На орлиных крыльях - Кен Фоллетт

Ничто так не раскрывает истинно мужской характер, как игра в покер, считал Тэйлор.

Как Тэйлор и Гэллэгер теперь догадались, если Перо попросил Коберна сколотить группу из людей, которым можно вполне доверять на все сто процентов, то уж, будьте уверены, он включит в нее своих партнеров из школы по обучению игре в покер.

– Какие там отгулы – это они пудрят мне мозги, – сказал Тэйлор Гэллэгеру. – Они сформировали штурмовую группу, чтобы силой освобождать Пола и Билла.

* * *

Утром 4 января члены штурмовой спасательной команды вновь собрались в домике на озере и продолжили подробную разработку плана. Саймонс без конца и терпеливо уточнял детали. Казалось, он настроился предусмотреть любую возможную мелочь, которую можно только выдумать. Во многом ему помогал Джо Поше, чьи бесконечные вопросы, надоевшие уже всем, даже Коберну, на самом деле имели глубокий смысл и легли в основу многочисленных поправок, детализировавших и значительно улучшивших первоначально набросанный сценарий проведения спасательной операции.

Во-первых, Саймонса не удовлетворяли меры, намеченные для прикрытия штурмовой группы с флангов. Предложение Швебаха и Скалли, краткое, но кровавое – просто-напросто стрелять в любого, кто попытается помешать, казалось ему непродуманным. Лучше бы произвести какую-то диверсию, чтобы отвлечь внимание полицейских или военных, если они окажутся поблизости. Тогда Швебах предложил поджечь какую-нибудь автомашину из стоящих в начале улицы около тюрьмы. Саймонсу и этого показалось маловато – он был не прочь взорвать целый дом. Так или иначе, но Швебаху дали задание сделать бомбу с часовым механизмом.

Они предусмотрели кое-какие меры предосторожности, которые сберегут секунду-другую, прежде чем их обнаружат. Для этого Саймонс выйдет из микроавтобуса на некотором расстоянии от тюрьмы и подойдет к условленному месту у ограды. Если там будет все спокойно, он подаст знак рукой, чтобы машина подкатывала к стене.

Другим слабым местом в плане оказался способ, с помощью которого они намеревались выскочить из микроавтобуса и взобраться на его крышу. На это уйдет немало драгоценных секунд. А в силах ли Пол и Билл, проведя в тюрьме не одну неделю, вскарабкаться по веревочной лестнице и спрыгнуть с забора на крышу автомашины?

Они обсуждали самые разные способы: использовать вторую лестницу, постелить матрацы на земле, установить поручни на крыше, и, в конце концов, нашли простое решение: проделать в крыше микроавтобуса люк и выходить и входить через него. Они решили также применить еще одно небольшое усовершенствование: постелить на полу машины матрацы, чтобы смягчить прыжки с крыши через люк.

Хотя после освобождения Пола и Билла надо отъезжать от тюрьмы как можно скорее, у них будет время, чтобы изменить свою внешность. В Тегеране все они будут ходить в джинсах и обычных куртках, отрастят к тому времени бороды и усы, чтобы не вызывать подозрений. Но в микроавтобусе, перед тем, как разбежаться по отдельным машинам, все должны побриться и переодеться в костюмы.

Ральф Булвэр, как всегда, со своим независимым мнением, не хотел заранее надевать джинсы и куртку. В строгом деловом костюме бизнесмена и белой рубашке с галстуком он себя чувствовал удобнее и более уверенно, особенно в Тегеране, где добротная западная одежда являлась признаком того, что ее владелец принадлежит к господствующему слою общества. Саймонс спокойно согласился с ним: самое главное, сказал он, чтобы во время операции все чувствовали себя удобно и уверенно.

На военно-воздушной базе в Дошен Топпехе, откуда они наметили улететь на военном реактивном самолете, находились американские и иранские самолеты и служили военнослужащие обеих стран. Американцы-то, конечно, будут ждать их. А вот иранцы – не устроят ли их часовые при въезде на базу «теплую встречу»? Поэтому надо предусмотреть, чтобы все спасатели имели при себе поддельные опознавательные карточки американских военнослужащих. Жены некоторых сотрудников ЭДС работали в военной миссии США в Тегеране и сохранили их. Мерв Стаффер взял одну такую карточку в качестве образца для изготовления фальшивых.

Во всех этих хлопотах Саймонс, как заметил Коберн, находился в удрученном состоянии. Не выпуская изо рта сигару и прикуривая одну от другой (Булвэр как-то сказал ему: «Вас не застрелят, об этом не думайте, вы умрете от рака легких.»), он мало что делал сам, а только задавал и задавал вопросы. Предложения тут же обсуждались за круглым столом, все активно участвовали в обсуждении, а решения принимались с общего согласия. И все же Коберн находил, что он все больше и больше начинал уважать Саймонса за его обширные познания, острый ум, неустанное усердие и живое воображение. Саймонс обладал и подлинным чувством юмора.

Коберн мог наблюдать, как и другие тоже начинали все больше уважать Саймонса. Если кто-то задавал дурацкий вопрос, Саймонс отвечал резко. В результате спасателям, прежде чем спрашивать, приходилось думать: а какова будет реакция Саймонса на тот или иной вопрос. Таким образом он заставлял их шевелить мозгами, прежде чем что-либо сказать.

Как-то на второй день пребывания в домике у озера им довелось почувствовать всю силу его негодования. И неудивительно, что разозлил его не кто иной, как Рон Дэвис.

Все они были шутниками, но Дэвис перещеголял всех. Коберн поощрял шутки и насмешки: смех помогал ослабить напряженность при проведении операций, подобных готовящейся. Но Дэвис хватил через край.

Саймонс положил пачку сигар на пол около стула, на котором сидел, а пять других пачек оставил на кухне. Дэвис, который проникался к Саймонсу все большей любовью и не делал из этого секрета, сказал ему от всей души:

– Полковник, вы слишком много курите, это вредно для здоровья.

В ответ Саймонс только зыркнул на него своим знаменитым взглядом, но Дэвис как-то не заметил предупреждения.

Спустя несколько минут он зачем-то заглянул на кухню и, обнаружив пять пачек сигар, спрятал их в посудомоечной машине.

Саймонс, прикончив первую пачку, пошел за второй, но нигде не нашел свои сигары. А без курева ему не работалось. Он уже собирался отъехать в машине в ближайшую лавку за сигарами, как Дэвис открыл посудомойку и торжественно произнес:

– А я ваши сигары храню здесь.

– Ну и храни их там, черт бы тебя побрал, – прорычал Саймонс и уехал.

Вернувшись с новыми пятью пачками, он рявкнул на Дэвиса:

– Вот мои сигары. И не прикасайся к ним своими чертовыми руками.

Дэвис чувствовал себя нашкодившим ребенком, которого поставили в угол. В первый и последний раз он подшутил над полковником Саймонсом.

Дискуссии шли и шли, а Джим Швебах сидел на полу и пытался изобрести бомбу.

Пронести тайком через иранскую таможню бомбу или даже отдельные ее части было бы слишком опасно. «На такой риск мы пойти не можем», – сказал Саймонс. Поэтому Швебах должен был сконструировать ее из деталей, которые легко найти в Тегеране и собрать на месте.

От мысли взорвать здание пришлось отказаться: затея слишком претенциозная и может погубить невинных людей. Для отвлечения внимания решили поджечь автомобиль. Швебах знал, как приготовить напалм мгновенного действия из смеси бензина, мыльных хлопьев и небольшого количества солярки. Оставалось решить, как сделать часовой механизм и запал. Дома, в Штатах, он взял бы счетчик времени из электрочасов и соединил бы его с моторчиком из игрушечной ракеты, но в Тегеране его выбор будет ограничен более простыми механизмами.

Швебаху нравилось решать головоломки. Он любил возиться с разными хитроумными механизмами, а больше всего с приземистым монстром – автомашиной «олдсмобил-катласс» 1973 года выпуска, которая летала по дорогам со скоростью пушечного ядра.

Сначала он экспериментировал с устарелым заводным механизмом, который применялся для установки боя часов. Он добавил фосфора в отметку на циферблате и наклеил на часовую стрелку кусочек наждачной бумаги для воспламенения фитиля. Фитиль, в свою очередь, должен поджечь механический запал.

Система получалась ненадежная и вызывала град насмешек среди членов команды, они отпускали шуточки и гоготали, когда фитиль не воспламенялся.

В конце концов, Швебах вернулся к проверенному старинному способу отсчета времени – к обычной свече.

При пробах он наблюдал, сколько времени потребуется, чтобы свеча сгорела на два с половиной сантиметра, а потом обрезал другую свечу до размеров, чтобы она сгорела за пятнадцать минут.

Потом он соскреб с головок старых спичек фосфорную смесь и истолок ее в порошок. Этот порошок он плотно завернул в кусок бытовой алюминиевой фольги. После этого приладил фольгу к основанию свечи. При сгорании до основания свеча раскаляла алюминиевую фольгу и истолченные головки спичек взрывались. Комок из фольги сделан внизу потоньше, пламя вырывалось вниз. Свеча вместе с примитивным, но зато надежным запалом своим основанием устанавливалась в горлышко пластмассового кувшина, похожего на пузатую бутылку и наполненного желеобразным горючим веществом.