Исповедь любовницы Сталина - Леонард Гендлин

— Мы рады, что вы, наконец, нас поняли.

— И. В., Лакоба принял меня очень хорошо, по-братски. Борис Пильняк — мой добрый товарищ. — Все, что я говорила, Сталин пропустил мимо ушей.

— Скоро начнется Конгресс Коминтерна, кроме концертных выступлений мы собираемся поручить вам одно важное дело. Надо умело прощупать взгляды и настроения делегатов, мы снабдим вас необходимыми пропусками. После первого концерта вас узнают. Женщины — сентиментальны, вам, актрисе, они быстро раскроют души. В. А., считайте себя мобилизованной на правительственное задание.

— Постараюсь все сделать, буду рада, если вы останетесь довольны.

— Возможно, делегаты выразят желание побывать у вас дома — смело приглашайте их в гости. Покажите им Москву, центральные улицы, пойдите с ними в театры, музеи, на выставки, в мавзолей Ленина. Их сердца и души должны проникнуться еще большим уважением к Советскому Союзу и к нашей большевистской партии.

В Кремле торжественно открылся VII Конгресс Коминтерна. Делегаты и гости, стоя, приветствовали Сталина. Сенсацию произвело выступление Георгия Димитрова, героя Лейпцигского процесса. Второй докладчик итальянец Пальмиро Тольятти мне не понравился, я почувствовала в нем безвольное существо. Он немного знал русский язык и мог объясняться без переводчика. После концерта он пришел за кулисы с корзиной цветов. Тольятти изъявил желание познакомиться с русскими артистами.

— Вам, госпожа Давыдова, — сказал он мне, — надо совершенствовать свое вокальное мастерство в Италии.

Он подарил мне лакированные открытки с видами Неаполя, Флоренции, Генуи, Рима, золотые часы и две чудесные ручки.

Я говорила комплименты и, конечно, немного растерялась. Меня подбодрил Хрущев. Тольятти обратился с просьбой:

— Госпожа Вера Давыдова, разрешите нам, итальянским коммунистам, побывать у вас в гостях?

— Пожалуйста, я с удовольствием вас приму.

На ужин приехали Тольятти, две пожилые итальянки, Маленков, Хрущев, Ежов, Поскребышев, Стецкий, работники иностранных отделов ЦК ВКП(б), НКВД, которые хорошо владели италянским языком. От коньяка и водки гости развеселились. Хрущев и Тольятти вместе танцевали, зрелище неописуемое, великолепное клоунское антрэ. На кухню, где готовилось кофе, приплелся пьяный Пальмиро Тольятти. Заплетающимся языком, путая русские и итальянские слова, он сказал:

— Вы, мадам Давыдова, весьма красивая и очень аппетитная женщина! Можно за вами ухаживать? Я буду делать дорогие, персональные подарки, вы не пожалеете.

Не помню, что ответила, кажется, отделалась шуткой. Наши товарищи умышленно спаивали руководителя итальянских коммунистов и секретаря исполкома Коминтерна. Неожиданно беседа перешла на острые темы.

— Лев Троцкий собирается с женой поселиться в Италии, — сказал Тольятти.

— Для чего он вам сдался? — злобно проговорил Хрущев. — В вашей партии сразу же произойдет раскол. Троцкий — политическая проститутка. Этого интригана нельзя пускать ни в одну цивилизованную страну, я задушил бы его собственными руками. — Поросячьи глазки Хрущева налились кровью, он притворился, что перепил.

— Министерство иностранных дел Италии, — вновь заговорил итальянский гость, — сообщило, что господин Троцкий, как любой гражданин свободного мира, имеет право приехать в нашу страну, университеты пригласили Льва Давидовича прочитать цикл лекций. Я его слушал — он превосходный оратор.

Хитрый Маленков тихо проговорил:

— Мы собрались в этом частном доме не для политических дискуссий. Я предлагаю пить кофе, отдыхать, слушать музыку.

Шатающийся Тольятти пригласил меня на вальс. Танцуя, он наступал на ноги, прижимался, говорил сусальные комплименты. Товарищи из ЦК сделали множество любительских снимков. Какую роль они сыграли, я расскажу позже. Хрущев по-хозяйски распоряжался в моей квартире, Маленков сдерживался, чтобы его не оскорбить. Никита Сергеевич Хрущев попросил меня показать ему квартиру. В спальне он глухо сказал:

— У вас чудесная, уютная квартира!

При этих словах он многозначительно взглянул на меня и сразу же дал свои телефоны.

— В. А., я хочу с вами встретиться!

Снова волшебный город Сухуми.

— Чертовски устал, — сказал за обедом Сталин, — будем, Верочка, набираться сил. Хорошо, что удалось вытащить на чистую воду итальяшку-макаронника Тольятти. Вы оказали нам неоценимую услугу.

И. В. совершенно разучился ходить пешком, он не умел лазать по горам, не любил двигаться, был равнодушен к прелестям природы. Монахам из Ново-Афонского монастыря Сталин пожертвовал крупную сумму денег. Когда его окружили молящиеся старцы, он спросил:

— Меня знаете?

— Нет! — ответили хором монахи.

— Вы когда-нибудь слышали о Сталине?

— Нет, не слышали.

— Тогда молитесь за его душу.

Под сводами старинного монастыря отчетливо послышался хриплый голос:

— Хорошо, милый человек, будем молиться за раба Божьего Сталина, за грехи его малые и большие, только скажи, как звать его, чтобы мы не ошиблись в своих молитвах.

Немного подумав, Сталин назвал свое имя и отчество. Насупился монах, обладатель пергаментного лица.

— Церковь никому не отказывает в молитвах. К преступникам, совершившим умышленное зло, она допускает духовных отцов, приговоренные к смерти имеют право исповедаться. До этого скорбного часа я никогда не видел И. Сталина. Ты должен знать, человек, что молва обгоняет ветер. Люди говорят, жестокость Сталина безгранична! Скажи мне, это правда? Не бойся, я хочу тебе помочь.

Сталин молча склонил голову перед старцем. Не женское дело слушать разговоры мужчин, строго сказал монах. Два часа я ждала И. В.

Весь день он был сумрачен, очевидно, вспомнилось детство, проведенное в молитвах, ночных бдениях, бесконечных поклонах. Вечером Сталин сказал:

— Мы должны вернуть народу законное право молиться, несправедливо лишать людей веры. Русский народ не может жить без Бога.

Доложили, что по срочному делу прибыл первый секретарь Московского городского комитета партии Н. С. Хрущев. Сталин крикнул:

— Вот настырный мужик!

Секретарь замялся. И. В. разозлился, стал вращать белками глаз.

— Почему воды в рот набрали? Мы что, кусаемся?

— Товарищ Хрущев просит, чтобы вы его как можно скорей приняли.

— Вы уже об этом сказали, зачем повторяетесь? Пусть возвращается в Москву.

— Товарищ Хрущев настаивает на приеме.

— Хорошо, пусть войдет.

Хрущев сделал вид, что он со мной не знаком.

— Почему притворяетесь, разве вы не знаете солистку Большого, театра В. А. Давыдову? На днях с Тольятти у нее пол в квартире отбили. Товарищ Хрущев, мы на Политбюро большинством голосов решили перевести вас в солисты балета!

Хрущев покраснел:

— Товарищ Сталин, я плохой солист.

— Что вам нужно? — резко повысив голос, спросил Сталин.

— Я должен говорить только с вами, без посторонних лиц.

— Мы, Никита Сергеевич, находимся не в служебной обстановке, для вас имеется пять минут.

— Нашелся человек, который согласен заняться ликвидацией Троцкого. За свой труд он хочет иметь пожизненную гарантированную пенсию в долларах.

Сталин развеселился:

— За такое дело представим вас, товарищ Хрущев, к награждению орденом Ленина. Старайтесь не оставлять следов, подумайте, как ликвидировать потом убийцу Троцкого, его близких. Это отродье не имеет права ходить по земле.

— Разрешите второй вопрос? — темпераментно проговорил Хрущев. — Я распорядился закрыть в Москве и в Московской области 79 действующих церквей, а наиболее активных служителей культа мы отдадим под суд.

— Вы, Хрущев, анархист! Батька Махно любил бы вас как родного сына.

Н. С. надолго запомнил «комплимент» Сталина.

— Церковников трогать нельзя! Посмотрите, как отличился наш «пролетарский поэт» Демьян Бедный. Кто разрешил ему измываться над Священным Писанием? В срочном порядке надо изъять из обращения его книгу «Библия для верующих и неверующих».

Хрущев осторожно:

— Под следствием в Московском городском суде находится 51 служитель культа!

— Немедленно отдайте распоряжение, чтобы всех выпустили. Вы свободны, я вас больше не задерживаю.

Мы сидели на веранде, когда Сталин спросил:

— В. А., вы довольны своей судьбой?

— Да, И. В. За все большое спасибо. Я счастлива, что мы встретились.

— Мне показалось, что вы понравились поросенку Хрущеву. В скором времени он обещает стать сверхупитанным боровом. Он большой ловелас и не дает спуска красивым женщинам. И еще он любит заглядывать в бутылки со спиртным.

— Разве я в этом виновата?

— Размазня Тольятти тоже расточал вам комплименты?

— Он пригласил меня в Италию заниматься вокальным мастерством у профессоров консерватории.