Свидание с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол

— Она всем угрожает, — сказал я.

— Всем случайно, да. Но вы теперь — особый случай.

Наш отель построен в цветущие дни богатых туристов и нефтяных магнатов. Номера убраны в соответствии с их вкусами. Но не всегда — с нашими. Ни я, ни Эсси не оценили соломенные матрацы и деревянные подушки, но все это убрали и нас поместили в номер с настоящей большой кроватью. Круглой и огромной. Я с нетерпением ждал возможности испытать ее. От фойе толку меньше: такую архитектуру я ненавижу: консольные переходы, больше фонтанов, чем в Версале, зеркал столько, что, глядя в них, можно подумать, что ты в открытом космосе. Впрочем благодаря любезности комиссара или молодой женщины-полицейского, которой он поручил нас сопровождать, мы были избавлены от всего этого. Нас провели через служебный ход и подняли в лифте, в котором пахло пищей. Возле нашего номера произошли перемены. Как раз напротив двери в лестничном пролете стояла мраморная крылатая Венера. Теперь у нее появился напарник в синем костюме, внешне совершенно неприметный человек, который упорно не желал встречаться со мной взглядом. Я взглянул на сопровождавшую нас полицейскую. Она в замешательстве улыбнулась, кивнула своему коллеге в лестничном пролете и закрыла за нами дверь.

Да, мы действительно особый случай.

Я сел и посмотрел на Эсси. Нос у нее еще распухший, но это, кажется, ее не тревожит. Все же: «Может, тебе лечь?» — предложил я.

Она с терпеливой улыбкой ответила: «Из-за крови из носа, Робин? Очень глупо. Или у тебя что-то более интересное на уме?»

Надо отдать должное моей дорогой жене. Как только она подняла эту тему, несмотря на трудный день и состояние моей прямой кишки, у меня действительно что-то появилось на уме. За двадцать пять лет, можно подумать, даже секс станет скучным. Мой информационный друг Альберт рассказывал об опытах с животными, которые доказали это. Самцов крыс оставили с самками, и частота их половых контактов все время измерялась. Обнаружили, что с течением времени она уменьшается. Скука. Тогда старых самок убрали и поселили новых. Крысы приободрились и снова занялись делом. Это установленный научный факт — относительно крыс, но мне кажется, я не крыса, по крайней мере в некоторых отношениях. Должен признать, что я испытывал большое наслаждение, когда без всякого предупреждения кто-то всадил мне кинжал в живот.

Я не мог сдержаться. Закричал.

Эсси оттолкнула меня. Быстро села. Вызвала по-русски Альберта. Послушно появилась его голограмма. Он взглянул на меня и кивнул. «Да, миссис Броадхед, пожалуйста, прижмите запястье Робина к фармацевтическому устройству в спинке кровати».

Я вдвое согнулся от боли. Мне показалось, что сейчас меня вырвет, но, очевидно, от содержимого моих внутренностей не так-то легко избавиться. «Сделай что-нибудь!» — воскликнула Эсси, отчаянно прижимая меня к своей обнаженной груди, а руку — к спинке кровати.

— Я уже делаю, миссис Броадхед, — ответил Альберт, и действительно, я почувствовал укол в руку. Боль уменьшилась и стала терпимой. — Не стоит напрасно тревожиться, Робин, — благожелательно сказал Альберт. — Вам тоже, миссис Броадхед. Я уже несколько часов назад предвидел такой болевой приступ. Это всего лишь симптом.

— Проклятая высокомерная программа, — воскликнула Эсси, написавшая эту программу, — симптом чего?

— Начала последней стадии процесса отторжения, миссис Броадхед. Положение пока не критическое, тем более что я вместе с обезболивающим ввожу и другие препараты. Но все же предлагаю завтра произвести операцию.

Я теперь чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сесть на краю постели. Провел пальцем ноги по стрелам в ковре, указывающим в сторону Мекки, дань нефтяным магнатам, и сказал: «А как с подбором тканей?»

— Все уже подготовлено, Робин.

Я осторожно пощупал живот. Он не взорвался. «На завтра у меня назначено много встреч», — указал я.

Эсси, которая мягко покачивала меня, отпустила и вздохнула: «Упрямый человек! Зачем откладывать? Можно было провести трансплантацию несколько недель назад, и ничего этого бы не было».

— Мне не хотелось, — объяснил я, — к тому же Альберт заверил, что у меня было еще время.

— Было время! Конечно, было время! Неужели нужно тянуть до тех пор, пока не произойдет что-то непредвиденное? И тут ты понимаешь, что времени уже нет и приходится умирать. Я тебя люблю живого и теплого, Робин, а не программу из «Здесь и Потом»!

Я потерся о нее носом и подбородком. «Больной! Убирайся от меня! — рявкнула она, но не отстранилась. — Ха! Теперь тебе лучше!»

— Гораздо лучше.

— Достаточно, чтобы поговорить серьезно и назначить время операции?

Я подул ей в ухо. «Эсси, — сказал я, — обязательно, но не в данную минуту, потому что, если я правильно помню, мы с тобой не закончили одно дело. Не с Альбертом. Буль добр, старый друг, отключись».

— Конечно, Робин. — Он улыбнулся и исчез. Но Эсси держала меня, долго глядела мне в лицо, потом покачала головой.

— Робин, — сказала она. — Ты хочешь, чтобы я записала тебя как программу «Здесь и После»?

— Нисколько, — ответил я, — и вообще я сейчас хочу поговорить не об этом.

— Поговорить! — фыркнула она. — Ха, знаю я, как ты говоришь… Я хочу сказать, Робин, что если я тебя запишу, то кое-что обязательно изменю!

Ну и денек получился! Неудивительно, что некоторые незначительные обстоятельства я забыл. Моя секретарская программа, конечно, мне напоминала, так что я не удивился, когда отворилась дверь и появилась процессия официантов во главе с дворецким. Принесли обед. Не на двоих. На четверых.

— О, мой Бог! — воскликнула Эсси, ударив себя по лбу тыльной стороной ладони. — Твой бедный друг с лягушечьим лицом, Робин! Ты пригласил его на обед. И только взгляни на себя! Босые ноги! Сидишь в белье! Ты некультурный, Робин. Иди одеваться немедленно!

Я встал, потому что спорить бессмысленно, но все же сказал: «Я в белье, а ты разве нет?»

Она презрительно взглянула на меня. На самом деле на ней такая китайская штука с разрезом на боку. Похоже и на платье, и на ночную рубашку, и она использовала ее в обоих качествах.

— Нобелевский лауреат, — укоризненно сказала она, — сам определяет, что ему прилично носить, а что нет. К тому же я уже приняла душ, а ты нет и потому пахнешь сексуальной деятельностью… и, о Боже! — добавила она, наклонив голову и прислушиваясь, — я думаю, они уже здесь!

Я направился к ванной, а она к двери, но я еще услышал звуки спора. Один из слуг тоже внимательно слушал, причем рука его бессознательно устремилась к выпуклости под мышкой. Я вздохнул и направился в ванную.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});