Все, что дозволено небесами - Татьяна Олеговна Воронцова

ответить могу.

– Валяй. Давненько мы с тобой не разминались.

Минуту или две они молча смотрели друг на друга. Потом уселись рядом на верхнюю ступеньку крыльца.

– Почему не сказал? – ворчливо спросил Леонид.

– Ты знаешь.

– Ты был с этой фотохудожницей?

– Да.

Леонид глубоко вздохнул, прежде чем сообщить неприятную новость.

– Нора осталась на ферме. Позвонила, поговорила с рыжей и решила остаться. Завтра Лера приедет за ее вещами.

Он не ждал, конечно, что Герман тут же вскочит и помчится в Новую Сосновку вымаливать прощение у обиженной подруги, но что хотя бы выругается или как-то иначе обозначит свое отношение к происходящему – этого ждал. Не дождался. Глядя на обшарпанные носы своих кроссовок, Герман поглаживал пальцами переносицу и думал, судя по всему, о другом.

– Днем звонила Нора… – начала Марго, едва увидев Германа, входящего в гостиную с курткой в руках.

– Я знаю. Ленька уже рассказал.

– И что ты собираешься делать?

– Принять душ и поужинать. Но сначала… – Он извлек из кармана куртки маленький черный прямоугольник и аккуратно положил на середину стола. – Сидите здесь и ничего не трогайте. Я вымою руки и кое-что вам покажу.

– Карта памяти, – пробормотал Леонид. – Тебе нужны были снимки, сделанные профессионалом, и ты их получил.

– Точно.

– Это единственное свидетельство того, что вы побывали в святилище? Других нет?

– Единственное. – По губам Германа скользнула слабая улыбка. – Твой звонок оказался очень своевременным. У меня появилась веская причина забрать у Дины карту до ее возвращения в отель, где, возможно, уже поджидал шустрый дядюшка. Забрать, чтобы сделать копии. Кто знает, что этому дядюшке в голову взбредет.

– Убедительно, – кивнул Леонид.

– А там, в святилище, – подала голос Марго, – вы с ней…

– Да.

– Вот как? – Леонид с интересом поглядел на своего друга. – Надо думать, вдохновленный открывающимися возможностями, ты показал класс, отчего девица размякла, прониклась безграничным доверием и по окончании мероприятия уже была готова отдать тебе все что угодно, не только карту памяти с уникальными фотоснимками.

– Да.

– Прав ли я, полагая, что возвращать ей карту памяти ты не собираешься?

Слегка нахмурив ровные темные брови, Герман кивнул.

– Дражайший сэр, – расхохотался Леонид, – что вы можете сказать в свое оправдание?

Тот пожал плечами.

– Ничего.

Потом они сидели втроем перед экраном большого монитора и в благоговейном молчании разглядывали фотографии, сделанные в подземном святилище. Много фотографий. Качества настолько высокого, насколько возможно получить в имеющихся условиях.

– Да, твоя подруга умеет обращаться с камерой, – заметил Леонид, сладко потягиваясь, когда просмотр подошел к концу.

– Я убедился в этом, прежде чем вести ее туда.

– Неужели ты не скинешь ей хотя бы пару фоток?

Теперь Леонид явно получал удовольствие от интриги.

– Зависит от ее поведения. И от поведения ее дядюшки. В первую очередь нужно сделать несколько копий… тащите сюда все флешки, какие есть в доме… и придумать, куда их положить. Вместе с картой памяти. Так, чтобы до них никто не добрался.

– Нора, – напомнила Марго. – Ты съездишь повидаться с ней?

– Да. Как только сделаю копии фотографий и найду для них подходящее место. – Герман посмотрел на Леонида. – Есть мысли?

– Насчет места? Пока нет.

– Одну копию я хотел бы передать Ледогорову.

– Может, сперва разберемся с Литваком? Если сразу после обретения фотографий, которыми не собираешься делиться с ним и его племянницей, ты рванешь к Ледогорову, то подставишь его, брат.

– Это я понимаю. – Герман хмуро наблюдал за копированием файлов. – Но затягивать с поездкой тоже не хочу. Ледогоров мечтал найти святилище, это было делом его жизни. Сейчас он уже стар и крепким здоровьем, мягко говоря, не отличается. Я не хочу, чтобы он умер, так и не увидев эти предметы, не расшифровав эти письмена.

Марго принесла ему из холодильника банку пива, и он, с треском открыв ее, сделал большой глоток. Поморщился.

– Как же мне не хватало этого под землей… Ни разу еще я не оставался там так долго.

– Он благоволит к тебе? – тихо спросила Марго, не спуская глаз с его усталого, осунувшегося лица.

– Кто?

– Великий Неназываемый – он благоволит к тебе?

Герман чуть помедлил.

– Думаю, да. Иначе обрушил бы свод того тоннеля прямо мне на голову.

– Какого тоннеля? – встрепенулся Леонид.

– Тогда ты и почувствовал страх? – спросила Марго. – Когда обрушился свод одного из тоннелей?

– Да, я же не рассказал…

И следующие полчаса ушли на рассказ о похождениях Гнусного Обманщика и Доверчивой Девы.

По завершении его Марго, которая, в отличие от Леонида, все это время сидела тихо, не издавая дурацких возгласов, не мыча и не фыркая, дотянулась до Германа. Взяла его руки в свои.

– Сделай так, чтобы Нора вернулась домой. Прошу тебя. Это важно. Может быть, не важнее, чем ваша с Ледогоровым работа, но тоже важно. Для всех нас.

– Эээ… – Герман немного смутился. – Конечно, она вернется. Не волнуйся. Но среди ночи я на ферму не поеду. Представляешь, что устроит док? То есть, устроит он в любом случае, но ближе к полудню мне будет легче это пережить, потому что я успею: во-первых, выспаться, во-вторых, позавтракать. Да и у него нарисуются другие дела.

– Хотя бы позвони ей.

– Нет, звонить не буду. Я устал как собака, выпил пива и планирую выпить виски. Пьяный и усталый, я точно все испорчу.

Позвонит? Приедет? Но должен же он сделать хоть что-то!.. Третий час ночи, а она все вертится с боку на бок и сна ни в одном глазу.

До самого вечера они с Лерой трудились на благо обширного хозяйства доктора Шадрина, изредка делая перерывы на чай и проверку сообщений, поступающих на почту и смартфоны. От кого угодно, только не от Германа. Впрочем, Марго написала, что он вернулся с добычей и планирует появиться на ферме около полудня, чтобы все объяснить. Значит, по крайней мере жив и здоров. Но что тут можно объяснить? И самое главное: что она, Нора, хочет услышать?

В сотый раз задав себе этот вопрос, она осознает, что хочет услышать признание вины, слова раскаяния и обещание впредь никогда, никогда, никогда… Все это настолько глупо, что ее разбирает смех. Нелепые бабские фантазии! Неужто целый год совместной жизни с Германом ее от них не излечил?

Аркадий, узнав о том, что Нора останется ночевать в Белом доме, их с Лерой Соловецкой резиденции, в той же комнате, где проживала до переезда в поселок, скорбно кивнул, как будто сбылись его худшие опасения, но от комментариев воздержался. О чем ему позже поведала Лера, как приподнесла новость о скором прибытии сестринских чемоданов, Нора не