Не доверяйте кошкам - Жиль Легардинье

Завтра воскресенье, то есть ровно неделя с нашей последней встречи. Я решилась отправить ему эсэмэску. Опыта у меня маловато, и чем меньше слов, тем для меня сложнее, особенно если это предназначено Рику. Хорошенько все обдумав — в течение двух ночей, — я написала: «Надеюсь, у тебя все хорошо. Надеюсь также скоро тебя увидеть. Целую. Жюли». Софи снова поднимет меня на смех, потому что я пишу слова целиком и ставлю знаки препинания, но я плохо представляю себя отправляющей послание типа: «Ты где скучаю позвони жужу». Этот прогресс цивилизации мне еще не по зубам.

Мне пришлось заново набирать свое сообщение, поскольку я так волновалась, что нечаянно нажала на «Удалить». Может, это знак?.. С тех пор я нахожусь в режиме ожидания. Телефон на виброзвонке лежит в моем заднем кармане. Как только моя попа завибрирует, я буду надеяться, что это Рик. Разве кому такое расскажешь?

А пока я полностью погрузилась в работу. Я превратилась в королеву тарталеток, в эксперта по не слишком поджаристым багетам. Каждое утро примерно в одиннадцать пятнадцать появляется мое испытание дня: месье Калан. Николя прав: он и вправду скверадкий. Он даже грязнусный: грязный и гнусный. Подозреваю, что он моется всего раз в неделю, в пятницу вечером, поскольку сегодня на нем хоть и отвратительная, но не очень грязная рубашка и волосы не такие сальные. Ванессы здесь больше нет, поэтому его мишенью стала я. Думаю, он специально приходит, когда собирается очередь. Так он может слушать других и изливать на них свою желчь.

В среду одной даме, которая не знала, какое пирожное выбрать, он выдал: «Тот, кто знает других, — мудр; тот, кто знает себя, — просвещен».

Но самое неприятное было вчера. В магазин зашла беременная женщина с большим животом, которую все, разумеется, пропускали без очереди. Но когда она поравнялась с месье Каланом, он осадил ее: «Сожалею, но я пришел раньше вас. Терпение — основа всякой мудрости».

«Однажды моя рука доберется до основы твоей крысиной морды», — сказала я себе. Но этот вредный старик — единственный неприятный момент в моих трудовых буднях, который просто нужно переждать.

После обеда я узнала новость, которая почти подняла мой упавший дух. К сожалению, она не связана с Риком. Но зато несомненно укрепляет веру в человечество. Одна из покупательниц рассказала нам, что некий Кевин Голла, молодой менеджер с неприятными длинными зубами, который живет в доме Ксавье, уехал добровольцем на три недели в Африку, помогать рыть колодцы. Это довольно неожиданно для такого самодовольного парня, но в людях всегда нужно видеть хорошее. В жизни всякое бывает.

От Рика по-прежнему нет ответа. От Ксавье, кстати, тоже никаких новостей. С моей везучестью не удивлюсь, если они уже живут вместе.

Вечером я закрыла дверь булочной и опустила штору, предварительно выждав несколько секунд: вдруг сами знаете кто примчится в последний момент. Прошла через пекарню и лабораторию, чтобы со всеми попрощаться. Мне не хотелось задерживаться, потому что я пообещала себе сделать одну вещь, с которой и так слишком долго тянула.

Я поднялась по улице до китайской кулинарии. Сделала глубокий вдох и толкнула дверь.

— Добрый вечер. Давненько вас не было! — приветствует меня господин Пинг со своим неподражаемым азиатским акцентом.

— Как поживаете?

— Хорошо, а вы? Я узнал, что вы работаете в булочной. Это хорошее место. К тому же ваша красота будет привлекать всех парней округи, и выручка резко подскочит вверх!

«Мне достаточно одного, чтобы сразу все подскочило…»

— Спасибо, вы очень любезны.

— Что для вас приготовить? Вам с собой?

— Я хотела бы взять весенние рулеты и равиоли с креветками.

— Отличный выбор.

— Господин Пинг, в прошлое воскресенье я была в соборе и хочу вам сказать, что ваша дочь меня просто покорила. Лола замечательно играла. И мне очень жаль, что ей не досталась награда, которую она заслужила.

Он замирает на месте. Медленно поднимает голову. Привычная улыбка исчезает с его лица. Он оглядывается по сторонам, наклоняется ко мне и тихо произносит:

— Вы первая говорите мне об этом. Вы даже представить себе не можете…

Он не заканчивает фразу. И у него больше нет никакого акцента. Он жестом приглашает меня следовать за ним. Мы проходим за штору из бисера. У лестницы, ведущей на второй этаж, он кричит:

— Лола, выйди сюда, пожалуйста.

И поворачивается ко мне:

— Не могли бы вы повторить это моей дочери? Она рыдает уже целую неделю. Как дети могут к чему-то стремиться, когда их так предают? Сам мэр ей обещал…

На лестнице слышны шаги. Появляется девочка. Она выглядит такой обычной. Пока нет клавиш под руками, ничто не отличает ее от других маленьких девочек. Еще чьи-то шаги на лестнице. Женщина. Господин Пинг берет ее за руку:

— Позвольте представить вам мою жену Элен. Дорогая, эта девушка — одна из клиенток, но она пришла…

Он прерывается и показывает мне на Лолу. Я становлюсь на колени, чтобы быть вровень с ней:

— Здравствуй, Лола, меня зовут Жюли. Я часто прихожу к твоему папе за разными вкусными вещами. Но сегодня я пришла сказать тебе, что в прошлое воскресенье в соборе ты играла восхитительно. Я никогда раньше такого не слышала. Для меня и для всех, кто слушал тебя, ты победительница. Не нужно отчаиваться, опускать руки. Взрослые иногда совершают ошибки или бесчестные поступки, но это не должно тебя останавливать. Ты любишь музыку и даришь эту любовь нам. Я очень горжусь, что знакома с тобой, и мне не терпится снова услышать, как ты играешь.

Девочка смотрит на меня так внимательно, как могут смотреть только дети. Она делает шаг ко мне и крепко обнимает своими худенькими ручками. Я чувствую на своей спине ее маленькие пальчики, которые способны творить чудо.

Когда она отпускает меня, ее мать кивает мне. Она взволнована. По ее губам я читаю: «Спасибо».

Господин Пинг протягивает мне руку.

— Вы не представляете, что вы сделали для нас. Если однажды вам понадобится моя помощь…

— Ну что вы, господин Пинг, я не сделала ничего особенного. Вот ваша дочь — да.

Мне так странно слышать его речь без акцента. Мы возвращается в магазин.

— Господин Пинг, можно задать вам личный вопрос?

— Пожалуйста.

— Зачем вам акцент?

Он спокойно улыбается:

— Люди хотят, чтобы мы были такими, какими они привыкли нас видеть. Я китаец, живущий в этом квартале. Это моя роль. Вы можете представить себе китайца без акцента? Людям неинтересно знать, что я родился на севере Франции, им плевать, что мой сын изучает театральное искусство, а у дочери — способности к музыке. Они хотят, чтобы мы не выходили за рамки отведенной нам ниши.

— Моя бабушка ответила бы вам, что нет такой тюрьмы, из которой нельзя было бы сбежать.

«Рик тоже мог бы так сказать…»

Когда я выхожу на улицу, небо уже затянуто темными облаками. Вдалеке гремит гром. Первые грозы конца сезона. Пересекая улицу, чувствую, как наэлектризован воздух. Гром гремит все ближе. По спине пробегает дрожь. С вечным моим везением меня еще и молния ударит. Или это вибрирует телефон? Замерев посреди улицы, я трясущимися руками достаю из кармана мобильник. Это Рик, и он не шлет эсэмэс, а звонит!

Я думаю о Лоле, о глупых предрассудках, о Мохаммеде, о равиоли, забытых в кулинарии, размышляю обо всех знаках, которые мне посылает судьба. Я очень боюсь того, что скажет мне Рик, но я так долго ждала этого звонка, что ничто не помешает мне на него ответить.

41

Почему они обладают такой властью над нами? Как им удается переводить нас из одного состояния в другое буквально за несколько миллисекунд?

— Спасибо за твое сообщение. Я не фанат эсэмэс-общения, поэтому решил дождаться, пока ты закончишь работу, чтобы поговорить с тобой. Я тебя не отвлекаю?

«А сам-то как думаешь? Вот уже шесть дней как я не сплю, сутками высматриваю тебя, хожу мимо твоей двери. Ты что, так ничего и не понял?»

— Нет, все в порядке. Как прошла неделя?

— Неделя? И правда, сегодня уже суббота. Я даже не заметил, как пролетело время.

«Зато я считала каждую минуту, миллиард раз загоралась надеждой и умирала от горя почти столько же… теперь на один раз меньше».

Он продолжает:

— Ну а как ты? Освоилась в булочной?

— Нужно просто войти в ритм, а так все нормально.

Это ужасно, но меня не покидает ощущение, что нам нечего сказать друг другу. Как бывает у пожилых пар с их размеренной, будничной жизнью. Мы словно оба чувствуем себя неловко: я посреди улицы, а он… Я осмеливаюсь спросить:

— Ты чем занят?

— Делаю работу для одного клиента.

— В субботу вечером?