Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер

нависшую над лофтом, нарушил ритмичный цокот Лениных шагов. Да, Фетисова знала, что сейчас к ней прикованы все взгляды. И ей вовсе не требовалось быть телепатом, чтобы догадаться, какое впечатление она произвела на IT-олимп. Вполне возможно, Русаков уже нашептывал коллегам, что в жизни не встречал еще таких чокнутых девиц. И Томский где-то там, у Лены за спиной, выдыхал с облегчением, что вовремя ее выгнал. К сожалению, Фетисовой некого было винить, кроме себя самой: хоть весь этот инфернальный план и был порождением воспаленного мозга Кобзева, она-то его не остановила. Не ружье виновно в выстрелах, а тот, кому хватило ума взять его в руки.

– Ну надо же, какие люди! – Никита на редкость убедительно изобразил удивление. – Я не знал, что ты любишь митапы! – И он клюнул Лену в щеку, чтобы украдкой прошептать: – Ты что творишь?! Я почти все!

– Нет! – выдохнула она ему на ухо, но Кобзев либо не услышал ее, либо проигнорировал. Отстранившись, этот недоделанный Сальери протянул бокал с шампанским Вайцу, источая фальшивое дружелюбие.

– Давайте за встречу! – улыбнулся Никита. – Когда мы еще вот так все вместе соберемся…

– Дмитрий Яковлевич, я бы на вашем месте не стала это пить. – Лена оттеснила друга от Вайца. – Я слышала, у них отвратительное шампанское. Экономят на всем подряд…

– Я смотрю, у вас в привычку вошло поливать людей грязью за глаза, – раздался у нее над ухом насмешливый голос Томского.

– Да, Лен, ты чего? – предательски поддакнул Кобзев и демонстративно пригубил свой бокал. – По-моему, чудесный букет… Нотки груши и медовое послевкусие… Дмитрий Яковлевич, вы просто обязаны это попробовать.

– Спасибо, конечно, – нарушил наконец молчание Вайц. – Но я сегодня за рулем, так что выпить не смогу.

– А я вот с удовольствием, я все равно на такси. – Томский, смерив Лену презрительным взглядом, выхватил бокал Вайца у Никиты из рук и одним глотком осушил половину. – Люблю брют.

Не будь Лена сейчас сама на волосок от того, чтобы рухнуть на колени и возопить в потолок «Не-е-ет!», она бы вдоволь посмеялась над Кобзевым. У него было такое лицо, будто он сожрал целый лимон с кожурой. Чертов стратег! Ну же, вперед! Разрабатывай новый план: как достать снотворное из Томского, пока он не захрапел на виду у всего лофта. Отжать в центрифуге? Незаметно подкрасться, когда он будет слушать чью-нибудь речь, раскрыв рот от восхищения, и ловко сунуть туда два пальца? Или просто устроить пожар, чтобы митап отменили и Томский успел вернуться домой до того, как его срубит богатырский сон?

Пока Лена один за другим отсекала планы по спасению Яна, тот уже допил термоядерную смесь алкоголя с фармацевтикой и двинулся вместе с Вайцем в сторону кресел.

– Ну вот, теперь точно валим! – Никита вцепился в Ленино запястье.

– И бросим его тут одного?

– Он с Вайцем!

– Вот именно! Когда Ян отрубится, Вайц сразу поймет, что к чему! Это ж надо было, так впихивать ему это долбаное шампанское! Как чебуреки на рынке, честное слово!

– А зачем ты полезла?! Я почти… – начал было возмущаться Никита, как вдруг микрофон оглушительно пискнул, и по залу пробежала волна скупых аплодисментов.

– Мы рады приветствовать вас на этой встрече… – зычно возвестил какой-то солидный господин в очках без оправы.

Лена с Никитой переглянулись. Они знали друг друга слишком хорошо, а потому не нуждались в словах для обмена информацией. «Бежать поздно», – явственно читалось во взгляде Фетисовой. Кобзев стиснул зубы и насупился, мол, знал бы, что ты все испортишь, пошел бы один. В ответ Лена изогнула бровь, словно намекая: вот и пошел бы ты один, и в идеале – куда подальше! А я Томского не брошу. Никита помедлил, прикидывая, не перекинуть ли строптивую бабу через плечо и не вынести на себе, как и подобает всякому уважающему себя пещерному человеку. Но, видно, здраво оценил свои ресурсы, тяжко вздохнул и кивком указал на свободные места в последнем ряду.

Как и принято на подобных мероприятиях, лекторов куда больше занимала их собственная персона, нежели интерес собравшихся. Под самовлюбленное вещание о последних трендах блогосферы Лена вполголоса поведала Кобзеву обо всем, что случилось, пока он мотался в аптеку. К выходу четвертого спикера, когда Томский уже сладко кемарил, Никита был осведомлен от и до. Впрочем, на его отношение к Вайцу это нисколько не повлияло.

– Вот ведь жучара, – прошипел Кобзев, сверля взглядом лысую макушку своего бывшего проджект-менеджера. – Хочет и нашим и вашим! Нет, ну каков, а?

– Сейчас-то он тебе чем не угодил? – спросила Лена чуть громче, чем следовало, а когда на нее недовольно обернулся какой-то мужчина, сделала вид, что увлеченно изучает брошюру. – Он ведь говорил с Томским насчет нас, – добавила она едва слышно.

– Ага, после того как Русаков отказался покупать «Влюбителя». А еще он взломал твое облако! Нет-нет, он что-то затевает, я чувствую! Но не волнуйся, мы все выясним.

На сей раз Лена проявила твердость. Никто вокруг не слышал, что именно она шептала на ухо Никите, ожесточенно жестикулируя левой рукой, но уже по одним только жестам можно было догадаться: речь идет вовсе не о дружеской поддержке. Измученная бесконечными провалами, Лена в красках расписала Кобзеву, куда тот должен запихнуть свои дурацкие стратегии, и отчетливо дала понять: больше она в этих играх не участвует. Единственное, что удерживало Фетисову в лофте, – это беспокойство за Яна. В конце концов, мы ведь в ответе за тех, кого усыпляем.

– Когда он должен проснуться? – осведомилась она под аплодисменты во время смены лекторов.

– Не знаю, – ответил Никита неохотно: после Лениной отповеди у него все еще горели уши. – В инструкции было написано: «Примите одну таблетку на ночь и спите не меньше восьми часов».

– Восемь часов! – охнула Лена. – Я надеюсь, ты одну таблетку туда всыпал?

– Я что, дурак? – Кобзев обиженно хмыкнул.

– Ну, слава богу…

– Конечно, нет! А если бы он выпил только один глоток?

К счастью, публика встречала следующего гостя столь бурно, что Ленин звонкий шлепок по собственному лбу остался незамеченным.

– По нашим данным, сейчас самым сильным влиянием обладают блогеры, ориентированные на юную аудиторию, – вещала со сцены латышка, похожая на классную