Леди Феникс - Полякова Татьяна

Дед, видя мою задумчивость, должно быть, решил, что его слова возымели нужное действие, воодушевился и продолжал уже отеческим тоном:

— Ты сама сказала, он собирается жениться, и ты вроде бы ничего против не имеешь. Тогда какой смысл в твоем поступке?

— Никакого, — вздохнула я. — Я тебе больше скажу: я вообще смысла не вижу. По крайней мере, в своей дурацкой жизни.

Я тут же пожалела об этих словах, потому что он вдруг весь как-то съежился, и в его глазах мелькнул страх. Очень странно было видеть Деда таким, непривычно уж точно.

— Ты с ума сошла, — пробормотал он, а я покачала головой.

— Извини. Я совершенно не это имела в виду, мысли о суициде меня не посещают.

Но мои слова его не успокоили, более того, напугали еще больше. Он подошел, положил руку мне на плечо, сжал его и заговорил:

— Детка, у тебя тяжелый период, его надо просто пережить. Поверь мне… И лучше, если мы… Хорошо. Помни об одном: я всегда рядом и всегда готов помочь.

— Спасибо, — сказала я, похлопав его по руке.

— Вот и отлично. Не возражаешь, если сегодня я все-таки останусь у тебя?

Ну вот, он опять добился своего, и мне нечего было возразить. Человек обо мне беспокоится… Не хватает только, чтобы Дед решил, будто меня в самом деле посещают мысли о самоубийстве, и вознамерился обретаться рядом, дабы предотвратить роковой шаг.

— Давай спать, — сказала я, поднимаясь, и пошла стелить ему постель.

* * *

Утром, завтракая, он был молчалив и задумчив, приглядывался ко мне. Я сияла, как новенькая монетка, давая понять, что вчерашние глупые мысли уже в прошлом и спасать меня не надо.

На работу мы поехали вместе, расстались в холле, и я вздохнула с облегчением. Не успела я войти в свой кабинет, как там появился Ларионов.

— Каримова в поезде не было, хотя билет он в самом деле купил, — с порога заявил он. — Я навел справки, где он может обретаться.

— И что?

— Везде и нигде. То есть его земляки утверждают, что податься ему некуда. Но это ведь ничего не значит. Я вот что подумал… — сказал Ларионов, устраиваясь на стуле. — Такому поведению должна быть причина.

— Не поверишь, я думаю о том же, — с серьезной миной ответила я, Ларионов поморщился.

— Я знаю, что ты меня терпеть не можешь, но если мы работаем вместе… расскажи мне, в чем там дело… Поиски могли бы быть более эффективными.

— Ты знаешь то же, что и я. Девчонка не появляется дома, а ее парень вместо того, чтобы ехать на родину, болтается где-то здесь. Как ты верно заметил, этому должна быть причина. Первая: большая любовь. Он просто не желает оставлять любимую.

— А вторая причина?

— Он не желает ее оставлять, но большая любовь здесь ни при чем. И тут уместно вспомнить о недавнем убийстве.

— Думаешь, Каримов к нему причастен?

— Или девушка так считает. В любом случае ее надо найти.

— Какого хрена менты не чешутся?

— Не видят повода вмешиваться.

— Так растолкуй им…

— Дельный совет. Что еще?

— Ребенок Зотовой действительно умер на седьмой день. Никаких сомнений.

— Один ребенок умер, а другой через неделю после этого родился, — пробормотала я.

— Если ты имеешь в виду Юлю Бокову, то родилась она за сотню километров от их города. Сколько еще детей родилось в тот день в округе?

— Должно быть, немало.

— Вот именно.

— Что тебя смущает?

— Не знаю, — честно ответила я.

— Ребенок умер, подтверждением чего являются сохранившиеся документы. Двадцать лет назад было совершенно немыслимо похитить ребенка, если ты об этом.

— Немыслимо для рядового гражданина. А для Бокова?

Ларионов задумался.

— Чисто теоретически это возможно, но… Ребенок умер, по крайней мере, я склонен в это верить.

— Отлично, — кивнула я, не желая продолжать разговор.

Ларионов поднялся и ушел. Скорее всего он прав, и мои подозрения не более чем разыгравшаяся фантазия. Почему я склонна верить им, а не документам. Только потому, что они объясняют странное поведение Нины? Впрочем, и тут наверняка не скажешь. Я знаю слишком мало, чтобы делать такие выводы. Я подумала позвонить Ирине Константиновне, но тут раздался звонок, и я с некоторым удивлением поняла, сняв трубку, что звонит хозяин шашлычной.

— Ольга Сергеевна, хотел бы с вами поговорить.

— Говорите, — подбодрила я.

— Вам надо встретиться с одной женщиной. Она через полчаса будет у меня.

— Ей что-то известно о Юле?

— Нет. Но… лучше вам с ней поговорить.

— Хорошо, я приеду.

Хозяин пасся возле входа в шашлычную, увидев меня, шагнул навстречу с очень серьезной физиономией.

— Она в моем кабинете, — сказал тихо, и мы прошли в кабинет.

Около окна сидела женщина средних лет в цветастом платье, я безошибочно определила в ней продавщицу с рынка, так и оказалось.

— Это Наталья, — кивнул Ашот. — Я вас оставлю, у меня дела, — сказал вежливо и удалился.

— Здравствуйте, — улыбнулась я, устраиваясь напротив. Женщина чувствовала себя неуверенно, на меня взглянула с сомнением и вдруг хихикнула.

— А они вас боятся. Чудно…

— Кто боится?

— Эти, чуркестанцы наши. Я голову ломала, кто придет, с кем надо поговорить, испугалась даже, и вдруг баба. А вы кто? — вновь хихикнула она.

— Не представляете, Наташа, как вы меня порадовали, — в ответ хихикнула я. — Пожалуй, вы одна из немногих в этом городе, кто меня не знает.

— Правда? Вы из санэпидемстанции? Или из ментовки? Вряд ли, там у них все куплено.

Я положила на стол визитку, она внимательно прочитала и нахмурилась.

— Понятно. А что такое пресс-секретарь?

Я вторично порадовалась и ей подмигнула.

— На самом деле должность незначительная, но им мы об этом не скажем.

— Ага, пусть немного понервничают, нехристи.

— Судя по вашим словам, не очень-то вы их жалуете.

— Так не за что жаловать. Вкалываешь с утра до ночи без выходных, да еще ублажай их в подсобке, не то с работы выгонят в три счета. А куда идти? Приходится терпеть. Хотя и среди них люди разные попадаются.

— Ахмеда Каримова вы к каким людям причисляете? — задала я вопрос.

— Алика? К пустому месту.

— Что так?

— А так. Болтался тут, работать не любит, торговец из него никудышный, ему лишь бы пожрать да еще потрахаться.

— У вас с ним были близкие отношения?

— Еще чего. Подкатывал ко мне, конечно, но я его быстро отшила. Он у меня дом купил. В деревне. Эти как раз об этом сказать просили.

— Зачем ему дом?

— Для регистрации, ясное дело. Продала за копейки, дороже все равно никто бы не купил. Только с регистрацией вышла незадача, — хихикнула она. — Через нашу деревню дорогу прокладывать будут, дома под снос, там всего-то три избы, оформить на себя его Алик не смог. — Наташа усмехнулась. — Деньги зря потратил, хоть и плевые. На меня обиделся, ты, говорит, нарочно меня не предупредила. Ну, не все же им на нас наживаться, — философски закончила она.

— Дом где?

— Деревня Вяхирево.

— Там, где объездную прокладывают?

— Ага. Через нашу деревню аккурат посередине и пройдет. Дом тот, что с краю, ближе к лесу.

— В деревне кто-нибудь живет?

— Последний житель, моя мама, умер семь лет назад. Дачники приезжали, но сначала один помер, потом другая. Два года, считай, деревня пустует. Теперь дорога, ее и вовсе снесут.

"Весьма подходящее место, чтобы укрыться на некоторое время", — подумала я.

— Что ж, спасибо вам за помощь, — поблагодарила я и направилась к двери.

— Вы в деревню собрались? — спросила женщина.

— Да. А что?

— Там никого нет. Вчера наши туда ездили, дом заперт, замок и на входной двери, и на воротах, что во двор ведут. Ставни тоже закрыты. Решетки на них, так что, если замки висят, в доме никого. Они и меня к вам послали, потому что уверены: Алика там нет.

Я вернулась к окну и вновь устроилась напротив женщины, она смотрела, улыбаясь.

— Значит, они его ищут. Кстати, они — это кто?

— Наши, с рынка.

— Выходит, уже знают, что домой он не поехал.

— Конечно. И о девчонке всех расспрашивают. Видать, здорово вы их напугали. Мой так вообще психует не пойми с чего. Спрашиваю, тебе-то что до Алика и этой девки, ты у меня прописан, тебя не тронут, а он только глазами зыркает, нехристь.

— Это ваш друг?

— Сожитель. Он Махмуду Каримову дальняя родня, хотя у них нашему забору двоюродный плетень, а все родственники. Алик Каримов ему тоже никакой не брат, то есть по-ихнему брат, конечно, а по-нашему седьмая вода на киселе.

— Звать сожителя как?

— Мишкой зову. Он вообще-то мужик неплохой, только больно нервный. Как Каримов здесь объявился, он вообще точно бомба стал, того и гляди взорвется.

— Не сошлись характерами с Каримовым?

— Да вроде все нормально. Наши его не любят, хотя, может, мне так кажется, но боятся точно.