Любовь как в кино - Виктория Ван Тим

Ой… Ой, нет.

– Падаю! – Меня качнуло вперед. – Держи меня!

Шейн быстро делает шаг назад, пытаясь удержать равновесие.

Инстинктивно откидываюсь назад, чтобы спуститься. Судорожно обхватываю руками его за шею и обвиваю ногами талию.

Он обнимает меня.

– О черт. – Я смеюсь. – Извини.

Лиза и Райан аплодируют.

– Я ни о чем не жалею, – шепчет мне Шейн.

Это тоже строчка из фильма. Конец их романа.

Наш, похоже, не закончился.

Глава 14

Тайная жизнь ромкомголика

Вторник. У меня была целая ночь, чтобы все хорошенько обдумать. Разработать план.

Входя в офис, стараюсь сосредоточиться на мыслях о ближайшем будущем.

Окинув взглядом ближайшее прошлое, я пришла к выводу, что ничего страшного не случилось. В конце концов, небо на землю не упало. Рен ничего не узнала – я звонила проверить. Брэдли тоже разговаривал нормально, когда звонил проверить меня. Так что, возможно, череда моих маленьких катастроф не выльется во что-то большее, по крайней мере пока.

Я пришла в офис первой, зажигаю везде свет и наконец выпускаю из рук сумки. Я взяла сменную одежду для пейнтбольного выезда после работы, еще один пакет с вещами лежит у меня в машине, на случай если Клайв будет настаивать, чтобы я посетила ферму Шейна. Или на тот случай, если я решу все бросить и сбежать в Вегас.

Мне нравится последний вариант. В нем есть обещание. План «Б» предусматривает одинокую, но счастливую жизнь в согласии с самой собой. Вегас будет моим планом «В».

Сегодня я одета для битвы за уверенность в собственных силах. Доспехи мои таковы: оранжевая юбка с объемными карманами, топ с длинными рукавами и туфли на высокой платформе. Пусть все знают: я готова принять любой вызов судьбы.

Даже если на самом деле это не так.

Опухшие красные глаза выдают меня с головой. Длинная была ночь.

По-прежнему не могу поверить, что мама убедила Шейна не объясняться и просто уехать. А Тоня сочла ошибкой то, что я собиралась ехать с ним. Какого черта все решают за меня? Мама, Тоня, Брэдли, даже Шейн. В памяти всплывают его слова: «Я больше не буду этого делать, пока сама не попросишь и пока на пальце – кольцо». Сейчас он не решает за меня. Предоставляет решение мне.

Но ничего не предлагает взамен.

А должен ли предлагать? Что-нибудь это изменит? Нет, не изменит.

Оставим прошлое в прошлом, сейчас важно определить мое будущее. Независимо от того, что делают или не делают другие.

Надеюсь, я смогу сохранить здравый смысл и четко следовать плану.

Включаю компьютер и первым делом захожу на «Фейсбук».

Ни у Ренсон, ни у мамы нет обновлений. Странно. Я в курсе, что Рен чувствует себя плохо. Неужели мне тоже придется так мучиться, когда я забеременею? Если когда-либо забеременею. План «Б» такой гарантии не дает.

Постоянно возвращаюсь мыслями к Тоне. Уверена, мое пьяное сообщение уже получено, однако она так и не перезвонила. Виню ли я ее в этом? Да. Виню.

Она должна просить прощения и уверять меня, что совершила ошибку. Мы с ней должны ссориться и кричать друг на друга. Тоня должна испытывать желание хоть как-то загладить свою вину, а ей, похоже, наплевать.

Потому что я для нее не имею значения. Недостаточно хороша. Сжимаю лоб ладонями и горестно поникаю. Главное, быть достаточно хорошей для самой себя. По собственным критериям. Это моя жизнь. Мой выбор.

С решительным вздохом открываю почту и быстро печатаю Шейну деловое письмо с просьбой о пересмотре условий. Он должен подписать второй этап для «Керидж-Хаус». Разработка концепции продвинулась достаточно далеко, даже если список киноэпизодов еще не завершен. Клайв уже собирается выставить счет. Открываю письмо со списком «Любовь как в кино», копирую и вставляю в письмо.

Я понимаю, о чем говорит тот факт, что я добавляю список. Он говорит, что я по-прежнему готова действовать в соответствии с уговором. Что я хочу…

Зачеркиваю номер 10 и номер 5 и, пока не струсила, жму «Отправить».

1. «Неспящие в Сиэтле».

2. «Красотка».

3. «Дневник Бриджит Джонс».

4. «27 свадеб».

5. «Грязные танцы».

6. «Шестнадцать свечей».

7. «Реальная любовь».

8. «Скажи что-нибудь».

9. «Вам письмо».

10. «Свадьба лучшего друга».

Открываю в компьютере незавершенную концепцию для «Керидж-Хаус», беру стилус с планшетом и начинаю прорисовывать тонкими линиями детали изображения на кадрах «Неспящих в Сиэтле». У меня в работе два кадра: на одном Мэг Райан и Том Хэнкс смотрят друг на друга, на другом – Эмпайр-стейт-билдинг, на котором вырисовывается огромное сердце, составленное из освещенных окон.

«Незабываемый роман» является ремейком фильма «Любовный роман» и упоминается в «Неспящих в Сиэтле». В оригинальной картине герои условились встретиться на верхней площадке Эмпайр-стейт не в День святого Валентина, а в один из обычных дней января.

И в оригинале Ники, главный герой, – непризнанный художник. Он никогда не пытался добиться признания в мире искусства, пока его не вдохновила на это Терри, героиня Деборы Керр.

Во многом напоминает мою ситуацию. Шейн вдохновил меня на попытку сделать в своей жизни что-то значимое. Пусть даже без него.

Звучит короткий сигнал; на экране телефона всплывает значок голосовой почты. Глубоко вздохнув, смахиваю слезы с ресниц и нажимаю «Прослушать».

Сообщение – от тети Греты. «Привет, детка. Будь так добра, перезвони мне».

И все. Может, свадебная организаторша говорила с Рен? И Рен поделилась с мамой, после чего мама рассказала все тете Грете? Набираю ее номер, готовясь к худшему. Пульс учащается. Я намеревалась сегодня исправлять положение, а не барахтаться в нем.

– Быстро ты! – удивляется тетя Грета.

– Привет, у вас все в порядке?

Уф, неправильный вопрос.

– Уверена, все будет в порядке.

Она говорит натянуто? Или мне мерещится? Вот черт, не хочу объясняться по поводу вчерашнего. Вчерашнее не является частью сегодняшнего плана.

А я четко придерживаюсь плана.

– Ты с Рен разговаривала?

План рушится. Сердце уходит в пятки.

– Не-е-ет, – осторожно отвечаю я. – А что?

Воображаю вспышку ярости, которую устроила мама, когда Рен передала ей то, что, вероятно, поведала Бетани. Утечка информации. Задраить люки. План «Б» теперь кажется мне самым заманчивым.

– Она ночевала у нас. Я просто подумала…

Стоп.

– О чем ты? Я говорила с ней вчера. Она ни о чем таком не упоминала.

– Грейсон ведет себя как упрямый болван. Рен ведет себя как Рен, только с добавкой гормонов. Прекрасное сочетание. Вчера она от него ушла.

– Да ты что! Наша идеальная парочка поругалась?

Наверное, дело не только в тошноте.

– Перегрызлась, скорее. – Тетя Грета смеется. – Я подумала, может, она посвятила тебя в курс дела?

– Меня? – Челюсть у меня отвисает. – Почему бы она стала меня посвящать? Разве она сейчас не у мамы? Наверняка они…

– Нет. Ни слова. Твоя мама мне звонила. Не знает, что делать. Рен просто сидит и плачет. Грейсон пытался с ней поговорить, но она его и видеть не желает. По-моему, там что-то серьезное. Ты, вероятно, удивишься, однако, по-моему, она тебя уважает. Ты ей как сестра, которой у нее никогда не было.

Препираемся мы определенно, как сестры.

Закончив разговор с тетей Гретой, набираю номер Рен. Нужно по крайней мере оставить сообщение. Она не всегда мне нравится, но нельзя сказать, что я ее ненавижу. Мысленно репетирую свою речь. Я беспокоюсь за тебя, надеюсь, все наладится, если хочешь поговорить, позвони мне… и все такое.

Да, я точно знаю, что надо сказать.

– Алло? – Она отвечает после первого же гудка.

Караул. Что надо сказать?

– Алло? – Судя по голосу, Рен много плакала.

– О, привет. Извини, я думала, включится голосовая почта.

Тишина.

Тьфу. Что я несу? Откидываюсь на спинку стула.

– Рен, что у тебя случилось?

Вопрос мгновенно пробил дырку в плотине. Неужели никто не догадался задать ей этот вопрос? Двадцать минут Рен, всхлипывая, рассказывала, как Грейсон не желает ее понимать, как она не чувствует от него поддержки и как она не хочет ничего говорить моей маме, потому что она обязательно вмешается и может посчитать ее, Рен, виноватой.

Вот уж чего я не ожидала.

Двадцать минут она жаловалась на то, как ее мучает тошнота, и не только по утрам. Двадцать минут она признавалась, что боится не справиться с младенцем. Двадцать минут я осознавала, что у нас гораздо больше общего, чем я думала раньше.

– Помнишь, на днях ты расстроилась, что мама куда-то дела твои картины? И высказала ей все, что по этому поводу чувствовала?

Готовлюсь слушать упреки.

– Да.

– Я тоже хотела бы так. Высказать все, что накопилось на душе, и плевать на последствия.

– Да ладно…

– Я вот о чем, Кенз… Я постоянно боюсь, что если выйду из себя… то есть по-настоящему вспылю, как ты… Тогда Грейсон… Я боюсь потерять его уважение. – Она всхлипывает. – Потерять уважение всей вашей семьи…