Настенька и медведь - Марианна Красовская

румянец. Хлопает ресницами, приходя в себя. Да, ему определенно нравится эта ее реакция. Но жить вместе им теперь будет намного сложнее. Было так просто считать ее одной из своих детишек. Теперь не получится. Он будет смотреть на нее и видеть женщину: желанную, манящую. Не запланировано и неожиданно.

Себя-то он держал в строгой узде, не так уж это и сложно, привык за много лет, а вот ее желания совершенно упустил из виду. А ведь эта рыженькая лисичка и коня на скаку остановит, и твердой рукой за собой уведет. Забыл совсем, что Настенька – смелая и сильная, а должен был помнить.

Эта девочка не бросила почти что чужих детей в совершенно безнадежной ситуации, пожертвовала собой ради их благополучия, смело сражалась с ворованной курицей и даже пыталась хоть как-то зарабатывать даже тут, в лесной глуши. Он ее явно недооценивал, и сейчас поплатился. Теперь какой ему покой?

На ватных ногах Настя уползла в “свою” комнату. Первый шаг был сделан. И какой, какой шаг! Упала на кровать, потрогала губы пальцами и мечтательно вздохнула.

20. Нечисть лесная и домашняя

Разбудили ее голоса. В доме, как это ни странно: а ведь все гости Беринга предпочитали в дом не входить, словно бы опасаясь ее и детей. Или ей так показалось?

А еще вдруг мелькнула тень на полу в углу, под комодом. Мыши? Топот тихий ног. Котенок, наверное. Потом разберется.

Голоса все звучали. Любопытство – второе имя почти каждой женщины.

Настя подкралась к дверям кабинета. Тут все было слышно отлично.

– Еще раз нечто подобное повторится, и вы будете зимовать у лисиц. Если вас примут, конечно.

Беринг пытался шептать. Выходило неважно. Получалось нечто среднее между рыком и хрипом.

– Но хозяин! Эти противные дети… зачем ты привез их сюда? – Настя могла бы поклясться, что этот тоненький голосок был ей точно знаком! Не он ли хихикал за ее спиной постоянно, заставляя сомневаться в своем рассудке?

– Это дети – мои! А значит – ваша задача служить им, как мне.

– А эта девица? Она же неряха! Скажи, Приворотник, зачем она здесь? Уж лучше бы в дом ты привел росомаху, а эта… вообще незнамо кто есть.

– Еще слово о моей жене, Анчутка, и я поставлю слив на унитазе. А ты будешь им управлять. И кухонной раковиной. В качестве напоминания. Анастасия – моя жена. Есть сомнения?

Последнюю фразу он прорычал таким страшным и низким голосом, что казалось весь дом завибрировал.

– Я… Я древняя нечисть лесная! Хранитель всех рек и болот! В чем ты меня тут упрекаешь, хозяина местного вод?

– Унитаз. Меня он давно раздражает, кстати. И давление в душе. И стиральная машинка барахлит. Так, нечистые. Шутки в сторону. Я дал вам срок на освоение. Он закончился. Теперь буду принимать меры. И вам не…

Настя с самого раннего детства не отличалась особой ловкостью. Свалиться с забора – запросто. Войти в штопор, падая с соседней яблони или запутаться в педалях старенького велосипеда? Это она очень даже. Но сейчас она могла просто поклясться: кто-то толкнул ее в спину. Да так больно и сильно, что Настя кубарем вкатилась в кабинет, рискуя окончить свое падение в коленно-локтевой позиции.

К счастью, позора удалось избежать: Беринг поймал ее в прыжке, но удержать не смог, не то споткнулся обо что-то, не то она его просто сшибла с ног. И оказалась распростертой прямо на его могучем теле.

Захотелось упасть быстро в обморок. Глазки так закатить, побледнеть, бах… и очнуться уже в кровати с компрессом на голове. Но деревенские предки Настасьи противились. Не получилось. Пришлось медленно и печально сползать с тихо охнувшего мужика. Ну да, она не Дюймовочка. И тоже весьма округлилась на сытных харчах Белогорья. Вон, даже грудь выросла. А ведь ее почти не было.

Эти глупые мысли роились в ее голове, а глаза таки видели небывалое.

Возле ножки стола стояли… Стояло? Весьма затейливое нечто. Несколько штук. Ровно пять. Крупно трясущихся и стучащих зубами от ужаса организмов.

Настя попыталась подняться на ноги, голова закружилась. Все-таки форма высшего пилотажа в ее исполнении даром не прошла.

– СОР! – севший рядом с ней на полу Влад вдруг зарычал так раскидисто и так громко, что Настя подпрыгнула и обернулась к нему.

Что это с ним? Головой так ударился крепко? Он бредит? Такой здоровенный на вид, а так быстро сломался… подумаешь, Настя на голову.

Те странные существа, что стояли дрожащей группой у нее за спиной и вовсе под стол уползли. Благо росточку в них было… Как у кошек, вставших на задние лапки.

– СОР! Быстро явился! – просто физически ощущалось, что от слов нецензурных и всяких других выражений его удерживало лишь присутствие Насти. Беринг хоть и ушиблен, но вежлив. Значит, не все так уж плохо, может, скоро пройдет. А сор из избы выметать… да, не надобно.

Она вдруг заметила краем глаза: в двери заползало… нечто. Кажется, даже тряслась, явно – не от восторга. Шаг за шагом, очень медленно, по пути собирая в себя все пылинки, крупинки и щепочки – как магнит. Их щелей и мельчайших щелочек. Ничего себе пылесос!

Уже в кабинете это “нечто” обрело вполне себе зримые формы: ростом с собаку, на четырех крепких и толстых лапах. Все еще полупрозрачный, он продолжал собирать в себя окружающие мелкие мусоринки и пыль, ими наполняясь, и становясь все более осязаемым. Вот уже голову видно: круглую, с острыми ушами и блестящими глазами в половину “лица”.

Влад встал, наконец, осторожно поднял все еще ошарашенную Настю, глазеющую на пришельца.

– Ты цела? Ничего не болит?

Она с трудом оторвала взгляд от “чудища” и хлопая изумленно ресницами обернулась к Берингу, требовательно тыкнув пальцем в ожившую кучку пыли, на которой отчетливо уже вырисовывались большие и темные очень глаза.

– Это кто?!

– Это Сор. Был, сейчас быть перестанет.

Казалось, ожившая кучка мусора от этих слов начала растворяться опять по щелям.

– Влад! Я ничего не понимаю, кто эти… все эти, вон? Влад! У меня все нормально с фантазией, скажи мне, я сплю? Это какие-то твои животные? Что происходит?

Он тяжко вздохнул, потерев переносицу ребром левой ладони. Потеряно взъерошил ершик волос, вздохнул еще раз.

– Давай-ка ты сядешь. И не на пол. Кое-что сейчас выслушаешь, не перебивая, а потом мы обсудим с тобой все вопросы.

И это он вовсе не спрашивал. Ответа ее совершенно не требовалось, Стасю просто поставили перед фактом. Что ей