Костяной склеп - Линда Фэйрстайн

— Извините за опоздание.

— Все в порядке. По ордеру, выписанному Сарой, изъяли сорок шесть кассет. Мы уже час смотрим кино, и я решил отобрать для тебя самые интересные кадры.

— Что-нибудь нашли?

— Обычный набор для спальных пыток. Десятка два плеток, какие-то штуки типа гребней для волос с металлическими зубьями, растяжки в ногах и у изголовья кровати, всякие сексуальные игрушки, назначение которых даже трудно представить, и металлический блок, прикрепленный к потолку, со связкой наручников. Все удобства на дому. Черный? — Вест протянул мне картонный стаканчик с кофе и пару пончиков.

— Говорили, что извращенец юрист?

— Да… Калдер. Питер Калдер. Живет в Баттери-парке.

— Вы его никак арестовали? — удивилась я.

— Нет. Просто постучали в дверь, предъявили ордер, подождали, пока он пойдет в туалет выпустить пар, после чего хорошенько обчистили его берлогу. Сара велела не брать его до тех пор, пока ты не отсмотришь доказательства.

— Расскажите о жертве, — попросила я.

— Вот она. — Вест показал на монитор с застывшим кадром. На огромной кровати, вытянувшись среди смятых полосатых простыней, лежала невероятно худая женщина примерно моих лет с кляпом во рту.

— Она настроена на сотрудничество?

— Сейчас да, — кивнул Вест. — Но пришлось потрудиться прежде, чем она на это решилась. Они нашли друг друга по объявлению в разделе интимных знакомств в газете «Виллидж Войс». Познакомились и потихоньку раскрутили сюжет «нет удовольствия без боли». На первых порах отношения развивались вполне нормально, затем он перешел к словесным оскорблениям, а там уж недалеко было до легкого садо-мазо. А в последние месяцы он начал терять над собой контроль.

— Стало быть, это не единичный случай.

— Наша дамочка несколько раз бросала его, но потом возвращалась. Превосходная жертва. В подростковом возрасте она подвергалась инцесту, причем неоднократно. В итоге — куча комплексов, низкая самооценка, все мыслимые нарушения, связанные с приемом пищи, психологическая неустойчивость. Калдер убедил ее, что она сама заслужила такое обращение. Но лучше меня тебе об этом расскажет психиатр.

— Она сегодня будет здесь? — поинтересовалась я.

— Нет, в данный момент она находится в частной клинике в Коннектикуте. Пытается избавиться от хронической зависимости.

— К чему?

Вест взял в руки пульт и промотал пленку вперед на несколько метров, потом снова остановил на том кадре, где женщина повернулась на бок.

— Он сейчас появится в кадре, Алекс, — предупредил лейтенант. — Смотри, как она содрогается, как отворачивается при виде плетки.

Калдер занес над жертвой плетку, собираясь хлестнуть ее по бедру. Когда женщина перекатилась на живот, в кадре стало отчетливо видно ее ногу и ягодицы. Они распухли и были покрыты кровью, а новые рубцы, казалось, ложились поверх старых полузаживших ран.

— К анальгетикам. Перед приходом к нему она ими накачивается до предела. Иначе просто ей не вытерпеть все это.

Коренастый мужчина в трусах и белых носках повернулся к видеокамере лицом. Отвратительный шиньон съехал набок, гнусная улыбка кривила губы. Он позировал перед поставленной на бюро видеокамерой, запечатлевая для потомков свои сексуальные подвиги.

— Алекс, пообещайте мне одну вещь, — обратился ко мне Колин Вест. — Когда вы дадите санкцию на арест этого мерзавца, я приду и сорву с его башки поганый парик в качестве вещдока, ладно?

Я кивнула, не отрываясь от экрана, где Калдер, отступив назад, со всего размаху хлестнул по покрытому кровавыми рубцами телу женщины. Мне невыносимо было видеть все это. Я склонила голову и, закрыв глаза, стала тереть их пальцами.

— Все это ужасно, но боюсь, что даже при самом благоприятном раскладе я вряд ли смогу представить эти пленки достаточным обоснованием для ареста Калдера.

Пока я это говорила, лейтенант промотал пленку вперед в ускоренном режиме.

— Понимаю, вам приходится играть в политические игры со своим собственным начальством после того проигранного дела. Но все равно, смотрите дальше, как он распаляется.

— В этом первый заместитель судьи меня-то как раз поддержит, Колин, — возразила я. — Никто не имеет права так обращаться с другим человеком — это переходит все границы. А вы вспомнили о том типе, который вышел сухим из воды? Тогда просто Маккинни переиграл меня, а прокурором оказалась барышня без опыта и напора, к тому же из числа его подхалимов. За моей спиной они договорились об исключении некоторых не стопроцентно надежных улик и свидетельских показаний, вокруг которых можно было вести спор и за которые можно было сражаться. А потом, когда в апелляционном суде решался вопрос о пересмотре решения суда первой инстанции, она просто ушла из зала заседаний, сказавшись больной. Она вроде бы даже в «Лурдес»[62] отлеживалась, пока тянулась эта катавасия, но сейчас снова на посту и снова готова выполнять любое распоряжение Маккинни. Но не сомневайтесь, мы с этим Кадлером справимся. По-вашему, сколько наберется еще подобных эпизодов?

— Пока не знаю, — пожал плечами Колин. — Это лишь восьмая из отсмотренных пленок.

— Он записывал со звуком?

— Да. Он тут ее подолгу усмиряет, обзывает своей рабыней. И фантазии этого мерзавца можно позавидовать, во что он только с ней не играет.

Я не могла себе представить, какими забавами перемежались эти избиения. Пока Вест проматывал пленку, в комнату зашел Майк Чепмен и закрыл за собой дверь. Он поздоровался за руку с Колином, после чего наклонился ко мне и, указывая на дверь, шепнул, что меня ждет посетительница.

— Кто она? Ты ее знаешь?

— Первый раз вижу. Какая-то женщина говорит, что она представляет того адвоката, делом которого ты занимаешься. Я подумал, может, ты ее ждешь, и сказал охране, чтобы ее пропустили со мной.

Мы с Вестом переглянулись.

— Она может подождать, — сказала я, пока Колин вставлял в видеомагнитофон следующую кассету.

Калдер стоял рядом с кроватью и что-то кричал своей партнерше. Ее руки и ноги были закованы в наручники, но кляпа во рту уже не было. На столике возле кровати рядом с собачьим ошейником лежала кукла Барби, чья голова и запястья были замкнуты в подобие колодок, которые когда-то применялись к рабам на плантациях.

Адвокат с крайне патетичным видом кричал своей жертве: «Экзегеза!»[63]

Женщина, безуспешно пытаясь освободиться от оков, пыталась повторить по буквам только что услышанное слово: «Э…к…с…и…»

Занеся над испуганной жертвой кожаную плетку, Калдер изо всех сил стегнул по окровавленному бедру женщины.

— Нет! Неправильно!

Она продолжала свои мучительные попытки произнести слово.

— Оба так громко кричат, — заметила я. — Неужели никто ничего не слышал?

— В спальне звуконепроницаемая обшивка, Алекс. — Вест ткнул пальцем в экран. — Он всю квартиру приспособил для своих забав. Мы вчера опросили соседей, и никто не пожаловался на шум и крики, хотя, судя по пленке, можно представить, что шуму было предостаточно.

— Сизиги! — продолжал орать Калдер.

Теперь женщина жалобно хныкала.

— Я не знаю этого слова, — плакала она. Затем, захлебываясь в плаче, снова попыталась произнести его. — З…и…с…с?

На сей раз прежде, чем впиться ей в ногу, плетка, пропитавшаяся кровью, чиркнула по потолку, оставив алую полосу.

Чепмен взял чашку кофе.

— Черт побери, Колин, кто этот извращенец? Лично я не хотел бы сыграть с ним в скрэббл.

Я встала, и Вест нажал на паузу.

— Представьте себе, что это реалити-шоу. Это мы зовем «Последний шанс выжившего».

— Давайте послушаем, что собирается мне сказать заступница Калдера.

Майк открыл дверь, и я знаком пригласила войти женщину, ожидавшую в коридоре.

— Доброе утро, я — Александра Купер.

— Марси Арент. — Она за руку поздоровалась с каждым из присутствующих. — Я защитник Питера Калдера и хотела бы знать, каковы ваши намерения в отношении моего клиента.

— Мои намерения? — переспросила я. — В настоящий момент мы с коллегами только просматриваем вещественные доказательства, изъятые прошлым вечером в его квартире. И, честное слово, я вас сюда не звала. Это вам не терпится узнать, что грозит вашему клиенту. Вот и все, пожалуй, что я намерена сказать, а теперь будьте любезны объяснить, что вас к нам привело.

— Вы собираетесь арестовать мистера Калдера?

— Если вы нам это предлагаете, я с радостью приму это к сведению. Но сейчас я не собираюсь отвечать ни на один из ваших вопросов.

Выражение лица Арент стало таким же строгим, как и ее коричневый деловой костюм и туфли на низком каблуке.

— Здесь нет состава преступления на сексуальной почве, мисс Купер. Интимные отношения между мистером Калдером и его партнершей установились по взаимному согласию.