Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер

– Каких собак? – Лицо Яна озадаченно вытянулось. – Какие расследования?!

– Ян, я отношусь к вам с большим уважением, – процедил Русаков, всем своим видом демонстрируя обратное. – Но эти ваши попытки раздуть скандал и ударить по репутации «Goomble»… Как бы это помягче сказать… Вы не в той весовой категории.

– Ян Олегович, можно я вам все объясню, – вмешалась Лена. Стоять и молча смотреть, как Русаков унижает лучшего мужчину на свете, было выше ее сил.

Впрочем, Томский и сам был не из тех, кто подставляет вторую щеку. На его скулах зашевелились желваки, светлые глаза потемнели, а взгляд стал таким, что Лене захотелось слиться с интерьером.

– А вот тут вы правы, – произнес Ян нарочито любезно. – Мы с вами и правда в разных весовых категориях. К примеру, я могу сделать так, что завтра вы с протянутой рукой пойдете на биржу труда.

– Что вы себе позволяете? – Борода Русакова задрожала от ярости, а Лена втянула голову в плечи.

Она много читала о женщинах, из-за которых разворачивались целые войны, но никогда не думала, что и сама рискнет оказаться на месте одной из них. Да, кто-то скажет: какие могут быть войны у айтишников? Так, неуклюжие гонки на офисных креслах. Ни кровопролития, ни трупов – смотреть не на что. Но в двадцать первом веке, когда лучший друг человека – уже не собака и даже не управдом, а всезнающее черное зеркальце в кармане, битва соцсетей может погубить больше мирного населения, чем атомная бомба. А потому медлить Лена не могла.

– Ян Олегович, я все выяснила, – сказала она, втиснувшись между Русаковым и Томским. – Это не «Goomble» пытался выкупить наши разработки. Видимо, все-таки американцы.

– Кто?! – забыв про гнев, Ян растерянно моргнул.

– Вы что, смеетесь? Зачем американцам такие мелочи? – напрягся Русаков, а Лена, воспользовавшись замешательством Томского, ухватила бородача под руку и потащила в сторону.

– Вы уж простите меня, Артем. Только зря потратила ваше время. И Ян Олегович… Его тоже можно понять, мы последнее время все на нервах. Было бы ужасно упустить такой проект, а еще и отдать его американцам… – Лена сделала вид, что ее передернуло. – Спасибо вам за честность. – И, подтолкнув ничего не понимающего Русакова в зал, Лена вернулась к Томскому, готовая принять заслуженное наказание.

– Что это сейчас было? – Глаза Яна хищно сузились. – Что вы вообще наплели Русакову?!

– Видите ли… Это довольно сложно объяснить…

– А вы постарайтесь!

– Я… Понимаете, я думала, они хотят незаконно… в смысле тайно… выкупить одно приложение… Ну, у одного сотрудника… – Лена облизнула пересохшие губы.

– Только не пытайтесь меня соблазнить! – раздраженно перебил Томский, глядя на ее рот.

И после этого мужчины еще смеют приписывать себе логику?! Два года Лена посылала ему влюбленные взгляды, игриво кусала карандаш на общих планерках, расстегивала лишние пуговицы на блузке, рискуя быть обвиненной в харассменте. А он вдруг счел, что она его обольщает именно сейчас, в тот момент, когда она вообще не планировала этого делать?!

– Но у меня и в мыслях не было!

– Опять врете. – Томский качнул головой. – А Вайц еще заступался за вас! Просил вернуть вам должность! Говорил, что вы… Как же он выразился… Что вы – патриот «SeeU».

– Что?!

Все нити причинно-следственных связей, которые Лена пыталась протянуть у себя в сознании, разом оборвались. Вайц выполнил свое обещание? Но почему? И зачем тогда было взламывать ее облако? Лена силилась найти хоть какие-то здравые объяснения происходящему, но раз за разом упиралась в тупик. И в довершение ко всему она вдруг увидела Кобзева. Тот с довольным видом поднял вверх упаковку таблеток, подмигнул и, прежде чем Лена успела подать ему знак остановиться, прошмыгнул в зал. Отлично! Теперь он усыпит единственного человека, кто мог пролить свет на все это безумие.

– А я ведь уже думал пойти вам навстречу, – продолжал Томский, не замечая Лениной паники. – Но вы времени зря не теряли, да? Думаете, я не знаю, зачем вы настраивали Русакова против меня?

– Я не… Я никого не настраивала. – Лена в отчаянии покосилась в сторону зала, гадая, добрался Никита до Вайца или еще нет. – Ян Олегович, там сейчас выступления начнутся…

– Ну уж нет, вы меня выслушаете. – Томский загородил ей обзор. – Вы ведь пытались получить работу в «Goomble», верно?

И как ей это сразу в голову не пришло? Самое логичное из возможных оправданий – и самое убедительное. А она стоит тут и изобретает велосипед!

– Да, – решительно кивнула Лена. – Все так и было. А можно я теперь пойду, там все-таки митап начинается…

– Н-да… – протянул Томский. – И ни грамма раскаяния… Неужто Вайц прав и у женщин нет совести на генетическом уровне?

Он навис над ней как скала. Соблазнительная, пахнущая грехом скала. Так близко, что одно неловкое движение – и они соприкоснутся. И каждая клеточка ее кожи жаждала этого, тянулась к его мужскому теплу. Ох, с каким удовольствием Лена бы доказала сейчас, что у нее нет ни совести, ни стыда… Но прямо сейчас ее друг должен был травануть безвинного человека. Каким бы шовинистом ни был Вайц, он все-таки попытался вернуть ей работу. Да и коварный план по продаже «Влюбителя» у него сорвался, а стало быть, лошадиной дозы снотворного он ну никак не заслужил. Поэтому, оставив Томского наедине с его разочарованием в женщинах, Лена метнулась в зал.

Вайца она заметила сразу: он уже беседовал с Кобзевым. И что самое ужасное – у Никиты в руках были бокалы с шампанским. С математикой Лена состояла в прекрасных отношениях и быстро прикинула: на каблуках она вряд ли разовьет скорость больше метра в секунду, и за то время, пока она будет ковылять через весь лофт, Вайц успеет сделать не меньше трех глотков. Осознав, что в ногах спасения не найти, Фетисова прибегла к помощи голосовых связок.

– Ки-и-ит! – заорала она, распрощавшись с чувством собственного достоинства.

Связки не подвели: к Лене повернулся не только Кобзев, но и все участники мероприятия. Даже те, кто уже надел наушники для синхронного перевода. Что ж, если с программированием придется завязать, она всегда сможет устроиться диктором на вокзал или спортивным комментатором.

Неловкую тишину,