Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Делорм посмотрела, как он уезжает. Снова пошел дождь; даже подростки решили укрыться в помещении. Делорм какое-то время постояла под тяжелыми ледяными каплями, пытаясь уложить в голове итоги сегодняшней работы. Но думала она об одном: сколько бы она ни работала в полиции, сколько бы она ни жила на свете, — она никогда (и мысленно она подчеркнула слово «никогда») не научится понимать мужчин.
17
Кардиналу удалось успеть на последний рейс, вылетающий в эту среду из Торонто в Алгонкин-Бей.
— Слава богу, ты вернулся, — сказала Кэтрин, едва он сошел с трапа. Лицо у нее было бледное, черты заострились.
— Как он?
— Положение стабильное. Не совсем понимаю, что это означает, но врачи говорят — стабильное.
Они поехали к Городской больнице — вниз по холму Эйрпорт-хилл, поблескивающему льдом. Кардинал старался не поддаваться панике.
— Ему стало трудно дышать, — рассказывала Кэтрин. — Вот как это было: я завезла его домой и уехала. Он вынимал продукты из сумок и вдруг почувствовал, что не может дышать. Но он смог позвонить своему кардиологу, который, слава богу, вызвал «скорую». Теперь он в палате интенсивной терапии.
Отец казался ему человеком во многих смыслах несокрушимым, но Кардинал вдруг испугался, что тот станет инвалидом и что ему придется жить с сыном и Кэтрин, что они будут свидетелями последних месяцев или лет его жизни, будут возить его в кресле, менять ему памперсы. Но потом в Кардинале пробудился католик и стал грозить ему столетиями адского пламени за эти себялюбивые мысли.
В палате интенсивной терапии им сообщили, что Стэна Кардинала перевели на четвертый этаж, в кардиологию. Медсестра сказала Кардиналу, что его отец отдыхает и ему достаточно комфортно.
— Мы модифицировали курс препаратов, и его организм неплохо на это реагирует. Думаю, завтра его выпишут.
— Можно мне с ним увидеться?
— Только не больше пяти минут. Ему нельзя утомляться.
— В какой он палате?
— Извините, но он не в палате, а в одном из «мэнтисов» — там, в коридоре, есть такие ячейки, они отделяются друг от друга занавесками.
— Подождите. У моего отца сердечный приступ, а вы его положили в коридоре?
— Простите. Правительство сократило финансирование. Койка в коридоре — это лучшее, что мы сейчас можем предложить.
— Я его уже видела, — тихо сказала Кэтрин. — Можно, я подожду тебя здесь?
Так называемых ячеек Мэнтиса было три. Ячейка отца Кардинала оказалась последней, задняя занавеска была отведена в сторону, чтобы к нему проникало хоть немного света из окна, в котором виднелись железнодорожные пути и двор Алгонкинского колледжа. Стекла были мутные от дождя.
Койка была закреплена под углом тридцать градусов. Стэн Кардинал лежал, утонув в подушке, словно его голова не выдержала веса прозрачной пластиковой трубки, прикрепленной к ноздре. Глаза у него были закрыты, но когда Кардинал приблизился, веки, дрогнув, поднялись.
— Глядите, кто пришел. — Голос отца оказался куда сильнее, чем можно было ожидать. — Опора порядка и законности.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто мне на грудь уселся слон. Но сейчас полегче. До этого на ней сидели два слона и один носорог.
— Сестра говорит, что они тебя собираются завтра выписывать.
— Лучше бы сегодня.
— Похоже, они в восторге, что ты так быстро идешь на поправку. — Кардинал сам слышал фальшь в своем голосе.
— Я отлично себя чувствую. Отлично. Я позвонил кардиологу, просто чтобы уточнить насчет рецептов. Не думал, что он сорвется с цепи и станет вызывать «скорую».
— «Скорая» тебе действительно была нужна.
Отец пожал плечами и поморщился. Кожа у него была бледная и тонкая, как бумага, а глаза слезились.
— Все в порядке? Позвать сестру?
— Ради всего святого, не надо, я прекрасно себя чувствую. Я просто хочу домой. Какого черта они вообще считают, что человек может поправиться, находясь в больнице? Для этого нужно, чтобы тебя окружали твои собственные вещи, чтобы ты смотрел свой собственный телевизор, заваривал чай в своем собственном чайнике. А в таких местах тобой распоряжаются другие. Задвигают тебя куда-то в коридор, чтобы не мешал. Звонишь, звонишь, а они появляются, когда им вздумается. Дома я делаю то, что хочу, тогда, когда хочу. И я не должен ждать, пока кто-то из этих куколок соизволит принести то, что мне нужно.
— Я, наверное, пойду. Просили, чтобы недолго.
— Да, отправляйся. Я тебе позвоню, как только они меня выпишут.
Когда они ехали домой, Кэтрин протянула руку и коснулась плеча Кардинала:
— Может быть, твоему отцу какое-то время пожить с нами? Если врачи говорят, что за ним нужен постоянный присмотр, так пусть он побудет у нас. Меня это совершенно не стеснит, иначе я бы не предложила.
— Вряд ли он захочет жить у нас, — заметил Кардинал. — Знаешь, когда умерла мама, я вообще не думал, что он это переживет, он был просто раздавлен. Но потом он сумел собраться, купил себе этот домик и в семьдесят один год впервые зажил отдельно и самостоятельно, чего ему не удавалось примерно с двадцатилетнего возраста. И он гордится этой самостоятельностью, хотя никогда этим и не хвастается. Самодостаточность. Независимость. Для него это главное.
— Я знаю, милый. Я просто говорю, что если ему нужен уход, то пусть поживет с нами.
Кардинал кивнул. Он вдруг понял, что ему трудно смотреть сейчас в глаза Кэтрин — она так много страдала, а теперь сама протягивает руку помощи.
Она спросила его, как дела на работе.
Он представил ей краткий отчет о своей поездке в Нью-Йорк.
— Тебе удалось позвонить Келли?
— Не было времени. Надо было торопиться сюда. Такое ощущение, что в этом расследовании удача против нас, она на стороне наших противников. Я в тупике.
Кардинал вошел в дом вместе с Кэтрин, но пробыл там недолго — только чтобы убедиться, что все в порядке. Стараясь держаться непринужденно, он проверил двери и окна, ища на них следы взлома. Но следов не было.
— Десять вечера, а ты еще не снял куртку, — сказала Кэтрин. — Надеюсь, ты не собираешься в такое время ехать на работу?
— Боюсь, придется. Но я ненадолго.
Кардинал заехал в мотель «Хиллтоп», длинное здание из красного кирпича, действительно расположенное на вершине холма — «хиллтопе». Он выбрал место понеприметнее и остановился. На стоянке было всего три машины, асфальт блестел черным льдом. Кардинал уже проверил: Сквайр не съезжал из гостиницы. Однако место номер одиннадцать на парковке пустовало.
В ожидании Кардинал слушал новости. Предвыборная кампания в провинции Онтарио набирала обороты. Нынешний премьер Мэнтис объявил, что снова выдвинет свою кандидатуру: не будем раскачивать лодку, следует держаться прежнего курса. Его оппонент из либеральной партии тоже не сумел отделаться от клише и высказывался в том смысле, что пора увидеть зарю новой жизни.
Через несколько минут подъехал Келвин Сквайр.
Кардинал выскочил из машины и закричал на всю стоянку:
— Эй, Сквайр!
Сквайр уже стоял у двери одиннадцатого номера, держа в руке ключи. Он обернулся:
— Привет, Джон. Как жизнь?
— Отлично. Ездил в путешествие.
Кардинал протянул руку для пожатия. Когда Сквайр в ответ протянул свою, Кардинал защелкнул на ней наручник. На скользком асфальте получилось великолепно: он потянул вниз и в сторону, и Сквайр свалился, как лось, на которого накинули мешок. Его мобильный телефон поехал по льду. Кардинал защелкнул второй наручник, прежде чем Сквайр успел перевести дыхание.
— Полегче, Джон. В чем дело?
— Келвин Сквайр, вы арестованы по обвинению в воспрепятствовании ходу следствия, в создании помех правосудию, в недопустимом поведении, а также во многих других вещах, о которых я успею вспомнить до приезда в суд.
— Только не это, — пробормотал Сквайр. — Ну и мерзость.
— Вы точно не хотите оказать сопротивление при аресте? Это бы очень подняло мне настроение.
— Хватит, Джон. Помоги мне встать.
Упершись коленом в спину Сквайра, Кардинал огласил ему права арестованного, старательно выговаривая каждое слово.
— Вы поняли свои права?
— Джон, из-за тебя я могу попасть в серьезную передрягу. Ты же этого не хочешь?
— Похоже, Сквайр, у вас сложилось впечатление, что мы с вами друзья. Не знаю, что вас навело на эту мысль. Не помню никого, к кому бы я испытывал меньшее расположение. А я на своем веку повидал немало очень неприятных личностей.
Со скованными руками Сквайру было нелегко подняться на ноги. Кардинал помог ему выпрямиться и повел к машине.
— Это мелочность, — ворчал Сквайр с заднего сиденья. — Ты мне припомнил ту ночь, когда мы познакомились. Когда я у тебя отобрал пистолет.
— Главное, не молчите, Сквайр. Звук вашего голоса тоже поднимает мне настроение.
- Необычная шутка - Агата Кристи - Классический детектив
- Призрак с Кейтер-стрит - Энн Перри - Классический детектив
- Игрок на другой стороне - Эллери Квин - Классический детектив
- На краю - Агата Кристи - Классический детектив
- Английский язык с Шерлоком Холмсом. Собака Баскервилей - Arthur Conan Doyle - Классический детектив
- Английский язык с Агатой Кристи. Убийства по алфавиту (ASCII-IPA) - Agatha Christie - Классический детектив
- Английский язык с Агатой Кристи. Убийство в Восточном Экспрессе - Agatha Christie - Классический детектив
- Желтое лицо - Артур Дойль - Классический детектив
- Убийство в районной поликлинике - Алексей Кротов - Детектив / Классический детектив
- Дело о дневнике загорающей - Эрл Гарднер - Классический детектив