Год 1492-й: конец света или начало истории? - Андрей Пустогаров

Так на кой ляд поляки двинулись на Москву?

К этому вопросу вплотную примыкает другой: отчего Москва вдруг сделалась столицей русского государства? Традиционных объяснений два. Первое – благодаря удачному стечению политических обстоятельств и личным качествам московских князей. Согласно Карамзину главное достоинство Ивана Калиты состояло в следующем: «Благоразумный Иван – видя, что все бедствия России произошли от несогласия и слабости князей – с самого восшествия на престол старался присвоить себе верховную власть над князьями древних уделов владимирских». Второе достоинство Калиты – в умении искусно интриговать во время поездок в Орду. Остается поверить, что князья других городов были отчего-то напрочь лишены честолюбия и склонности к интригам. Иначе это объяснение ничего не объясняет.

Второе объяснение – необычайно удачное географическое положение Москвы: на перекрестке путей торговых и миграционных. Начнем с миграционных. Возвышение Московского княжества объясняется массовой миграцией в него населения, спасающегося от татарского разорения. Говорят как о миграции из Владимирско-суздальских земель, так и с киевщины. Однако (если допустить, что татаро-монгольское нашествие существовало) Москва была разорена в 1237 году точно так же, как затем Владимир и Киев. Более того, в 1382 году Москва была сожжена Тохтамышем, а незадолго до этого в 1367 году все вокруг Кремля было выжжено литовцами. В промежутке между первым татарским и литовским сожжением Кремль выгорел от пожара в 1331 году, а затем Москва горела еще три раза – в 1335, 1337 и 1343 годах. К прелестям московской жизни надо добавить «смертоносную эпидемию» 1353 года и великий мор 1364 года (Тихомиров М. Н. Древняя Москва. XII–XV вв.) Средневековая Россия на международных путях. XIV–XV вв. М., Московский рабочий, 1992, гл. 2 Великокняжеская Москва). Словом, тихий уголок, куда народ должен был просто валом валить.

Теперь о торговых путях, на перекрестке которых якобы лежала Москва. Вряд ли кто-то станет подвергать сомнению тезис, что в рассматриваемую эпоху речные и морские торговые пути по степени удобства, а, следовательно, и по своей интенсивности значительно превосходили сухопутные. Важнейшим торговым путем на территории европейской России был Волжский путь (вернее путь от Астрахани на Каспийском море до Архангельска на Белом (путь А-А), либо от Астрахани до Балтийского моря). Поэтому странным выглядит утверждение, что на перекрестке торговых путей может находиться русский город, не лежащий на Волге. Обратимся опять к книге Тихомирова – к главе четвертой: «Московская торговля и московское купечество».

Через Москву проходили следующие торговые пути:

– На Дон и далее в Азовское и Черное моря. Но он проходил через стоящие на Оке Коломну и Рязань. Эти два города лежат гораздо ближе Москвы к перекрестку Волжского и Донского путей.

– Торговый путь на Новгород. Однако он проходил через стоящую на Волге Тверь, которая как раз и лежала на пересечении пути в Новгород с Волгой. Тихомиров пишет, что купцам по дороге из Москвы в Новгород часто приходилось пользоваться менее удобным путем через Волоколамск, так как он проходил в обход тверских таможенных застав. Так что Москва здесь выступает скорее не перекрестком торговых путей, а городом на объездных путях.

– Что касается пути на Запад через Смоленск, то на Старой Смоленской дороге находится город Вязьма, от которого путь уходил на север на Тверь к Волге. Москва и тут не могла быть никаким перекрестком.

– Теперь, собственно, Волжский торговый путь. Перекрестками его были Кострома и Ярославль, от которых начинались сливавшиеся потом пути на Вологду-Архангельск. Москва же находилась на самых задворках этого торгового пути.

На задворках, да зато в максимальной близости из всех городов Волжского бассейна к Смоленску (за исключением разве что Звенигорода). По этому торговому пути вряд ли двигался значительный объем товаров, поскольку связь Волжского торгового пути с Западной Европой осуществлялась водными путями через Архангельск, а также через Новгород – Балтийское море – Одер и Эльбу. Зато это был идеальный плацдарм, чтобы двинув с Запада через Смоленск сухопутный экспедиционный корпус, попытаться установить контроль над Волжским торговым путем и всем путем А-А или хотя бы перерезать его. Для империи Габсбургов это было жизненно необходимо.

2. Опричная концессия

В 1551 году в Англии была создана компания «Mystery and Company of Merchant Adventurers for the Discovery of Regions, Dominions, Islands, and Places unknown», позднее переименованная в Московскую. В 1553 году три корабля отплыли из Англии в сторону Норвегии для поиска пути в Японию, Китай, Индию. Два корабля погибли, а третий – «Edward Bonaventure» – вошел в устье Северной Двины в Белом море. (Детали напоминают открытие Америки Колумбом, но сомневаться в мореплавании в Америку не приходится, равно как и в появлении англичан в России). Капитан Ченслер добрался до Ивана Грозного. Сообщается, что Иван Грозный с ходу предоставил англичанам право беспошлинной торговли в России. Последнее обстоятельство наиболее ярко показывает всю фантастичность этой истории. Чуть позже мы обсудим и остальные исключительные привилегии, которые получила Московская компания. Такие можно получить, только если диктовать другой стороне свои условия или вообще ее ни о чем не спрашивать.

Вот что пишет об Иване Грозном «Временник» Ивана Тимофеева: «Всем противным ему врагам, пришедшим из (других) стран, невозможно было бы и многими силами одолеть его, если бы он сам не отдал себя в их руки. Увы! все его тайны были в руках варваров, и что они хотели, то с ним и творили; о большем не говорю – он сам себе был изменником. Этим он произвел в своей земле великий раскол» (гл. Об опричнине). Читатель может удивиться, ведь Иван Тимофеев говорит об опричнине – причем же тут иностранцы? Ответы на этот вопрос русских историков приводит в своей книге Борис Кагарлицкий: «Земельный передел, учиненный Иваном Грозным, также получил полную поддержку торгового капитала. Показательно, что в опричнину попали все основные торговые города и пути: «из всех дорог, связывавших Москву с рубежами, разве только дороги на юг, на Тулу и Рязань, оставлены опричниной без внимания, – пишет известный историк С. Ф. Платонов, – думаем потому, что их таможенная и всякая иная доходность была не велика, а всё их протяжение было в беспокойных местах южной украйны» (С. Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. СПб. 1910)… опричнина была организацией не столько военной, сколько социально-политической. «Недаром англичане, имевшие дело с северными областями, просили о том, чтобы и их передали в ведение опричнине; – замечает Платонов, – недаром и Строгановы потянулись туда же: торгово-промышленный капитал, конечно, нуждался в поддержке той администрации, которая ведала край и, как видно, не боялся ужасов, с которыми у нас связывается представление об опричнине». Михаил Покровский, цитируя данное высказывание, ехидно добавляет: «Еще бы бояться того, что при участии этого самого капитала было и создано» (М. Покровский. Русская история с древнейших времен). Скрынников также отмечает экономические успехи англичан, достигнутые в опричнине, им предоставили право искать в опричных уездах железо, «а там, где они удачно найдут его, построить дом для выделки этого железа» (Скрынников Р. Г. Иван Грозный М., Наука, с. 170) Этим привилегии иностранного капитала в опричнине не ограничивались. «Любопытно, что именно опричное правительство впервые в русской истории предоставило концессии иностранному капиталу, и что эти концессии располагались исключительно в пределах опричнины…» (Б. Кагарлицкий Периферийная империя. Циклы русской истории М., Эксмо, 2009, гл. 4 Английский царь).

Вышеприведенный текст дает совершенно определенный ответ на «загадку опричнины», которую принято объяснять особенностями психики царя Ивана Грозного. Опричнина начинается в 1565 году, то есть через десять лет после установления англичанами торгового пути Волга – Архангельск – Лондон, и ориентирована на создание условий для колониального вывоза из Московии. Структура эта явно создана под Московскую компанию. С этой точки зрения и опричный разгром Новгорода и Пскова выглядит как уничтожение торговых баз конкурентов – ганзейских купцов (см. 3.6.8).

Поэтому не удивительно сообщение английского посла Боуса о том, что дьяк Щелкалов известил его о смерти Ивана Грозного словами «умер твой английский царь». Добавим, что и герб Ивана Грозного – единорог – совпадал с английским.

3. Строгановы: татарские мурзы или английские купцы?

А что мы знаем о торговой империи Строгановых, обладавшей своей, вооруженной пушками, армией и ставившей города и церкви? Считается, что Строганов был уполномочен Иваном Грозным следить за соблюдением англичанами условий торгового соглашения. Но, позвольте, что же это за условия, если торговля была беспошлинная, то есть бесконтрольная? Методы хозяйственной деятельности Строгановых характеризуются следующим образом: «батожьем засекались насмерть мастеровые и дворовые люди и на свирепой эксплуатации, каторжным трудом создавались разнообразные производства и поставленные с размахом вотчинные земледельческие хозяйства» (Гавлин М. Л. Российские предприниматели и меценаты. М., Дрофа, 2005, с. 12–29). В целом, Строгановы действовали совершенно теми же методами, что и англичане, точно так же давали кредиты московскому царю, просили право на строительство «городков», освоение новых земель, на поиск «медных и железных руд на Устюге, в Перми и в других местах», а также на разработку оловянных и серебряных руд. И получали его. Следует сделать вывод, что параллельно на одной территории существовали две торговые компании, занимавшиеся одним и тем же, говоря современным языком, бизнесом. Читатель, ты, вероятно, готов услышать о жестокой конкурентной борьбе? Ничего подобного. Мы не знаем ни о каких конфликтах Строгановых с англичанами. Так, может, это была одна и та же компания?