Без лица - Мартина Коул

Выглядела Тиффани ужасно. На губах высыпала лихорадка, кожа шелушилась, под глазами залегли глубокие черные тени. Ее длинные светлые волосы казались грязными и тусклыми. Она наконец выглядела тем, кем и была: безвольной дурой и шлюхой. Все сработало лучше, чем он ожидал. Он чувствовал себя королем в собственном королевстве. Один звонок в социальную службу — и ребенка заберут. Он доведет ее до отчаяния, а потом подарит облегчение — замкнутый, порочный круг. Как только у нее отберут ребенка, она будет опустошена, а наркотики помогут ей смягчить боль. Он убьет двух зайцев одним ударом. Какой он все-таки умный парень.

Скоро он сможет сосредоточиться на новой девушке, которую подобрал на Паддингтонском вокзале несколько дней назад, маленькой выжженной блондинке, свеженькой четырнадцатилетке с острыми грудками и ротиком, будто специально созданным для минета. Она стояла на панели, попав сюда через череду приютов. На данный момент он обхаживал ее, завоевывая доверие. Потом он напугает девчонку до смерти и станет управлять ею с помощью наркотиков. Жизнь улыбалась Патрику.

Тиффани лежала на полу с бессмысленным выражением лица. Он услышал, как Анастасия плещется в ванне, и почувствовал раздражение: теперь ему придется вытирать ребенка, а у него в четыре встреча. Патрик пнул ногой Тиффани. Она уставилась на него глазами новорожденного ребенка, абсолютно лишенными осмысленности. Тиффани крепко сидела на крючке. Она и убить сможет, если придется. В точности как ее мать когда-то.

Завернув Анастасию в полотенце и переступив через распростертое тело Тиффани, Патрик испытал удовлетворение от хорошо проделанной работы.

— Посмотри-ка на мамочку, солнышко, она, как всегда, в отключке.

Анастасия заулыбалась ему, непривычная к нежности в его голосе.

— Па-па.

Он довольно засмеялся и, вытирая ее, напевал старую песенку Куртиса Мэйфилда. Малышка наслаждалась таким вниманием со стороны отца и радостно повизгивала в такт его словам. Она уже понимала, что, когда люди хорошо с тобой обращаются, надо этим пользоваться. Никогда не знаешь, надолго ли это.

Патрик поднял ее в воздух и посмотрел в ее личико, продолжая, напевать с широкой довольной улыбкой:

Я твоя мамочка, я твой папочка.Я та тетенька в шляпе.Я дядя доктор, приду, когда нужен.Хочешь коки? Возьми-ка травки.Ты знаешь меня, я твой друг,Твой лучший друг, положись на меня.Всегда принесу тебе травки.

Тиффани безучастно смотрела, как он поет и танцует с их маленькой дочерью.

Патрик улыбнулся Анастасии и мягко произнес:

— Пройдет еще немного времени, и ты будешь танцевать для своего папочки, правда?

А девчушка все хлопала и хлопала в ладошки, и личико ее светилось радостной улыбкой.

* * *

Люси с нескрываемым отчаянием смотрела на своего начальника.

— Послушай, Люси, я думаю, тебе следует взять отпуск на несколько недель. А потом решишь, хочешь ли ты вернуться к работе. Мужа и брата Карен Блэк видели здесь сегодня утром, они спрашивали тебя, но я тебе этого не говорил. Я сочувствую тебе, но не собираюсь во все это впутываться.

Он чувствовал себя не в своей тарелке, и в глубине души Люси даже стало жаль его. Блэки были не из тех, с кем людям нравится иметь дело. Но после событий последних дней у нее просто не хватало душевных сил, чтобы справиться еще и с увольнением.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я возвращалась? Неужели ты продолжишь все свои грязные делишки с Блэками даже после того, как Карен упекли за решетку за попытку убить мою мать?

— Это несправедливо, Люси.

— Разве? — В голосе ее послышалась враждебность. — Ты намекаешь мне, чтобы я уволилась, потому что не хочешь связываться с моими проблемами. Могу поспорить, что мой адвокат заинтересуется тем, что произошло здесь сегодня утром. Так что ты обо мне еще услышишь.

Она схватила сумку, но голос начальника ее остановил.

— Я искренне сожалею, что так случилось, Люси, как и любой другой на моем месте. Но мы имеем дело с Блэками. Я пытаюсь помочь тебе. Они чокнутые, ты же знаешь. Посмотри только, что они сделали с твоей мамой. Пережди пару недель, посмотри, как все будет складываться. Я позабочусь, чтобы тебе выплатили все, что причитается, обещаю.

Люси знала, что спорить с ним бесполезно. Он по-своему прав, но ей было так плохо, что хотелось врезать кому-нибудь по морде. Все равно кому. Она взяла сумку и вышла из офиса.

Мать Микки обо всем позаботилась, она предоставила ей лишь диван, где Люси могла спать, и оставляла дверь в спальню открытой, чтобы Микки не мог к ней проскользнуть. Ее отец куда-то пропал, а больше у нее не было близких. Ни одного настоящего друга, к которому она могла бы пойти. У Карен Блэк по крайней мере есть семья, на которую она всегда может положиться. У Люси нет никого. Даже Марию, которая стала причиной всех их несчастий, она была бы рада видеть в эту минуту.

Люси стояла на автобусной остановке и изо всех сил старалась не разрыдаться. Она жалела не мать или погибший дом, она жалела себя и никак не хотела понять, что настоящей причиной всех неприятностей в ее жизни был ее собственный эгоизм.

* * *

Патрик улыбался девочке, сидящей рядом с ним. Надо будет подкрасить корни волос и убрать слишком яркий макияж. В ней было то очарование юности, которое ему нравилось. И, что еще более важно, так нравится богатым клиентам.

Ее звали Мэйзи, у нее были большие голубые глаза, стройное тело с маленькими острыми грудками и худые кривоватые ноги. Она была смышлена не по годам и прекрасно знала, что к чему в этой жизни. Когда он предложил ей косяк, она взяла его с холодной улыбкой.

— Что это — травка?

Патрик кивнул:

— Хорошая травка.

Она закурила и со знанием дела втянула дым, подержав его несколько секунд, перед тем как выпустить. Она счастливо вздохнула.

— И во что мне это обойдется?

Патрик не ответил. Он посмотрел ей в лицо и осклабился.

— Ну же, Патрик. Давай начистоту: ты хочешь быть моим сутенером, а я хочу иметь сутенера. Я просто хочу знать, что я с этого получу?

Для него было неожиданностью встретить такую сметливую девчушку.

— Твои условия, Мэнди?

Она ожидала такого вопроса и немедленно заговорила:

— Я хочу, мистер Коннор, справедливую долю своего заработка, немного травки сейчас и в дальнейшем и по возможности еще одну девушку для работы в паре — это нравится многим мужчинам. Я не пью и не принимаю сильных наркотиков. Они мне не нужны. Я должна иметь ясную голову. Мне нужны деньги для обустройства квартиры и защита от конкуренток и от клиентов, когда я работаю на улице. Вот вкратце и все. О, да, и никакого насилия. Я делаю свою работу и не жалуюсь, даже если им восемьдесят и от них разит мочой. Я обслужу любого, у кого есть деньги, в том числе и тебя. Я никого не обслуживаю бесплатно, только легавых иногда, чтобы они от меня отвяли. Я сдержанна, надежна и опрятна. Всегда использую презерватив. Никогда не буду работать без него даже за королевскую плату.

Она улыбнулась, чтобы смягчить жесткость своих слов.

— Это все, в общем. И кстати, меня зовут Мэйзи, договорились?

Патрик втайне восхищался этой девушкой. Для шлюхи это было что-то новенькое.

— Что скажешь?

Мэйзи едва сдерживала смех. Она прекрасно осознавала, какое впечатление производит на сидящего рядом с ней мужчину.

Патрик пожал плечами:

— Думаю, мы сговоримся, если ты действительно так хороша в деле, как утверждаешь.

Девушка удовлетворенно вздохнула, и он заметил, что ее правый глаз немного косит, но это не уродовало ее, а, наоборот, прибавляло ей детского шарма.

— Расскажи мне подробнее о работе в паре, — попросил он.

— Нужна еще одна молоденькая блондинка. Я и сама могу делать всю работу, но так выгоднее. Особенно для тех, кто любит делать это с детьми. Пара школьных платьиц — все, что нам нужно. И еще, могу я приводить постоянных клиентов на квартиру? Мне нравятся постоянные клиенты, с ними легко, и платят они больше.

Патрик изо всех пытался сохранить серьезное выражение лица. Он был в прекрасном настроении, потому что с Тиффани все шло по плану. Он оставил в ее квартире сумку с наркотой и позвонил в социальную службу, прикинувшись обеспокоенным папашей. Они нагрянут к ней с минуты на минуту. Он даже будет скучать по ребенку, но Анастасии в любом случае будет лучше без мамаши-наркоманки, так что совесть его чиста.

Теперь он раздумывал, не врезать ли этой сучке по морде прямо сейчас, чтобы на будущее умерить ее самомнение. Но, удивительно, она нравилась ему. Девчонка напоминала ему самого себя в этом же возрасте, когда он, как и она, инстинктивно уже знал, чего хочет. Вместо того чтобы ударить ее, он улыбнулся: