Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

Мы быстро миновали аллею и сели в троллейбус. Я понимала, что безнадежно опаздываю к тому времени «икс», которое назначили мне для возвращения домой родители, но было жалко Алариха. Мается ведь, голодненький вампирчик!

Кафе «Сундук мертвеца» располагалось в округе, который изначально в нашем городе был отдан вампирам. И хотя вампиры Щедрого не охотились на людей и пили донорскую кровь, после захода солнца простые смертные остерегались тут появляться. Ну я ведь не простая смертная, верно?

В «Сундуке» подавали разогретую и качественную донорскую кровь, а еще сюда захаживали те ненормальные, которые по каким-то причинам хотели, чтобы ими угостился вампир. И таких людей было много, поверьте! Особенно девчонок в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Они, видимо, надеялись, что гастрономическое знакомство с вампиром перерастет в нечто большее. В любовь, например. Наивные. Вампиры никого не умеют любить. Они вообще никого и ничего не любят, кроме крови. Таково мое мнение, и его я не собираюсь менять.

В «Сундуке» по случаю вечера было шумно. Я отыскала нам с Аларихом местечко, и мы сели. Что я делаю? Только и шляюсь по ресторанам да кафе! А моя диссертация?!

Впрочем, до диссертации ли мне, когда все мои мысли заняты только Лекантом.

– А? – переспросила я Алариха.

– Я спрашиваю, что ты будешь пить? Ты где витаешь?

– Ох, витаю… А пить ничего не буду. Мне пить нельзя, жидкости вредны для моего организма.

– Тогда я закажу себе донорскую кровь.

Вампиру принесли заказ, и он присосался к литровой кружке. Кровь здесь давали качественную, и было видно, что Аларих доволен. Я нетерпеливо оглядела зал. Мне пора было домой.

– Слушай, я пойду, наверное, – сказала я Алариху. – Меня родители ждут. Поздновато уже.

– Погоди, – неожиданно взял меня за руку вампир, – посиди со мной.

– Тебе что, скучно?

– Ужасно, – кивнул Аларих, отставляя пустую кружку. – Ты просто не представляешь, каким скучным является существование вампира.

– Да? А я думала, вы интеллектуалы, много читаете, много знаете и умеете, специализируетесь по части искусства…

– Чепуха. Все это – только для обольщения жертв. Надо же чем-то пудрить им мозги. На самом деле главное для вампира – это жажда. Она затмевает все.

– Слушай, а любовь?

– Что любовь? Вампиров связывает не любовь, а похоть. Никакое чувство не выдержит столетий. А похоть… Да, похоть держится долго. Ты думаешь, Эстрелита в меня влюблена?

– Думаю, да.

– Ничуточки. Она просто инициировала меня для себя, как люди заводят комнатную собачку.

– Ну комнатную собачку тоже можно любить.

– А, это пустой разговор. Любовь, какой понимаете ее вы, люди…

– Я не человек.

– Все равно. Так вот, любовь, какой ее понимают люди, для вампира неуместна и отвратительна. А знаешь почему?

– Почему?

– В любви надо жертвовать. Собой. А вампиры жертвовать собой не привыкли. Скорее уж они пожертвуют кем-нибудь другим. О, кстати!

– Что?

– Я ошибаюсь или вон та миленькая девица смотрит на меня?

Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, неподалеку от нас сидела за столиком одинокая хорошенькая девушка лет шестнадцати и во все глаза глядела на Алариха.

– Жертва, – прошептал Аларих.

Он кивнул девушке, та просияла. Встала из-за столика и, слегка пошатываясь, направилась к нам. Когда она села за наш столик, я уловила исходящий от нее крепкий водочный дух. Девица была пьяна, как калифорнийский золотоискатель, нашедший жилу. Вот только кто ее так напоил, шестнадцатилетнюю-то? Меня ведь густыми тональными кремами и черной тушью да подводкой не обманешь, я реальный биологический возраст сразу чую.

– Благословенны, ик, будьте, – сказала девушка. – Меня зовут Стеффи.

– Это Степанида, что ли? – попыталась я вернуть девушку на землю.

Та пьяно погрозила пальчиком:

– Всякие умертвия… будут еще тут! Степанидой меня назвали предки, а настоящие друзья зовут Стеффи.

– Я твой настоящий друг, не сомневайся, – заверил девушку Аларих. – Я никому не позволю называть тебя Степанидой.

– Спасибо, ик! А как тебя зовут?

– Аларих.

– Ух ты, какое имя-а-а! И ты настоящий вампир?

– Настоящий.

– А чем докажешь?

– А подставь шейку.

Стеффи захихикала.

– Такое уже было. Ко мне один приклеился, тоже назывался вампиром, набивался в шею куснуть, а потом оказалось, что он просто придурок.

– Я не придурок, я вампир, – оскалился Аларих.

На мгновение в «Сундуке» стало тихо, и даже Степанида, похоже, слегка протрезвела.

Миг прошел, и шум возобновился с удвоенной силой. А Стеффи сказала Алариху:

– Закажи мне что-нибудь выпить, а?

– Не многовато ли тебе? – подала голос я.

Стеффи глянула на меня так, словно впервые увидела.

– Слушай, умертвие, – прошипела она, – это кафе для вампиров и их поклонников. Тебе здесь делать нечего.

– Я сама знаю, что и где мне делать. Уходи.

– Нет, Тийя, – подал голос Аларих, жадно вдыхавший запах Стеффи. – Это ты уходи. А мы еще посидим.

– Вот что, – сказала я Алариху. – Если ты намереваешься ее выпить, приготовься к тому, что ее родители тебя развоплотят. Если до этого оккультная милиция не вобьет тебе осиновый кол в грудь. В нашем городе вампиры не охотятся на людей и животных.

– Черт, – процедил вампир. – Тогда я не понимаю…

– Я – Доброволец, – пьяно улыбаясь во весь рот, сказала Степанида. – Доброволец, понятно?!

У меня опустились руки. Некоторое время назад группа вампиропоклонников обратилась к мэру Щедрого с просьбой разрешить вампирам частичное употребление людей в пищу. Вампиропоклонники были настойчивы, и мэр согласился. Так был создан отряд Добровольцев – тех смертных, что хотели отдать свою кровь и жизнь вампирам. Их регистрировали в специальной картотеке и выдавали Знак.

– Хорошо, – кивнула я Степаниде. – Покажи свой Знак.

Девушка расстегнула две верхние пуговички на блузке. В открывшийся просвет сунула пальцы и, покопавшись, вытянула на цепочке круглый металлический медальон. На медальоне были выгравированы ее имя, фамилия и дата рождения. А также факсимиле, подтверждающее готовность отдать свою жизнь вампиру.

– Довольна? – усмехнулась Стеффи.

– Довольна. А твои родители об этом знают?

– Да кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы?! – взвилась Стеффи. – Блюститель нравственности?

– Я знаю, что такое смерть. И я не хочу, чтобы ты так рано ее встретила.

– Тийя, – подал голос слегка опешивший, но все еще голодный Аларих, – ты можешь не волноваться. Я не буду выпивать Стеффи до конца. Только чуть-чуть. Обещаю. Ты даже можешь понаблюдать за этим и остановить меня, если что.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});