Любовь как в кино - Виктория Ван Тим

Навожу ярко-голубое дуло на Тоню и кладу палец на спусковой крючок.

– Беги.

Тоня срывается с места и, живо проскакав по шинам, перемахивает через край башни. Слышу, как она взвизгивает – кто-то в нее попал. Я не в состоянии двигаться. По щекам Элли катятся слезы.

– Уходи, пожалуйста. – Мне трудно даются эти слова.

– Кенз, честно, я только сегодня их случайно подслушала. Клянусь.

– Я бы раньше разорвала помолвку, если бы знала. Так что… просто уйди. Прошу.

Элли карабкается по шинам. Желтый шарик проносится совсем близко от ее затылка. Сажусь на землю, обхватывая руками колени. Мне ни к чему мишень на спине. Меня и без нее подстрелили.

Я мучилась от чувства вины. Боялась причинить ему боль, а он все это время… По щекам катятся слезы. Тяжело сглатываю, подавляя желание закричать от обиды.

План «Б» только что стал моим единственным планом выживания.

Из всех романтических комедий не могу вспомнить ни одной, где героиня в финале оказывается внутри башни из тракторных шин, брошенная женихом и двумя лучшими подругами. Ладно, я с ним порвала первой, и Элли не втыкала мне нож в спину. Она только сегодня узнала. Но Тоня воткнула.

Причем дважды.

Обручальное кольцо похоже на чеку гранаты. Сдернешь его – и весь твой мир взрывается.

И что теперь?

Я приехала сюда не на своей машине, так что уехать мне не на чем. Могу так и сидеть здесь, стреляя в любого, кто посмеет заглянуть в мое убежище. Пожалуй, это меня немного утешит.

Разглядываю на голубом пистолете прозрачный контейнер с шариками. Я ни разу не выстрелила, контейнер полный. И Элли оставила свой боекомплект. Чувствую, как кровь закипает от адреналина.

Почему бы и нет?

Сквозь туман в голове прорывается шум. На поле все еще слышны крики и выстрелы, хотя участников поубавилось. Вспоминаю слова Патрика Суэйзи из «Грязных танцев»: «Никому не позволю сажать Бэби в угол». И я никому не позволю оставлять Кензи в тракторной шине. Или загонять в ненужный мне брак. Или в чужое представление о том, какой должна быть моя жизнь. Многие годы я пыталась угождать всем вокруг – и испытывала только разочарование. Во мне бурлит досада, вот-вот выплеснется через край.

И пусть!

Схватив пояс с боеприпасами Элли, перекидываю через плечо. Осторожно выглядываю из убежища.

– Кензи? – Элли, оказывается, не ушла. Она сидит на нижней шине. – Прости меня. Я тебя люблю. Ты мой самый лучший друг. – Элли всхлипывает. – Я слышала, как Тоня разговаривает по телефону, только не знала, с кем. А потом она назвала Брэдли по имени. Я сказала бы тебе, клянусь.

Один быстрый взгляд по сторонам, перепрыгиваю через шину и сажусь рядом ней. Глаза у нее покраснели и опухли. У меня опять выступают слезы. А ведь мне нужно сохранять ясность мысли.

– Все нормально. Я понимаю. Я тоже тебя люблю, – кладу руку на плечо Элли, легонько встряхиваю. – Сделай для меня кое-что. Прикрой.

На ее лице сначала читается облегчение, затем паника.

– Что? – Ее покрасневшие глаза округляются.

– Я вступаю в бой! – кричу я через плечо уже на бегу.

Перепрыгиваю через стратегически расположенный ствол дерева и мчусь к высокому штабелю из деревянных поддонов. Элли что-то кричит, спеша следом за мной.

Желтый шарик проносится мимо моего уха.

На форме от него остается несколько капель краски. Разворачиваюсь с автоматом к парню, который стрелял. Он бежит и… Ха, попала!

– Вот тебе! – кричу я парню. Он мне незнаком. На его форме одна за другой расплываются красные кляксы. Мне понравилось. Продолжаю стрелять, пока бегу к следующему форту.

– Все, все, я уже выбыл, прекратите! – просит парень.

Не хочу прекращать. Выпускаю последний красный залп в его сторону.

Ему повезло, что я не очень меткий стрелок.

Мы теперь на другой стороне, где укрылись Брэдли и Клайв. Рэнд стреляет в Брэдли. Давай, Рэнд, достань его. Вижу Шейна.

Снова звучат выстрелы, и кто-то, как ниндзя, ползет к другой баррикаде.

– Кензи! – Элли толкает меня вперед, заметив, что в нас целятся двое. Мы с воплями бежим.

Потом я замечаю Тоню. Она стоит у границы площадки, болтает с парой мужчин. Сюда бы музыкальную тему, что-нибудь громкое и воинственное. Останавливаюсь.

– Что ты делаешь? – Элли тянет меня за рукав, чтобы заставить меня пригнуться, но я не трогаюсь с места.

Я иду к Тоне.

– Кенз!

Набираю скорость.

Заряжаю.

Стреляю.

В кино такие эпизоды показывают в замедлении. В кино фиолетовые пули степенно вылетали бы из моего автомата и попадали бы в цель с невероятной точностью. Но это не кино, и точности мне взять неоткуда. Я бью в землю, в один шезлонг, в другой… ой, чуть не попала в нашего клиента.

– Кензи, стой! – кричит Брэдли, отчаянно размахивая руками.

Вот еще! Целюсь в лицемерку. В двуличную цель, которая теперь пытается от меня убежать. Попадаю в палатку, в чей-то рюкзак… Ха! В ее ногу! Есть! И в другую ногу!

– Подожди! Кензи, остановись!

Тоня юркнула за дерево. Я приближаюсь. Держу свое грозное голубое оружие наготове.

– Кензи, остановись, она может быть беременна!

Я замираю.

И весь мир замирает.

Убираю палец со спускового крючка. Голубой автомат вдруг наливается тяжестью.

Тоня осторожно выглядывает из-за дерева. Она слегка забрызгана фиолетовой краской и что-то говорит, но я не разбираю ее слов.

– Ты беременна? – изумленно выдыхаю я.

Она может быть беременна?

От Брэдли.

Я поворачиваю назад. Все на меня смотрят. Клайв. Клиенты. Моя команда дизайнеров. Незнакомые люди. Мэгги. Слышу, как что-то говорит Элли. И Шейн. Я вижу Шейна. Он направляется ко мне.

О боже.

Он видел. Он слышал. Он знает.

Бежать!

У меня нет машины. Боже мой, у меня нет машины… Бегу через парковку. Нужно как-то выбраться отсюда. Но как? Думай.

Адреналин во мне бушует. Прямо чувствую, как он бурлит в венах. Он не диктует: «Беги или борись»; он кричит: «Сматывайся!»

Я задыхаюсь. Дергаю дверцы машин. Кажется, это автомобиль Клайва. Заперт. Сигнализация завыла! Вот черт! Слышу, как меня окликают. Вижу, кто окликает. Оглядываюсь по сторонам в поисках… хоть чего-нибудь.

Неподалеку замечаю фургон с логотипом «Ривер пейнтбол». Дверца распахнута, какой-то юный панк выгружает из фургона вещи.

– Хочешь заработать сто долларов? – кричу я, подбегая. Со стороны, наверное, кажусь сумасшедшей.

– Что? – Парень таращит глаза. Он что, карандашом их подводит?

– Двести! Только скорей увези меня отсюда!

Оглядываюсь. Идут!

Парень смотрит туда же.

– Хм…

– Давай. Едем. – Я уже на пассажирском сиденье. – Ну, залезай! Поехали!

Панк обегает машину и прыгает за руль. Фургон выезжает со стоянки. Шейн и Элли мчатся к своим машинам, за ними – Брэдли и Клайв. Точно, это был автомобиль Клайва.

Бросаю взгляд на водителя. Волосы зачесаны в виде гребня, в ушах – серьги, похожие на мини-пончики. Колечко в нижней губе. С опаской поглядывает на меня. Смотрю вниз и понимаю, что все еще держу голубой автомат. Бросаю его на пол.

– Я тебя не похищаю, – говорю я, держась за грудь. Похоже, у меня гипервентиляция.

– Двести баксов, так?

Киваю. Нужно будет подняться в квартиру за деньгами. У меня с собой нет ни кошелька, ни кредитки. Хорошо, что имеется запасной ключ, так что войти я смогу. Телефон, лежащий во внутреннем кармане комбинезона, вдруг трезвонит. Машина позади нас сигналит.

– Быстрее! – воплю я, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто за нами едет. Клайв. Он с Брэдли. С чертовым Брэдли. – Поезжай! Сюда. Сворачивай на шоссе 465!

– Что? Черт, дамочка… – тем не менее сворачивает. Несемся по скоростной трассе.

Телефон продолжает звонить. Хватаю его, включаю, не глядя на экран, и кричу:

– Что?

– Кенсингтон, это мама. Надеюсь, что ты не всегда так отвечаешь на звонки? Честное слово, я тебя воспитывала…

Опускаю телефон и указываю на дорожный знак.

– Возьми к северу. Держи прямо на север, – говорю я и опять оглядываюсь. Мама в трубке продолжает что-то вещать. Клайв и Брэдли от нас не отстают и продолжают сигналить. Элли и Шейн догоняют их на «Рендж Ровере». Мама все еще говорит.

– Мам, мам, слушай… сейчас я не могу…

– Что ты там делаешь? Ты слышала, что я сейчас сказала? Дочь Триши Эванс встретила тебя с женихом-англичанином у свадебного организатора. Что за англичанин? Брэдли не было в городе. Ты понимаешь, как все это выглядит?

Мы сворачиваем на другое шоссе. Сзади продолжают сигналить.

– Что происходит, Кенсингтон? – слышу я из телефона.

Звук моего имени возвращает меня в реальность.

– Хочешь знать, что происходит? Хорошо, слушай. Я в пейнтбольном фургоне с юным не то готом, не то панком, – смотрю на парня. – Прости.

Он пожимает плечами.

– Пытаюсь оторваться от своего босса и Брэдли, которые сейчас гонятся за нами по 465-му шоссе. И кстати, я отменила свадьбу. Брэдли мне не подходит, ясно, мам? И угадай, кто вернулся в город? Угадаешь? Даю две подсказки. Он англичанин, и однажды ты его прогнала. А нельзя ехать быстрее?