Воспитанник орков. Книга третья (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Но все-таки, первый залп кочевников, нацеленный на сбившихся в кучу людей, не достиг окончательной цели. Теперь же, гномы успели уйти с линии обстрела.

К чести гворнов, они не запаниковали. Те, кто остался на ногах, помогли раненым товарищам войти в здание. Убитых пока оставили лежать там, где они встретили свою смерть. Они могут и подождать.

— Таггерт, поставьте меня на ноги.

Данут осторожно поставил на ноги Главного инженера, ожидая, что тот сейчас разразиться бранью, либо прикажет немедленно взять под арест нежданного командира. Он сам, если честно, лично бы зарубил того, кто попытался бы вмешаться в его командование, а уж тем более хватать его руками. Но господин Маллверт, восстановив дыхание, слегка посопел, а потом неожиданно сказал:

— Таггерт, принимайте командование.

Главный инженер сделал то, что и должен был сделать на его месте умный человек — если ты чего-то не знаешь, или не умеешь, то лучше доверить дело более опытному человеку. Маллверт, прекрасно справлявшийся со своими обязанностями руководителя миссии в мирных условиях, оказался не готов к войне, тем более, когда война ведется совсем не так, как привыкли. Как уже понял Данут, тут не принято сходится строй на строй, а рукопашная — вообще огромная редкость. Здесь — хоть в пустыни, хоть в степи, вначале обстреливают друг друга, стараясь максимально проредить их ряды (эх, масло масляное, но пусть останется!), а потом мчатся добивать уцелевшего противника. Вполне возможно, что Маллверт, или кто-нибудь из остальных гворнов, участвовали в войнах между орками и людьми, между некромантами и магами, но на земле Фаркрайн луки почти не использовались. Даже в той самой эпической Аркалльской битве, когда погибла три четверти орков, половина людей и четверть гномов, никто не использовал луки и стрелы. Какой смысл, скажем, стрелять в мертвых воинов, если стрелы им все равно не причинят вреда? Здесь же, совсем другое дело.

Данут не стал кочевряжиться, он только кивнул и отдал свой первый приказ:

— Всем отойти от окон!

Вовремя. Оконные проемы, в которые были вставлены стекла, толщиной в палец, начало звенеть от частых ударов стрел. Кто-то из гворнов снисходительно сказал:

— Наши стекла выдерживают выстрел из катапульты!

И, только успел он это сказать, как по стеклу поползла трещина, а потом, когда очередная стрела бабахнула по окну, комнату обдало стеклянными осколками. К счастью, серьезно пострадал лишь один гворн, а остальные отделались царапинами. Видимо, даже у такого стекла существует предел прочности. Ну, или есть все-таки уязвимое место.

Стекла в жилых помещениях продолжали взрываться, усеивая полы причудливыми стеклянными обломками. Эх, замучаешься потом делать уборку!

— Маллверт, уточните количество оставшихся в строю, распорядитесь оттащить раненых в безопасное место.

О раненых можно было и не говорить, потому что им уже оказывали помощь. На ногах оставалось шестьдесят гворнов, да еще семь легкораненых, способных держать оружие. Мертвых и тяжелораненых Данут считать не стал. Потом.

— Прикрыть окна щитами, если их нет — взять столы, стулья. Сколько у нас арбалетов?

— Десять, — подсказал Маллверт.

— Кто владеет арбалетами? Все?

Гворны дружно закивали, а Данут ткнул рукой в ближайших к нему: — Тогда ... Раз.. Два, ну все, кто там дальше, до десяти.. Берете арбалеты, становитесь у окон и поражаете всех, кто пытается штурмовать ворота.

На месте кочевников Данут не стал бы брать штурмом ни ворота, ниограду. Он бы просто-напросто привязал к стрелам паклю, или еще что-нибудь этакое, горючее (да хоть сухую траву!) поджег бы, а потом уже начал обстрел. Хватит и пары огненных снарядов, чтобы попасть — а уж как будет гореть сухое дерево, а там еще и сараи, где стоят самобеглые коляски, емкости с петролом, бочонки с машинным маслом — лучше не говорить! Одна надежда, что пустынники, вкупе с бандитами, принимают деревянные дома за каменные и не видят смысла метать огненные стрелы. Впрочем, каменные дома горят не хуже деревянных, потому что начинка-то у них, из горючего материала. А может, нападающие рассчитывают поживиться трофеями и не хотят портить имущество?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Маллверт, вы остаетесь за старшего, а мы, — воспитанник орков поискал глазами, кого бы ему взять в качестве проводника по миссии, и тут взгляд его упал на молодого гворна, с которым он уже успел познакомиться.— Мы, с господином Пикасом пройдемся по территории. Задача прежняя — стрелять во все, что движется.

Как можно быстрее, Данут пошел осматривать «крепость», начальником которой он внезапно стал, попутно определяя слабые стороны обороны, а главное — силы и средства противника.

Уложившись за тридцать минут, плюс-минус минут семь, Данут порадовался, что все силы противника сосредоточились лишь на одном участке — там, где главные ворота. Возможно, что это всего лишь отвлекающий маневр — в то время, пока защитники собрались в одном месте, к «крепости» уже выдвигаются несколько групп, способных мгновенно преодолеть ограду, а потом ворваться в одно, а то и сразу в несколько помещений. Миллверт, наверное, очень толковый инженер, но вот стратег он никуда не годный. Услышав о нападении с центральной части, вывел весь наличный состав гворнов в одно место, не оставив ни одного бойца, чтобы контролировать тыл! Да что там — даже часового нет! Вот тут не нужно иметь ни опыта, ни таланта военачальника, а только обладать лишь толикой здравого смысла! За такое Миллверта следовало бы выпороть перед строем, а потом разжаловать в младшие ассенизаторы! Впрочем, он не начальник над гномами и даже не член Городского совета Скаллена, благословившего обустройство миссии на Малой земле, чтобы решать судьбы людей.

Если враг захватит одно строение, то по галереям пройдет и дальше, а шестьдесят гворнов просто не сумеют удержать все помещения. Стало быть, придется «ужаться», отступив и создав один-единственный очаг сопротивления. Но это не лучший выход, потому что удобного для обороны помещения здесь просто нет.

Утешает только, что осматривая позиции, не заметил ничего подозрительного с той стороны, и не увидел шевеления противника. Возможно, что он плохо смотрел, но вполне возможно, что кочевники станут атаковать лишь с одной стороны.

Второй вариант, по которому могут действовать враги — разделиться на две команды. Одна станет непрерывно обстреливать окна и двери, не давая защитникам высунуть нос, вторая, под прикрытием стрелков, начнет атаку.

Но вполне возможно, что кочевники-пустынники будут использовать оба варианта одновременно. Ну, кто им помешает атаковать по центру, одновременно проводя нападение с тыла? Так, кстати, будет даже и лучше.

«Значит, что мы имеем? — начал рассуждать Данут. — А имеем мы, во-первых, превосходство живой силы противника — примерно как один к десяти. Если бы речь шла о настоящей крепости, так и то соотношение сил не в нашу пользу. Здесь же у нас не крепость. Во-вторых, у противника имеется какая-никакая, а военная техника, хотя и малая — это луки. Впрочем, луки никто техникой не считает, а зря! И луков у них много. У нас же, десяток арбалетов, не способных состязаться с луками ни в меткости, ни в скорости. Значит, с техникой у нас тоже...»

Но тут воспитанника орков осенило! Тут же есть масса интересных вещей, которые можно использовать для войны. Есть самобеглые коляски. Если укрыть водителя щитами, а потом вывести коляски, то можно просто разогнать всех детей степи и пустыни! Так. Это первый вариант. А есть и второй. А что, если...

— Да какого же Ящера! — выкрикнул он вслух, чем напугал Пикаса, следовавшего за своим новым начальником на почтительном отдалении.

Кстати, Данут опасался, что паренек будет много болтать. Нет, он оказался идеальным спутником. Показывал все, что попадалось на пути, и открывал рот только тогда, когда спрашивали.

— Что случилось, господин Таггерт? — вытянулся юный гворн.

— Пикас, я дурак! — торжественно сообщил Данут.

— Почему, господин Таггерт? — робко поинтересовался гворн, испугавшись еще больше. Похоже, Пикас начал сомневаться в рассудке своего начальника. Ну, он бы тоже засомневался, если бы его командир в критические минуты позволил себе такие высказывания, да еще и вслух.