Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана) - Анатолий Казаков

По её взгляду было видно, что блондинке поплохело, казалось, что сейчас вот-вот грохнется в обморок. Славка не очень сильно шлёпнул её по щекам — встрепенулась! — и тут же, чуть сдёрнув халат, он обнажил её плечи. Кожа на правом плече отличалась… — характерно для отдачи.

— Как грубо сработано…, - услышали хриплый голос Кости, до этого молча рассматривавшего паспорт, — «Липа» это… Смотри, «Филин», — он протянул раскрытый паспорт, — Я почти в это же время паспорт менял. А тогда другая их серия шла… И по прописке тут ещё… Как её смогли прописать в этом доме, если наше СМУ его только через полгода сдало? Я электрику здесь вёл…

Взяв в руки винтовку и рассматривая её, Костя хрипло и как-то зловеще спросил: — Спортсменка, значит? «Белые колготки»?..

И тут блондинку с высокой ноты визга враз прорвало неуёмной истерикой! Рёв, мольба и вопли неслись на весь дом, звенели в ушах, пока её, держа за руки, вели вниз — враз обмякнув, шла, как на ватных ногах… Выйдя из подъезда во двор, истерика лишь усилилась, оглашая всю округу…

…Услышав вдруг: «…У меня же дети!..», Костя, молча шедший впереди с винтовкой в руках, резко развернулся, с бешенством в глазах крикнул ей в лицо: «А у нас кто?!» и, быстро размахнувшись — от неожиданности казаки аж шарахнулись в стороны! — молниеносно и с ужасающей силой нанёс сверху удар по голове прикладом её же винтовки! Всё… «Штопать» бесполезно.

* * *

Из заявления командующего 14-й общевойсковой гвардейской российской армией генерал-майора А.И. Лебедя. 4 июля 1992 года. г. Тирасполь.

«Народ молдавский воевать не хочет. Это добрый и мирный народ, когда-то был веселым и жизнерадостным. Министерству обороны Молдовы не остается ничего иного, как задействовать наёмников… Резко увеличился приток снайперов из Литвы и Латвии, едут преимущественно женщины… Военный совет армии располагает обширными материалами и готов представить их для рассмотрения любой комиссии…»

Часть 9. ОСАДА

Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем,

нельзя было бы вести ни одной войны.

Фридрих Великий

— Здорово ль дневали, господа казаки?

За шумным разговором они и не заметили подошедшую молодую женщину, только что с хорошим знанием обычая поприветствовавшую собравшихся за столом. Рядом с ней стояли трое мужчин.

— Да уж, слава Богу! — с интересом рассматривая их, ответили казаки, — И вам здравствовать! Сидайте, хлеб да соль с нами откушайте, коль с добрым делом…

— Благодарствуем, — ответила за всех женщина, присаживаясь к столу, — С добром мы. И с вопросами, коль вы не против. Я корреспондент «Днестровской правды», а со мной, — она посмотрела на присевших у зенитки мужчин, — Коллеги — журналист из Питера и москвичи, направленные Советом трудовых коллективов. Казаки, а кто из вас горазд на интервью?

— А вот Павел, ему что автоматом, что языком — одинаково ловок, чёрт!.. — сказано это было с видимым восхищением, — Мы уже после дополним, коль чего…

* * *

Приезжих журналистов, конечно, интересовали события тех страшных дней в Бендерах. Но разговор повели с вопросов: как это все началось, был ли повод, где каждого застал тот день?..

Павел — бендерский казак-черноморец, он же — инженер-связист, стал рассказывать вначале о событиях конца апреля, о том, как в результате достигнутого соглашения из Бендер были выведены войска, в городе появились совместные патрули военных наблюдателей международной комиссии, что горожане, устав от ежедневных перестрелок и напряженности, вернулись к мирной жизни. Люди надеялись, что длящаяся с начала марта, бойня на берегах Днестра прекратится повсеместно.

Не только приезжие журналисты, но и вилимские казаки, новосибирские ОМОНовцы, сидящие за столом, узнали, что долгожданный мир был уже близок, как никогда. 18 июня парламентарии Молдовы аплодисментами приветствовали итоги работы смешанной комиссии представителей Молдовы и Приднестровья, утвердив основные принципы мирного урегулирования вооруженного конфликта и установления мира. Этот документ предусматривал формирование правительства национального согласия, проведение новых свободных выборов, восстановление единого народнохозяйственного комплекса. Всё это создало иллюзию коренного пересмотра руководством Молдовы прежнего курса.

Только через несколько дней после этой встречи Вадим Михайлов прочитал в газете признание председателя исполкома Бендерского горсовета Владислава Когута: «Мы все тогда находились в плену гипноза обещанных гарантий…», «нас обнадёжили перемены…», «… ситуация, как тогда казалась, не внушала особых опасений». Поэтому, видимо, мало кто из руководства ПМР обратил внимание, что в тот же день — 18 июня в Кишинёве была организована встреча группы бендерской полиции и ОПОНа со Снегуром, где он пообещал «пресечь бандитские выходки гвардейцев», а Косташ заверил собравшихся на площади «волонтёров», которые отправлялись на передовую, что порядок в Бендерах будет восстановлен в ближайшие дни… В центре внимания был приезд 18 июня в Бендеры членов смешанной парламентской комиссии, которая из-за необходимости срочной работы, начала заседать в тот же день. Опыт развода противостоящих частей, в этом городе нужно было с максимальной эффективностью использовать повсеместно. После трёх дней работы в Бендерах комиссия должна была выехать в район села Кошница. Бендеры оставался открытым в ожидании скорого установления мира, был практически безоружен и незащищён. И ничто не предвещало близкой трагедии.

* * *

«Для меня лично начало вторжения в Бендеры было полной неожиданностью…

Да, мы знали планы вооруженных сил и полиции Молдовы по Приднестровью. По ним должны были быть предприняты попытки расчленения ПМР на три части. Однако каких-либо действий в Бендерах в них не предусматривалось. Это-то нас и усыпило…»

И. Смирнов, президент ПМР. * * *

Павел оказался эрудированным, хорошо разбирающимся в ситуации, и очень интересным рассказчиком. Слушая его с неподдельным интересом, все притихли. Журналисты еле успевали делать записи в своих блокнотах. Он рассказал прибывшим, что руководство Приднестровья и командование гвардии даже пошли на проведение 17 июня в Кишиневе встречи солдат обеих воюющих сторон. Результатом встречи было разочарование. Стало понятно, что руководству Молдовы такие контакты были не нужны. Решили через листовку обратиться к молдовским солдатам, рассказать им о ходе переговоров, что их политики ведут «двойную игру». Заказанные листовки будут изготовлены в Бендерской типографии после обеда 19 июня…

Пятница 19 июня 1992 года была для жителей Бендер обычным предвыходным днём, с его повседневными заботами и суетой. Может, единственной чертой, отличающей его от других летних дней, было большое количество на улицах нарядных, празднично одетых девушек и юношей — школы города готовились к выпускным балам. Никто не подозревал, что в это время молдовская военщина уже изготовилась к внезапному вторжению, что вместо школьного вальса под грохот взрывов и стук пулемётов, заглушая крики ужаса и плач детей, взревя моторами по улицам города закружат танки и БТРы…

* * *

— …19 июня на своем «Москвиче» к пяти часам вечера я выехал на Каушанскую трассу, — продолжил свой рассказ Павел, — к автозаправке. Там на въезде в город автобус останавливался. Мне нужно было мать встретить. Рядом находился пост гвардейцев. Их было человек семь-восемь. Автобус почему-то опаздывал. Стоя, у обочины дороги, разговорился с одним гвардейцем, так ни о чём… Видим, со стороны Суворовской горы по автотрассе к нам подъехал ВАЗ — «Жигули». Из машины вышел мужчина и обратился к гвардейцу — он был одет по форме — и, сказав, чтоб тот сделал вид, будто проверяет документы, протянул ему права. Стал говорить, что неподалеку отсюда — за горой на трассе стоит большая колонна танков, бронетранспортеров, грузовиков с пехотой и пушками. Волнуясь, сказал, что, видимо, готовится вторжение, просил срочно известить об этом горисполком и гвардию, и чтоб сами были наготове. Это сообщение нас не на шутку встревожило. Ему нельзя было не верить — я помню, он когда-то работал с моим отцом. К тому же услышали где-то далеко в городе несколько автоматных очередей. На моём «Москвиче» мы с гвардейцем сразу же рванули на улицу Бендерского восстания к казармам и штабу гвардии. Но ни комбата Костенко, ни майора Дюбы — начштаба 2-го батальона, никого из офицеров в расположении не оказалось — вечер пятницы, все ушли домой. Только ребята, свободные от дежурства, сидели перед казармой на скамейке, курили. Доложили дежурному по батальону. Мы видели, что он не очень то нам поверил, хоть и выдал на пост ещё два автомата, цинк патронов и десять касок. Да ведь и сам он слышал стрельбу в городе!.. Это нас разозлило. Заехали в горисполком, повторили там дежурному свой рассказ. Но нам весьма резко сказали, что это дезинформация, чуть ли не обвинив в паникёрстве. В исполкоме, мол, сейчас заседает смешанная комиссия, члены парламента Молдовы да международные наблюдатели здесь — какое может быть вторжение? Уже выйдя из горисполкома, услышали усиливающийся автоматный огонь — где-то в районе горотдела полиции шёл бой. Подъехав к посту, увидели, что гвардейцы уже перекрыли дорогу стоявшей рядом техникой: автокраном, «КАМАЗ» ом с сеялкой в кузове, ещё каким-то грузовиком. Только я загнал свой «Москвич» за дом в проулок, взял из багажника «камуфляжку» и вернулся, как по трассе с Суворовской горы к городу пошла военная техника. Впереди ехал БэТэР, ещё на подходе начавший стрелять по частным домам. Резко взвизгнула собака. Где-то во дворе громко вскрикнула, видимо, раненная женщина. К обстрелу подключился ещё один БэТэР, а потом и зенитка — спаренная «ЗУ» шка, установленная наподобие башни на МТЛБ. Шквал огня был такой, что дома укутались клубами пыли и дыма, срезанные крыши вмиг осыпались крошевом шифера… Это было какое-то сумасшествие! Из-за идущего первым БэТра вырулил танк — «полстапятка», дважды ударил из пушки по «КАМАЗ» у с сеялкой. Машину разнесло в клочья! Другую технику он протаранил сходу, освободив колонне путь по трассе. С одними автоматами с тремя магазинами на брата противостоять этому мы не могли и укрылись в саду. Мимо нас кроме танков, БэТэРов и эМТэЛБэшек прошло несколько КАМАЗов с пушками, с десантом. Причём, как отличительный знак — форма-то одинаковая, что у них, что у нас — на голове, на касках, на рукавах, у них были белые повязки. На всех машинах, на бронетехнике были всякие надписи, типа: «Смерть смирновским оккупантам!», «За единую Молдову!» и прочие. И тут с горы начали бить орудия, на город, шипя ярко-рыжими хвостами, полетели ракеты «Алазань». Надо было выбираться нам оттуда. Мы разделились. Одна группа, перебегая огородами, нырнула в кукурузное поле, чтоб выбраться к микрорайону «Ленинский». Эти ребята только ночью добрались к казармам гвардии. Другой группе, в которой были трое гвардейцев, я предложил рискнуть — прорваться на «Москвиче». Добирались, виляя по проулкам частного сектора. Потом машину бросили. У казарм появились, когда там уже шёл бой. Да и вообще, по всему городу шёл бой — ото всюду слышались очереди, взрывы…