Надломленные оковы - Дмитрий Петюк

не собиралась «уезжать проведывать маму», «менять работу» или «получать наследство в деревне». Я внимательно наблюдала, пытаясь понять, что происходит. И однажды узнала. Принц Одари пригласил бедную Рииниту в свои покои. Потом я увидела её — в этом не было никаких сомнений — покидающей дворец через служебный двор в сопровождении стражи. Она хромала, её фигуру перекосило, а лицо… Капюшон спал лишь на мгновение, но я до сих пор не могу забыть её лицо. Обезображенное, искажённое, искалеченное. Этот ублюдок… Он… он сделал с ней…

Кенира замолчала, пару раз тихо всхлипнув.

— Свежие ранения или травмы может убрать даже слабый целитель, — заметил Нриз.

— О да, и у Одари имелись лучшие целители. Рииниту увели всего через три дня — за это время само по себе ничего бы зажить не успело. Но шрамы на её лице были полностью зарубцевавшимися.

— Без сомнений это сделано специально.

— Впоследствии я убедилась сама. Пропажи горничных повторились — и каждый раз через служебный двор выводили фигуру в плаще с капюшоном. Пошли слухи. Король объявил их «порочащими честь Высокой Семьи» и назначил наказание. Но тщетно — служанки больше всего на свете стали бояться внимания принца. А затем… затем Одари ублюдок Раэ одиннадцатый заметил и меня. Нет, не подумай, мы частенько виделись и раньше, но он тогда не останавливался, не провожал меня липким взглядом и не пытался по поводу и без повода заговорить. Только дура не догадалась бы, что за этим последует.

— И ты сбежала.

— Нет, я побежала к королю. Было несложно добиться аудиенции — всё-таки мы с мамой являемся слишком важными элементами для нормальной жизни дворца. Харакад восьмой заверил меня, что это всё глупые слухи, распускаемые врагами для подрыва веры в корону, и что достойней, чем его сын, человека не сыскать. Но, видимо, всё-таки с ним поговорил — на следующий день принц, увидав меня, скривился, словно напился уксуса, и начал делать вид, что меня совершенно не замечает. Я испытала немалое облегчение и успокоилась. Как оказалось, рано.

— Следует полагать, что принц лишь затаился? — предположил Нриз. — Я где-то слышал, что маньяки, не получив желаемого, становятся одержимы неудавшейся жертвой.

— Я надеялась, что вопрос решён. Даже служанки на какое-то время пропадать перестали — видимо король устроил сыну хорошую взбучку. А потом Харакад Раэ восьмой уехал на охоту. Первые три года было терпимо, но…

— Охота? Три года? — удивился Нриз.

— Он уехал в Южный Домик — малый дворец на побережье. Не знаю, какая там охота, но видела, что королеву это очень злило. Она частенько вызывала его по раковине, и они сильно ругались.

— Как говоришь, «по раковине»?

— Переговорный артефакт для связи на расстоянии. Ты что, никогда не поль… Ой, прости, я забыла.

— Ничего. У нас они тоже были, назывались «телефонами». Извини что перебил, продолжай.

— Да нечего продолжать. Присутствие матери сдерживало принца — во многих вещах она была строже короля. Но её раздражало затянувшееся отсутствие супруга, так что она решила его навестить. Прямого портала из столицы в Южный Домик не было, ей пришлось собирать кортеж. По всем государственным протоколам, усеянным кучами формальностей, такие дела делаются небыстро. И я… Я встретила принца. На этот раз он смотрел на меня прямо и улыбался. Следовало быть полной идиоткой, чтобы не понять, что это значит.

Нриз открыл было рот, чтобы ещё раз высказать предположение: «И ты сбежала», но сдержался. Снова выглядеть глупо не хотелось.

— И я сбежала! — сказала Кенира. — Рассказала о своём решении маме, она меня поддержала. Нельзя было трогать банковские счета, чтобы не вызвать подозрений, так что мы собрали наличные деньги. Из гримёрной дворцового театра я прихватила нужные эликсиры и одежду. Воспользовавшись суматохой из-за отъезда королевы, я умудрилась оторваться от охраны, переодеться сначала служанкой — с другим цветом волос эти олухи меня не узнали — а затем и горожанкой. Ублюдок на карауле меня тщательно обыскал, но его больше интересовали мои грудь и задница, чем содержимое небольшого кошеля. Ну а затем в городе я купила всё остальное, снова перекрасила волосы и глаза, переоделась, и отправилась на ближайшем омнибусе в сторону границы. Приходилось выбирать омнибусы ближнего следования — чтобы не показывать документы — и путешествовать с пересадками. Ловить попутные омнимобили или повозки. Пару раз даже проехаться верхом. Несколько раз видела объявления с наградой, пару раз едва не попалась, но мне повезло. Если бы меня объявили в розыск, а не искали в частном порядке, я бы ни за что не ушла. Ну а остальное ты знаешь и так.

— Не всё. Почему Федерация, а не, например, Архипелаг?

— Ну, тут просто. Сориниз и Дариид очень давно враждуют. Это, конечно, не мешает торговать, но ни о какой взаимопомощи, а уж тем более выдаче преступников, не идёт и речи. Их бандиты бегут сюда, наши — туда, а власти обоих стран пытаются этому всячески помешать, ведь если преступник пересёк границу, заполучить его обратно нет шансов.

— И ты считаешь, что на той стороне проблемы исчезнут?

— О, уверена, они только начнутся. Но у принца будет гораздо меньше возможностей. Никакого розыска, ни официального, ни неофициального, никаких объявлений. Охотникам придётся действовать гораздо осторожней. Да и найти меня станет сильно сложнее.

Нриз одобрительно хмыкнул. Для девчушки, знакомой с миром по фильмам и книгам, Кенира справилась не просто хорошо, а даже блестяще. Не попадись ей на пути Жореф, она бы вполне могла пересечь границу и без посторонней помощи, а там…

— А что ты собираешься делать в Федерации? — спросил он.

— Пока