Все, что дозволено небесами - Татьяна Олеговна Воронцова

руках.

– Никакой съемки без моего разрешения.

– Есть, сэр.

Герман подошел к горизонтальному каналу в толще стены, в черной глубине которого скрывались рычаг и нож, подобный ножу гильотины, и точным, аккуратным движением установил фигуру идола на небольшую площадку, венчающую каменный выступ под ним. Основание фигуры полностью совпало с контуром площадки. Теперь она словно бы вырастала из неровной стены – зеленое из графитово-серого.

– Не желаешь испытать себя? – повернулся Герман к Дине.

– Что нужно сделать?

– Двинуть вниз рычаг. Во-о-он тот. – Он указал пальцем внутрь канала. – Я посвечу.

Дина помотала головой.

– Нет.

– Ладно.

Щелкнув зажигалкой, чтобы создать дополнительный источник света, Герман наклонился, заглянул в канал, потом осторожно просунул руку, дотянулся до рычага и перевел его в нижнее положение.

Почувствовав, что у нее нет сил на это смотреть, Дина отвернулась. И рефлекторно зажмурилась. Что если древний механизм внезапно сойдет с ума и оттяпает Герману руку? Мало ли какая поломка, прошло столько веков… Дрожащими пальцами она смахнула пот со лба.

Послышался странный звук, больше всего похожий на звук падения кочерги, и вслед за тем голос Германа:

– Можешь открыть глаза. Дело сделано.

Дверь сместилась, но не вправо и не влево, а всем полотном – если его можно так назвать, – внутрь того помещения, которое находилось за ней. Сместилась совсем чуть-чуть. Ровно настолько, сколько требовалось, чтобы уверенно опознать ее как дверь.

– Что дальше? – взволнованно спросила Дина, руки у нее все еще дрожали. – Как мы войдем?

– Бери свой фонарь.

Подобрав с пола рюкзак, Герман повесил его на плечо, тоже взял с камня свой фонарь, медленно приблизился к двери и, навалившись на нее плечом, хорошенько толкнул.

Сдвинуть с места такую махину! Как ни странно, ему это удалось. Должно быть, древние механизмы не совсем заржавели. Дина сказала себе, что обязательно осмотрит их, возможно, даже сфотографирует, но переступив порог, моментально забыла о своем намерении.

Помещение, в котором они оказались, имело меньшую площадь и меньшую высоту, чем предыдущее, с нишами и алтарем. В плане оно представляло собой правильный квадрат, вдоль трех стен – за исключением той, где находилась дверь, – тянулись ряды каменных сосудов, напоминающих ритоны из дворцов минойского Крита, кувшины и бочонки, покрытые рисунками и письменами. Кроме того, возле стены, противоположной двери, между двумя ритонами возвышалась статуя неизвестного божества, вооруженного луком со стрелами. Стройная, грациозная фигура из светло-зеленого камня. А прямо по центру на трехступенчатом основании был установлен саркофаг, тоже из камня, как все вокруг, но из белого. Пустой саркофаг без крышки. Все его стенки снаружи были украшены загадочными письменами.

– О боже… – восхищенно простонала Дина, оглядываясь по сторонам. – О боже, боже, боже!

Удивительно, на всем этом великолепии практически не было пыли. Воздух сюда проникал. Где же пыль? Но задавать вопросы нет смысла. Как там он сказал: древние умели строить. И на этот раз наверняка отделается короткой фразой в том же духе.

Герман пристроил фонарь на крышку одного из ритонов, к основанию его прислонил рюкзак и, подойдя к Дине, обнял ее за плечи. Легонько коснулся губами виска.

– Мне нужны фотографии всего, что здесь есть. Хорошие фотографии. Постарайся, ладно?

Она повернула голову, чтобы дотянуться до его губ.

– Моему дяде ты сказал, что видел здесь саркофаг без крышки и больше ничего.

– Да, – невозмутимо откликнулся Герман. – Я соврал.

– Зачем?

– Чтобы поумерить его пыл.

Усмехнувшись, Дина поцеловала его в плотно сжатые губы и приступила к работе.

Они любили, разделавшись с неотложными делами, уединиться в оранжерее и посидеть за чашечкой чая среди цветущих азалий, бегоний, глоксиний, цикламенов, нематантусов, гербер, хризантем, бальзаминов, под сенью финиковой и тростниковой пальм и других гостей из тропиков, чьи названия вылетели у Норы из головы. По крытому переходу, соединяющему утепленный по высшему разряду, с учетом климатических условий, стеклянный шестигранник оранжереи с кухней Белого дома, Лера приносила поднос, на котором теснились маленький керамический чайник со свежезаваренным чаем, две керамические кружки, вазочка с засахаренными фруктами, вазочка с имбирными пряниками и плитка темного шоколада. Пока закипал электрический чайник, постоянный обитатель оранжереи, сестры успевали выкурить по сигарете. Лениво переговариваясь. Постепенно расслабляясь.

Так было и сегодня.

– Не бери в голову, – сказала Лера добродушно. – Даже если он с ней переспит, что с того? Мужчины относятся к сексу не так, как женщины. Вспомни его перепихон в изоляторе с Леськой. Разве его отношение к тебе после этого изменилось? Ты-то, конечно, психанула, а он даже не понял из-за чего.

– Понял или не понял, но пообещал, что этого больше не повторится.

– Ох, до чего же я не люблю такие обещания…

– Тогда мне это помогло. Я поверила ему и смогла остаться с ним. Хотя была близка к тому, чтобы послать его к чертовой матери.

– Не говори глупости. Я знаю Германа не первый год и ни разу не видела, чтобы он относился к кому-нибудь так, как относится к тебе. Ну, если не считать Леонида.

– Да, – пробормотала Нора, понимая, что она права, но все еще находясь во власти эмоций, – у них с Леонидом прямо слияние двух лун.

– Леонид был бы давным давно в психушке, если бы не Герман. Рядом с ним люди становятся сильнее. И ему об этом известно. Потому он и забрался к Леське в постель. Чтобы помочь ей прийти в себя после того, как ее избили и похитили скоты, нанятые Андреем Кольцовым.

– Хочешь сказать, я веду себя, как дура?

Через стол на Нору взглянули точно такие же светло-карие глаза, как у нее самой.

– Однажды я тоже была близка к тому, чтобы послать Аркадия к чертовой матери. Ты помнишь. Но, побродив из угла в угол, решила сперва найти ответ на вопрос, станет ли моя жизнь лучше без него, в другом месте. И в результате осталась здесь. – Глотнув чая из кружки, Лера улыбнулась своим воспоминаниям. – А сейчас вся эта история с Региной Новак кажется мне такой фигней… И знаешь, так бывает довольно часто. Психуешь, переживаешь из-за чего-нибудь, а через месяц или через год думаешь: господи, какой же дурой я была, устроила трагедию на ровном месте.

Пусть так, но после чая Нора все же решила выяснить, где сейчас Герман, и позвонила ему. Абонент не отвечает или временно не доступен. Чуть погодя она позвонила опять. То же самое. Хм.

– Может, занят на работе, – предположила Лера. – Не может ответить. Подожди, сам перезвонит.

Она подождала. Потом подождала еще немного. И еще самую капельку.

Абонент не отвечает или…

Тогда она позвонила Марго.

– Нет