхала над ее выходками.

– С твоим острым умом и язычком ты всегда выходишь сухой из воды, – говорила она. – Тем, кто не такой сообразительный, чтобы выжить, приходится усердно работать.

Воспоминание рассыпалось в ее сознании, как пепел, а сердце скрутило от чувства вины. Она выжила, когда другие погибли, а когда боги послали ей шанс научиться практикам, она уже отлынивала от работы и легкомысленно относилась к своей ситуации.

Эгоистичная.

Трусливая.

– Пожалуйста, Цзэнь, – сказала она на этот раз тише. – Позволь мне попробовать еще раз.

Практик посмотрел на нее, прищурившись, и вздохнул:

– Если получится, вспомни ощущение… в той комнате цветов персика, – посоветовал он. – Ведь твоя связь с ци впервые проявилась именно там?

Нет.

– Да. – Она отпрянула от его пристального, слишком уж любопытного взгляда.

– Интересно, – протянул Цзэнь. – Посмотрим, сможешь ли ты снова найти ее.

Лань кивнула. На этот раз, закрыв глаза, девушка облегченно вздохнула и вместо того, чтобы сосредоточиться на своем окружении, заглянула внутрь себя.

В воспоминания об ясноглазой и краснощекой Ин, ворвавшейся в чайный домик со свежесобранными личи, что дал ей сын торговца фруктами на улице короля Алессандра. О том, как изящные, накрашенные кармином губы ее подруги изгибались в улыбке, пока она кружилась в своем мягком платье цвета камелии.

Ин… кровь, рассыпающаяся как лепестки, из пореза на ее животе.

Пожалуйста… пожалуйста, оставьте ее в покое!

Жжение в глазах Лань распространилось на ее лоб, змеясь к вискам и вниз, к сердцу, которое бешено заколотилось, когда до этого сдерживаемые эмоции снова с ревом пробудились к жизни. Мир ушел от нее: трава, ветер, земля растворились в приливах горя.

Всплыло новое воспоминание: она, стоящая посреди белого пепла, пока с небес падает снег. Впереди фигура в длинном платье, за которой тянутся реки слез… и песня. Слабая мелодия, затронувшая струны души Лань донеслась до нее, как приближение весны в разгар зимы.

Фигура повернулась. То была одновременно и ее мать, и нет: копия, окутанная льдом и тенями. Ее глаза были бесконечно печальны, а пальцы, перебиравшие струны деревянной лютни, исполняли песню, одновременно знакомую и забытую.

– Ты наконец-то проснулась, – тихо сказала иллюзия ее матери.

– Мама, – прошептала Лань.

– Наше царство пало, последние линии обороны прорваны. Ты наша последняя надежда. Только ты сможешь найти то, что спрятано за печатью на Дозорной горе. – Иллюзия подняла руку, и из-под взмаха ее длинных рукавов появился символ, высеченный в памяти Лань: печать на ее запястье.

– Дозорная гора? Но я не понимаю, – закричала девушка. – Как мне ее найти?

– Следуй за моей песней. – Голос становился все слабее; снег, небо, сам сон начинал разрушаться. Темнота просачивалась сквозь его края. – Следуй за моей песней, и тогда ты найдешь меня…

Видение рассеялось полосой ослепительно-белого света. Когда Лань снова открыла глаза, они с Цзэнем были не одни.

9

Ночью дух лисы яо в человеческом обличье прокрадывался в деревню.

Лисица пленяла мужчин и заманивала их в свою пещеру, где после поглощала их души.

«Дух лисы».

Сборник народных сказок деревни Хин

Девушка вызвала дух.

Цзэнь почувствовал это: когда Лань глубже погрузилась в медитацию, произошел едва уловимый сдвиг в окружающих их энергиях, а затем мощный импульс ци вырвался из ее ядра. Почувствовав ответный импульс откуда-то из глубины леса, практик тут же открыл глаза.

От этого импульса веяло демонической энергией.

– Что это? – раздался у него за спиной испуганный голос Лань.

Цзэнь увидел его: тень темнее самой тьмы, плавно скользящая через хвойную рощу. Когда энергии вокруг незваного гостя задрожали, внезапно поднялся ветер, зашелестевший листьями бамбука и заскрежетавший сухими ветвями по лесной подстилке.

Свет луны осветил чудовище. Его кожа была цвета мертвой плоти, черные волосы волочились по земле, как змеи. Существо с головой, склоненной набок, и свисающими по бокам руками приближалось неуклюжими, покачивающимися шагами новорожденного младенца. Однако больше всего пугали его глаза: радужная оболочка и склера представляли собой одно сплошное черное пространство.

– Не бойся, – сказал Цзэнь. – Это яо.

– Яо? – повторила девушка. Она придвинулась поближе к практику, а при взгляде на существо ее лицо побледнело и осунулось. – Злой дух? Из тех, что бродят по деревням и пожирают души людей?

Цзэнь едва подавил вздох. Распространенный фольклор смешал четыре типа сверхъестественных существ в один. В былые времена в отдаленных деревнях практиков нанимали для расследования убийств и других кровавых дел, в которые, как полагали, были замешаны нечистые силы. Теперь все это превратилось в пищу для народных сказок, в которые сельские жители и горожане если и верили, то говорили об этом шепотом.

– Полагаю, сейчас самое подходящее время начать первый урок о сверхъестественных духах, – сказал Цзэнь.

– Урок? – голос девушки был неестественно высоким. Яо с повисшей головой остановился на полпути, наблюдая за ними немигающими черными глазами. – Чему тут можно научиться, кроме того факта, что нас собираются съесть?

Губы Цзэня изогнулись против воли – снова это щекочущее ощущение в животе, о котором он почти забыл.

– Тебя не съедят, – поправил он, а затем уточнил: – Ну, смотря с каким типом ты столкнешься. Сверхъестественные духи полностью состоят из энергий инь. Они хранят в себе ядро ци, обеспечивающее восстание из мертвых в той или иной степени. На базовом уровне целью духов является потребление энергии инь, продлевающей их силу и существование. На этом сходство заканчивается. Во всех книгах, которые ты читала, яо, мо, гуй и гуай, скорее всего сгруппированы вместе как монстры. В школах практики же мы разделили их на четыре классификации с явными различиями.

– Что это меняет?