Проданная замуж (СИ) - Лина Венкова

её носу.

— Как вам подходит это платье, госпожа графиня! — Восторженно отозвалась служанка, и все взгляды вновь обратились на меня.

Платье выбирала Джослин, и её безупречный вкус не подвёл меня. Невесомая серебристая ткань юбки переливалась и немного отдавала в синий. Лиф украшали того же цвета листья, вышитые прозрачным бисером; они переходили и на рукава, закрывая руки до локтей. Декольте в этом платье было много скромнее, чем у большинства присутствующих дам, но и оформлено куда изящнее — листья поднимались от талии вверх.

— Спасибо. — Я потопталась на месте. — Оно ещё и удобное!

— Эти расшитые бисером листики выглядят очень нарядно. — Услышала я из-за спины знакомый голос и обернулась. В помещение вошла леди Версалес. — Чего не скажешь о юбке. Половая тряпка и то выглядела бы здесь уместнее.

«Единственная половая тряпка здесь — это ты». — Хмуро подумала я и выдохнула. Димитрий. Просил. Меня. Быть. Сдержаннее.

— Леди Версалес! — Я улыбнулась. Сжала зубы, но улыбнулась. В этот раз она меня не выведет из себя. — Я не обладаю вашим талантом чувствовать себя уверено в экстравагантных нарядах, как вы любите. Предпочитаю то, в чем уверена: изящество, нежность в образе. Даже простоту.

— Простоту! — Оскалилась моя оппонентка, ухватившись за опрометчиво брошенное мною слово. — Это высказывание олицетворяет вас, милочка.

— Наверное. — Невозмутимо отвечала я. — Этим мы с Димитрием похожи. Наверное, потому он и женился на мне. — Я исподлобья посмотрела на леди Версалес, не сдержав победной улыбки. Они могут попирать меня сколь угодно, но единственного факта это не изменит: среди всех напыщенных кликуш королевства Димитрий выбрал меня.

Все в комнате молчали; заносчивая леди Версалес силилась отыскать для меня подходящее оскорбление, но никак не могла в этом преуспеть.

Лучшего момента для появления в гардеробной Элизабет Дюфон и быть не могло. Она вошла, и воздух мгновенно наэлектризовался. Я широко распахнула глаза от удивления: они друг друга ненавидят ещё больше, чем меня!

— Патрисия! — Хлопнула в ладоши леди Дюфон. — Я так давно тебя не видела, что уже и забыла твое вечно постное лицо. Тебя хоть что-то в этой жизни радует?

Не думала, что когда-либо такое скажу, но приход Элизабет меня спас от неприятной перебранки. Всеобщее внимание переключилось на этих двоих.

— Меня радует, когда подобные тебе падшие создания получают по заслугам. — Ответила Патрисия, зло сверкнув глазами.

Элизабет зевнула.

— Я слышала каждую твою реплику уже сотни раз. Может, придумаешь что-то новое? Что-то такое, что может меня уже задеть, наконец?

— Твой отец изменяет твоей матери. — Леди Версалес протянула эти слова, смакуя их.

Элизабет побледнела. Ссора, веселившая её сначала, камнем упала на грудь и обрела совсем другой характер. Мне даже стало жаль леди Дюфон.

— Хранить верность, когда вокруг столько разнообразия — просто моветон. — Она пожала плечами, но все прекрасно видели, как девушку душили слёзы. Не верилось, что Элизабет, что приезжала в Альвион, и Элизабет, что стоит сейчас передо мной — одна и та же девушка.

Дальше стало совсем интересно.

— Дамы! — В дверном проеме показался Димитрий. — Прошу, не сочтите наглостью мое присутствие в вашей святая святых. Я всего лишь украду одну прелестницу.

Он вышел на свет, и по комнате прокатился вздох. Что тут говорить — Димитрий действительно был хорош. Разворот плеч, чернота волос и очерченость губ — абсолютно всё привлекало к нему, пробуждало скрытые желания. Тёмно-серый камзол и белые брюки контрастировали между собой, создавая ансамбль, а вышивка серебряной нитью на груди идеально сочеталась с моим платьем. На его лице уже была маска, почти такая же, как и у меня, только размером больше.

— Как ты красива, Джейн. — В одно мгновение остальные дамы перестали для него существовать, словно их в комнате и не было.

Он протянул руку ладонью вверх, и я доверчиво вложила свою, улыбнувшись. В один момент все оскорбления леди Версалес и её недостойные намёки, все слова Элизабет просто исчезли. Они не могли признать, что их победили, и всячески пытались вывести из строя победившую. Наконец-то я в полной мене осознала, почему Димитрий так просил меня держать лицо: потому, что остальное не имело смысла. Никакие их старания не увенчаются успехом; никогда мой супруг ими не увлечётся. От осознания этих житейских истин даже дышать стало легче.

Димитрий мягко притянул меня к себе, запечатлев на губах короткий, но чувственный поцелуй. Это случилось так быстро, так легко и естественно, так привычно для меня, но остальные глазели, словно отыскали в ракушке огромную жемчужину.

Мы покинули гардеробную и тут же шепотки возобновились, но меня уже не интересовало, что они говорят. Я прижалась к руке супруга и просто шла, куда он вёл, осознавая, что пойду за него даже на смерть.

Мы шли золочёными коридорами. Димитрий вёл меня, придерживая за руку, как наибольшую драгоценность в своей жизни. Мы были одни, за нами никто не направился, потому никто не мог подслушать.

— Я разговаривал с герцогом. — Негромко произнёс супруг. — Он удивился моему присутствию, однако, ничем не выдал своё недовольство. Я не услышал в его словах ни намёка, ни единого подозрительного взгляда он не бросил, но всё же… Чувствовалось напряжение. Он боится. Подозреваю, что его запугали. Будь осторожна, Дженни. Возьми это.

В мои карманы скользнули пузырьки различной формы.

— В прямоугольной бутылочке «Потеря сознания», в круглой «Кара ведьмаря». Другой карман: в пузырьке в форме песочных часов сильнодействующий яд; в том, что совсем крохотный — парализующий отвар. Пользуйся ими с большой осторожностью и в самом крайнем случае, но если видишь, что тебе и вправду что-то угрожает — никого не жалей. Отправь всех спать