Надломленные оковы - Дмитрий Петюк

артефакта, поэтому полагал, что передача элир была возможна только при отсутствии активного сопротивления донора — иначе затраты на извлечение равнялись бы или превосходили получаемую элир. Мать Кениры отдавала магию до тех пор, пока не включался инстинкт самосохранения.

— История очень интересная, но ты начала действительно издалека, — заметил Нриз.

Кенира рассмеялась.

— Прости, просто редко появлялась возможность выговориться. Если хочешь, я пропущу всё несущественное.

— Да нет, продолжай.

— Нет-нет, ты прав. Перейду к делу. Ну, может не сразу к делу. Мама осталась в дворце. Официально — как работник. Неофициально — «стратегическому ресурсу» никто бы не дал уйти просто так. А потом родилась я. Мама категорически отказывалась об этом говорить, но я думаю, отец, которого я никогда не знала, хорошим человеком не являлся. Вряд ли он был кем-то простым — слишком важное место занимала мама, чтобы кто-то из солдат, прислуги, охраны и поваров… Прости, я опять выплёскиваю накопившуюся горечь.

Не составило труда догадаться что случилось. Если красота Кениры хоть частично унаследована от матери, тогда та должна быть очень привлекательной женщиной. И не стоило удивляться, что её вожделели. А раз всё произошло не по взаимному согласию, тогда биологический отец Кениры должен занимать очень высокое положение, чтобы не бояться наказания за возможный подрыв функционирования дворцового комплекса. Даже не зная политическую обстановку, кое-какие предположения можно было строить смело. Список кандидатур получался очень коротким, возможно, в жилах Кениры текла королевская кровь. Он не смог сдержаться и хрюкнул.

— Я сказала что-то очень смешное? — обиделась Кенира.

— Прости, я смеюсь не над тобой, а над абсурдностью ситуации. Никогда бы не подумал, что на старости лет займусь спасением принцесс.

— Увы, я если и принцесса, то меня никто никогда таковой не признает. Да и сам ты не очень похож на Броттора, ну а преследует меня вовсе не злобный маг.

Нриз промолчал. Кенира была права — ничего смешного в её трагедии не было. Как она верно заметила, сам он не представлял собой ничего выдающегося, чтобы иметь право на иронию.

— Прости что сорвалась, — примирительным тоном сказала Кенира. — Это болезненная тема. Я очень ценю твою помощь, она для меня важнее выдуманных подвигов всех персонажей иллюзиона вместе взятых.

— Не будем об этом, — отмахнулся Нриз. — Я был неправ и получил по заслугам. Так что было дальше?

— Я унаследовала силу мамы. Возможно, я родилась даже более сильной. И с самого рождения в жизни мне предназначалось одно-единственное место. Я тоже стала «стратегическим ресурсом королевства», ведь на всякий случай всегда следует иметь запасной вариант. Я росла. Получила неплохое воспитание — ещё бы, мною занимались дворцовые преподаватели. Мне была открыта дворцовая библиотека, я питалась с королевского стола, смотрела как иллюзии, так и выступления королевского театра. Но что мне категорически запрещалось — знакомство с магией. Учителя, прислуга, стража, актёры, повара — кого бы я ни спрашивала о магии, мне не отвечали. Иногда меня ругали за эти вопросы, иногда я даже получала серьёзные наказания. Меня не пускали в магические секции библиотеки и тщательно проверяли чтобы я ничего не нашла среди обычной литературы. Когда я выбиралась в город, моё сопровождение зорко следило, чтобы я даже случайно не могла узнать о способах направления и контроля магии. Мама пыталась обучить меня всему чему знает, но её знаний было недостаточно, чтобы обуздать даже собственную силу. А затем… Затем выяснилось, что наша магия похожа. Что если смешать её в одном накопителе, он не взрывается и не разрушается. С тех пор всё изменилось.

— Тебя подпустили к высасывающему артефакту?

— Подпустили? — невесело рассмеялась Кенира. — Меня туда разве что не загнали пинками. Мы с мамой стали наполнять накопители по очереди. Через некоторое время я перешла рубеж, из-за которого нет возврата. Глава магического департамента лично провёл обследование и заявил, что теперь мне не овладеть магией до конца жизни.

— Именно поэтому ты сбежала? — спросил Нриз.

Его сердце наполнилось сочувствием и ощущением сопричастности. Кенира и её мать являлись, по сути, такими же рабами, как и он сам. Только им повезло гораздо меньше — с ними не было Хозяина. Никогда не овладеть магией? Хозяин бы лишь рассмеялся над нелепым заявлением захолустного недомага и мимоходом придумал бы пару десятков способов обрести контроль, преодолев предел Натиз-Рууга в обратную сторону.

— Нет. Это было давно, ещё в детстве. Я выросла. Мы с мамой попеременно отдавали свою магию и проблем не возникало. Я не знаю подробностей, лишь однажды случайно подслушала, что такое бывает у близких родственников, которые живут вместе — какая-то там совместимость и синергическое что-то. Не скажу, что жизнь была трудной — ни я, ни мама ни в чём не нуждались, имели в штатном расписании дворца должность, к которой прилагалось жалование. Мне, конечно, очень хотелось стать настоящим магом, я об этом всегда мечтала, но прекрасно понимала, насколько безнадёжна эта мечта. Я мечтала также повидать мир, но путешествия заменяли книги и иллюзион.

— И что же случилось?

— Случился сын короля. Родители не чаяли души в нём с самого детства. Ещё бы, он же рос таким умничкой и таким красавчиком. Король и королева удовлетворяли его все капризы, все желания. Лучшие лекари, лучшие тренеры, лучшие учителя — он вырос похожим на главного героя приключенческой иллюзии. По нему вздыхали все горничные. А потом вздыхать перестали. У принца оказались необычные вкусы. Он любил женщин — но не в той, или не только в той форме, которую описывают в любовных романах. Горничные стали пропадать, а на их месте появляться новые. Это происходило не очень часто, чтобы считать чем-то необычным, но… С многими из них я, живущая во дворце, сдружилась. И ни одна из них