Последний сад Англии - Джулия Келли

призналась Бэт.

— Письма пишешь? — спросила Стелла.

Пишу, да мало, следовало бы больше. Ей удалось написать только одно письмо в ответ на три письма Колина.

— А еще я немножко рисую, ну, делаю наброски, так, для развлечения, — рассказала Бэт.

— Негоже, чтобы в таком хорошем деле тебе мешали трещины на руках. Погоди чуток.

Бэт послушно сидела перед своей опустевшей кружкой до тех пор, пока Стелла не вернулась с каким-то маленьким сверточком в чистой тряпице: — Вот. С этого тебе получшеет.

— Что это? — спросила Бэт, отворачивая угол тряпицы, под которым оказался твердый шарк жирного воска.

— Пчелиный воск и оливковое масло, нагреть и остудить вместе. Будешь втирать в кожу рук, что в сухую, что во влажную, славно поможет, — объясняла Стелла.

— Спасибо, — искренне поблагодарила ее Бэт.

Стелла отмахнулась:

— Старая уловка, но про которую узнаешь только, когда начинаешь работать на кухне. Вот так пару деньков подержишь руки в горячей воде и завоешь! Коль приедешь на следующей неделе, мне скажи, подействовало ли.

— Наверняка поможет, — улыбнулась Бэт.

Она попрощалась с кухаркаихой и вышла через кухонную дверь. Девушка уже совсем было собралась забраться обратно на свою телегу и понукнуть лошадь, но тут взгляд ее упал на калитку, ведшую в кухонный садик. На миг засомневавшись, она затарила на задки телеги пустые деревянные ящики, которые забрала у Стеллы назад, и, все ж решившись, прошла через калитку в кухонный садик.

Кухонный садик соединялся с тисовой изгородью чудом уцелевшими железными воротцами, которые, должно быть, проглядели, когда собирали лом на переплавку. Бэт отворила их, поморщившись от того, с каким скрипом подались створки, огляделась по сторонам. Ни души. Она поспешно юркнула за колонну из тиса и очутилась в круглом саду, в середине которого была статуя какого-то бога с крыльями. И пусть сейчас этот сад был пуст и гол, но весной, она могла поклясться, он станет пышным и буйным.

Она отыскала дыру в разросшейся живой изгороди и через нее проникла в другой сад, потом в следующий. И до зуда в руках ей захотелось, чтобы у нее были с собой акварельные краски и хоть немного плотной бумаги или же огрызок карандаша — ей бы хватило, чтобы запечатлеть это место. Она отлично понимала, почему миссис Саймондс хотела проводить столько времени именно тут. В этих зеленых комнатах сада можно было отыскать что-то похожее на покой и умиротворение в нынешние неспокойные и тревожные времена.

Бэт свернула за угол кирпичной стены и уперлась в другие ворота. Но если предыдущие зеленые комнаты, которые она только что миновала, все еще дремали, еще не очнувшись от зимнего сна, то эта боскета была жива — она дерзко утопала в зелени и сверкала алым и серебристым.

Осмотревшись по сторонам, девушка толкнула ворота. Заперто. Она долго стояла там, вцепившись пальцами в прутья решетки, и так мечтала попасть внутрь. Желание увидеть вблизи это живое чудо, смело пробивавшееся к жизни так рано, в самые первые недели марта, было настолько велико, что казалось почти непристойным.

Она уже готова была уйти, когда что-то привлекло ее внимание — ее взгляд уловил что-то под кустом, чуть правее ворот. Она низко присела, просунула руку между прутьями, поводила ейи по траве и смогла, наконец, ухватить добычу — игрушечный поезд из никеля, со слегка облупившейся краской, но вполне прочный, хоть и местами поцарапанный. Наклонив голову, ей удалось рассмотреть и другие игрушки, припрятанные под тем же кустом. Улыбка тронула ее губы. Должно быть, тут играл сынок миссис Сайсмондз.

Ветер донес голоса откуда-то неподалеку. Услышав их, Бэт быстро вернула на место поезд и покинула сад тем же путем, что и пришла, тихонько затворив за собой калитку.

Стелла

Стелла почти бежала вниз по Черч Стрит, крепко придерживая свою зеленую фетровую шляпку, чтобы ее не сдуло ветром. В это время дня не предполагалось, что она выйдет на прогулку — она вообще не должна была находиться на улице. Ей следовало быть на кухне — в последний раз пытаться испечь ржаной хлеб, который подавали к чаю за ужином для обслуживающего персонала поместья, поэтому хоть заговорами заставить подняться квашню[39], а та упрямо не хотела этого делать. Миссис Диббл в своей манере, тихо и встревоженно, заявила, что привержена традициям ничуть не меньше, чем хозяйка, и потому наотрез отказалась позволять слугам садиться за свой ужин прежде, чем они обслужат хозяев, встав за их спинами, как положено. И это не взирая на то, что теперь Хайбери Хаус мог похвастать лишь небольшой горсткой слуг, которым было далеко до тех, кто работал тут до войны. Однако это непререкаемая традиция означала, что если Стелла не организует все так, чтобы чай был подан к господскому столу ровно в половину пятого, то к моменту начала приема, который устраивает вечером миссис Саймондс, все ее расчеты по времени будут безнадежно нарушены. И вот сейчас Стелла, которой пришлось оторваться от своих прямых обязанностей, почти наверняка опоздает.

Причиной этого был Бобби. За полчаса до этого, вниз по лестнице для слуг быстро спустился медицинский клерк, отвечавший в госпитале за подсчет оплаты за медицинские услуги, звонко простучав каблуками своих ботинок, и прокричал, что звонят из деревенской школы! И что в школе случилась драка.

Стелла взлетела вверх по ступеням парадной лестницы, ведшей к входным дверям школы. Она все никак не могла поверила в услышанное. Бобби подрался? Ее кроткий, бессловесный малыш-племянник, который и говорил-то лишь тогда, когда к нему обращались взрослые?

Войдя в школу, Стелла остановилась возле письменного стола, на котором стояла сосна в горшке. За столом восседал дряхлый старичок.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Вы не могли бы проводить меня в кабинет директора? — попросила Стелла.

Старичок поднялся и, шаркая, медленно потащился через весь холл:

— Так, значится, мамаша одного паренька еще будет.

Только этого ей не хватало! Сейчас эта мамочка