Диармайд. Зимняя сказка - Далия Трускиновская

– Сюда, ко мне! – крикнула Сана.

Уж не Дару ли она вызволяет, успела подумать Изора, и тут же Сана, отброшенная тонкой, но сильной рукой, полетела на постель, а та, что в кресле, вскочила на ноги и, тряся перед собой маленькими кулачками, кинулась бить целительницу.

– Сашка! – воскликнула Изора.

– Мама?!.

Беловолосый перехватил девушку и прижал к себе.

– Сашка! Ты как сюда попала?!

Сашка не ответила, а только обняла беловолосого за шею и уткнулась лицом в грудь, предоставив ему разбираться и с матерью, и с материнской подругой. Сейчас на ней уже не было кудрявого рыжего парика, он валялся на полу, и беловолосый наступил на него ногой.

– Забирай ее скорее! – маленькая и злая, как разъяренный демон, Сана бросилась на беловолосого.

– Сашка! Иди сюда немедленно! – приказала Изора и от бессилия топнула. Она видела, что дочь, ее девочка, вчерашнее дитя, стала другой – впустила в свою жизнь не одноклассника, и даже не соседа-студента, а опасного мужчину, и что счастлива, и что наслаждается его властью над собой!

Тот, кто испортил жизнь Дары, посягал теперь на другую обладательницу силы – тоже юную, тоже пылкую и готовую на любую глупость.

Сана же странным образом проскочила мимо беловолосого, повисла на оконной шторе, рвала ее, кусала и при этом рычала.

Изора так и не увидела жеста, не услышала слова, которыми беловолосый отвел ее подруге глаза.

– Саша!

– Никуда я не пойду! Я тут останусь! – ответила строптивая дочь, явно чувствуя себя под защитой беловолосого.

– Изорка, забирай ее, тащи ее отсюда! – заголосила Сана, продолжая терзать оконную штору.

– Нигде ты не останешься! Я еще разберусь, как ты вообще тут оказалась! – грозно пообещала Изора.

– Вот с этого и начни, – посоветовал беловолосый. – Узнай, кто помог твоей дочери приехать сюда. Кто дал ей адрес, кто рассказал ей про обряд… Так, милая? Кто дал ей денег на это платье и эти волосы…

Он кончиком остроносого сапога пошевелил кудрявый парик.

– Сашка! Ты где деньги взяла?!

О домашнем воровстве не могло быть и речи – до такого бы Сашка не унизилась.

– Не так спрашиваешь, – усмехнулся беловолосый. – Она НИГДЕ не брала, а ей ДАЛИ. По-моему, даже уговаривали взять.

– Сашка!

– Твою дочку использовали, как живца в ловушке, – безжалостно продолжал беловолосый. – Это было придумано, чтобы заманить меня и вызвать в нашей компании возмущение против меня. А твоя девочка оказалась в этой не слишком тонкой игре разменной фигурой.

– Да нет же! Нет! – закричала, опомнившись, Сана. – Все совсем не так!

– Это ты дала ей деньги? – спросила Изора. – Ты что, с ума сошла?

– Я хотела, чтобы он снял или исказил Дарин гейс! – ответила подруга, наконец выпустив из рук оконную штору. – Он наложил – он пускай и снимает! А как я еще могла?!.

– И ты ему моего ребенка подложила?! Чтобы раскололся?!.

– Вот, вот! – удовлетворенно заметил беловолосый. – Сделала для этого все возможное. Но я еще не сошел с ума, я только приласкал девочку. Глупая затея, да и исполнена по-дурацки…

Говоря это, он совсем по-отечески гладил Сашкины плечи.

– Санка! Ты что – совсем рехнулась?

Очевидно, тут Сане следовало бы закричать «да, да!» и со всем возможным раскаянием кинуться обнимать Изору, приговаривая: «Изорка, прости дуру, черт попутал!» Изора, простая душа, и простила бы…

Но Сана замотала головой.

Она стояла перед подругой – маленькая, полуголая, разъяренная, и единственное, что она могла произнести, было:

– Но он же должен снять этот проклятый гейс!

– Ах ты сучонка драная! – совсем уж по-простому ответила Изора. – Гейс тебе! За какой-то гейс мою дочь под кого попало подкладываешь?! Да чтоб у тебя самой дочь родилась, да чтоб ты ее до восемнадцати лет довела, да чтоб ее у тебя такая же сволочь, как ты, забрала под…

– Замолчи! – вскрикнула Сана. – Замолчи немедленно!

– …под мужиков подкладывать, да чтоб ты свою дочь по всем помойкам искала!…

– Изорка!…

– Слова моего не перебить!

Беловолосый рассмеялся.

– Ну, тихо, тихо, – сказал он Изоре, она и заткнулась. – Идите отсюда обе, разбирайтесь где-нибудь в другом месте…

Тут по коридору пронеслись шаги. Очевидно, они были беловолосому знакомы – он с тревогой глянул в сторону, откуда их следовало ждать.

И в номер ворвалась Дара.

Она сразу увидела все и всех – расхристанную Сану, возмущенную Изору, Сашку в объятиях беловолосого.

– Так, Фердиад, – сказала она. – Гейс твой потерял силу. Сейчас я тут наведу порядок!

Взяв Сашку за руку, она вырвала девушку из внезапно ослабевших мужских объятий, и тут же дочку схватила Изора.

– Уводи ее, увози немедленно! – приказала Дара. – И ты выметайся! Платье-то не забудь!

Это уже относилось к Сане.

– Фердиад! – воскликнула, осознав грозящую разлуку, Сашка.

Но мать крепко держала ее, а Дара – та отмахнулась, бросив девочке «кыш, кыш!»

– Фердиад! Да что же ты?! – вопила Сашка, пока Изора и Сана вытаскивали ее в коридор.

– Я такси у ворот оставила! Хватайте его и выметайтесь отсюда! Все три! – приказала вслед Дара.

Фердиад не шелохнулся.

Дверь захлопнулась.

– Привет и гроздь рябины тебе, – невозмутимо сказал Фердиад.

– Вот мы и встретились, – ответила Дара, скидывая прямо на пол свой каракулевый полушубок. – Сейчас ты поклянешься зелеными холмами, будто знал, что я приду. Ты даже напомнишь мне про свой гейс, который рано или поздно должен был сработать и привести меня к тебе. Он сработал, Фердиад! Но я с ним справилась! Я пришла сюда потому, что услышала зов Изоры. Так что труды твои были напрасны.

– Значит, ты нашла любовь, и эта любовь воскресила твою силу? – уточнил Фердиад.

– Я тебе больше скажу – Изора своим воплем меня из постели вынула!

Дара сказала это с такой гордостью, что Фердиад усмехнулся.

– Значит, любишь?

– Да, люблю.

– И покинула любовную постель, чтобы гонять тут крестниц?

– Я за них отвечаю.

– Дара, что у меня в руке? – вдруг спросил он, выбрасывая вперед кулак.

– Ничего там у тебя нет.

– Подумай.

Дара внимательно посмотрела на этот кулак – и увидела лишь костяшки пальцев. Хотя второе зрение должно было сделать сейчас плоть Фердиада прозрачной.

Она заволновалась, но взяла себя в руки.

– Можешь не устраивать глупых проверок. Моя сила при мне.

– Жаль мне того, кто остался в той постели… – и Фердиад разжал руку. На ладони лежала зеленая пуговка – то ли от Сашкиного наряда, то ли от Саниного.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});