Воспитанник орков. Книга третья (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Ну что, пора разбегаться? И вообще, спасибо вам огромное.

Урса оглянулась на младших братьев — двух кобельков, имена которых Данут так и не узнал, обменялась с ними взглядами, а потом кивнула. Лапу здесь у собак просить не принято, значит, лапу просить не будем.

Данут по очереди погладил каждую из собак по голове, те в ответ лизнули ему щеку, потом повернулись и затрусили в обратную сторону. Что ж, они свою задачу выполнили, довели благополучно, теперь им пора возвращаться и заниматься своими делами.

Воспитанник орков и его «свита» — три собаки, прошли степь за две недели. Можно бы и быстрее, но знающие люди посоветовали не идти к побережью тем путем, по которому гнали овец. Следом за стадами обязательно идут волки, мечтающие, как водится, перехватить кусок-другой мяса. И пусть овец денно и нощно охраняют и люди, и собаки, но время от времени серым хищникам удается умыкнуть либо старую больную овцу, либо слабенького ягненка. Прикинув, что сражаться с волками в его ближайшие планы не входит, Данут принял на две мили в сторону, а уже потом отправился в путь.

Жусан вместе с родичами (кем они приходились женщине, Данут даже и не пытался узнать) собрала его в дорогу. Отыскались вполне приличные штаны, куртка, крепкая обувь — оказывается, у скотоводов все это имелось, только они предпочитали ходить в рванье, а хорошую одежду носить по праздникам. Парню дали мешок, где лежало несколько лепешек, козий сыр и какие-то причиндалы, необходимые в пути — кремень с кресалом, небольшой нож, деревянная чашка, потемневшая от времени. Один из парней притащил небольшой топорик, а какая-то немолодая женщина, похожая на Жусан, как две капли воды, отдала воспитаннику орков котелок, искусно сделанный из кожи. Парень предпочел бы железный, или медный, но это было бы чересчур. Впрочем, даже такой котелок лучше, чем ничего. Как показывал его собственный опыт, вскипятить воду можно и в кожаной посудине, был бы огонь, да камни.

Словом, парня снарядили, отдав лучшее, а иной раз и последнее, что имелось, а в придачу ко всему приставили еще и трех собак. Кем они были — охранниками, или конвоирами, сказать трудно, но воспитанник орков на эту тему предпочел не думать. Его интересовал другой вопрос — а чем он станет кормить трех здоровых псов, но скотоводы только махнули руками — мол, эти сами прокормятся, а если надо, так и тебя прокормят.

Молодая вдова провожать парня не пошла. Может, решила не бередить душу, а может, у нее это было временное увлечение? Как знать. С одной стороны, Дануту не хотелось быть «увлечением», но с другой стороны, так лучше и для нее, и для него. А о последствиях двух ночей, проведенных вместе с молодой женщиной, лучше не думать. Да и не факт, что Жусан забеременеет, так что, совесть у Данута была совершенно спокойна.

Дорога, по сравнению с предыдущими, выдалась легкой. Было с кем поговорить, еды вдоволь, солнце не жгло макушку. Конечно, под ноги смотреть приходилось, а иначе можно попасть в какую-нибудь ямку, или чью-нибудь норку. Собаки сторожили его сон по ночам, отыскивали воду и даже пару раз притаскивали еду — каких-то мелких животных, похожих на откормленных мышей. От их «подарков» Данут вежливо отказывался, а они, ничуть не обидевшись, оттаскивали добычу в сторонку, где ее с аппетитом и приканчивали. Если поначалу парень и расстраивался, что из-за него собаки могли оказаться голодными, то потом перестал. Напротив, было заметно, что и псица, и оба кобелька, за две недели изрядно отъелись. Все правильно. Сторожить одного человека гораздо проще, нежели охранять отару. И время есть для охоты, и добычи полно! Можно рассматривать две недели как небольшой отпуск. Хотя, у собак отпусков не бывает, равно как не бывает выходных у скотоводов и всех прочих, кто работает с живностью.

С тремя собаками, да еще и летом, волков можно было не бояться. Поначалу, воспитанник орков опасался, что в степи он может нарваться на каких-нибудь разбойников, вроде тех, что ожидали в засаде караван эльфов, но потом перестал. Он как-то заговорил о бандитах с одним из парней, но тот лишь пожал плечами, пробурчав — мол, люди-то ладно, падаль в степи долго не пролежит, а что им с лошадьми делать? Резать жалко, а отпустить на волю, так пропадут — волки съедят. Данут поначалу решил, что парень просто бахвалится. К тому ж, зачем грабителям нападать на нищих скотоводов, чье богатство составляют одни лишь овцы? С другой стороны, любая вещь может хоть что-то стоить. Но пораскинув мозгами, Данут всерьез задумался о том, что у кочевников были какие-то умения, о которых он просто не знал. Да и откуда он бы о том проведал? Кто станет делиться с чужаком? Спасибо степным пастухам, что они его подобрали, и выходили. Но все-таки, интересно было бы знать, что за «тайное оружие» есть у скромных погонщиков скота, если они ничего не боятся? Может быть, Старая женщина способна «наслать» на злоумышленников какие-нибудь видения — ну, волков там, кого-то еще? А может, она способна натравить на бандитов и настоящих волков? Или, просто заставит коней испугаться и выбросить всадников из седла? Есть еще какие-нибудь хитрые травы. Ну, все может быть. Правды теперь уже он не узнает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но вот, дорога закончилась, прощание состоялось. Собаки повернулись и побежали обратно в степь. Данут, пожелав своим спутникам легкой дороги, пошел на побережье.

Обогнув скалы, и выйдя на берег, воспитанник орков понял, что за запахи не понравились собакам. Мало того, он увидел и сам источник «ароматов». На берегу, в несколько ярусов, были сложены емкости из-под петрола. Причем, на половине из них было видно клеймо торгового дома «Силуд Таггерт и сыновья». Удивительное дело. Сыновей дядюшки Силуда уже нет в живых, Торговый дом, если подходить формально, теперь принадлежит ему (существует ли он вообще?), а старые емкости — и глиняные, и деревянные, стоят себе на побережье чужого моря, и воняют. А еще, вполне возможно, что Данут когда-то сам грузил эти посудины покупателям, получал за них векши и вписывал доходы и расходы в Амбарную книгу. Да что там — не просто, возможно, а точно, что половину бочек он трогал собственными руками, таскал их на собственном хребте в самобеглые повозки гворнов.

На Данута нахлынула ностальгия. А ведь, пожалуй, не такое плохое было время, когда он служил приказчиком у дядюшки, выслушивал язвительные реплики тетушки, расстраивался от глупых оскорблений своего сводного двоюродного братца, защищал его от местных хулиганов. Но он тогда не знал ни о «хладной пастве», ни о том, что сам является потомком орков, а его мать — принцесса из далекого леса. В те времена он еще только-только познакомился с Тиной, влюбился в нее. И девушка его любила. Любила? Да. Она тогда любила. М-да. Было время, да сплыло. Но, жалеть о прошедшем, так же глупо, как мечтать о невероятном.

Неожиданно в Дануте проснулся приказчик. Не поленившись, он начал считать пустые емкости. Их тут оказалось четыреста семьдесят пять — ровно триста глиняных, сто семьдесят пять деревянных. Помнится, глиняная емкость стоила одну векшу, а деревянная — половину. Стало быть, здесь лежат не много, не мало, а триста семьдесят пять векшей — целый капитал, которого бы хватило на приобретение приличного дома, а если у тебя уже есть дом, так хватит на десять лет безбедной жизни. Интересно, почему гворны сложили пустые емкости на берегу? Скорее всего, их должны отправить обратно в Скаллен, чтобы использовать повторно. А иначе — зачем было тащить их от лагеря геологов? Интересно, во сколько обойдется их перевоз? А еще — почему до сих пор эти посудины никто не растащил? Для степи, или для пустыни такие емкости — настоящее сокровище! Сколько воды или молока в них можно налить! Их можно приспособить в качестве чана для варки сыра, вымачивания шерсти.

Впрочем, когда Данут еще разок понюхал воздух, он понял, почему они лежат в целости и сохранности. Петрол въедается в стенки сосудов почти намертво, и его не отмоешь, не отскребешь. Что бы ты сюда не налил, хоть вода, хоть молоко, будет испорчено на веки вечные. Единственный способ уничтожить запах вместе с остатками «земляного масла» — выжечь стенки сосуда изнутри. Впрочем, даже тогда он будет сохранять неприятный запах! Скорее всего, пустынники или степняки уже попытались использовать эти емкости, но отказались от этой мысли.