Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какая Ирма? — Зоя потерла лоб. — Ах, Ирма! — Она вскочила с дивана. — А что с ее дочкой? Ирма приехала с мужем? Где остановилась? — посыпались вопросы, и, не дождавшись ответа, она забегала, закружилась по комнате. Непременно надо пригласить их в гости. Знаешь, вот сейчас, сей миг, я полюбила Ирму за то, что ты когда-то встречался с ней. Она же терпеть меня не могла и за глаза обзывала…
— Линейкой.
— Что? Ах да, — ее круглое лицо сморщилось, но, спохватившись, обрело спокойствие.
"Я ничего не скажу ей, — решил Буков. — Она болтлива, сентиментальна, и эта история через день станет известна всему городу. Правда, она может сделать и так, что я буду выглядеть героем, но все же ни к чему эти слухи.
А Зоя уже суетилась на кухне, откуда слышалась ее взбалмошная скороговорка:
— Батюшки, в холодильнике-то пустота! Гости нагрянут, а подать нечего. Все сама да сама… Надоело.
Голос ее вдруг оборвался, она вошла в комнату, молча уткнулась Букову в плечо.
— Мне почему-то тревожно, — сказала она шепотом. — Ты не думай, я тебя нисколечки не ревную к Ирме.
— У нее дочь парализована. Привезла на лечение.
— Как? Совсем лежит? Последствия "БД"? — Зоины глаза расширились, в них мелькнул страх.
— Да.
— Боже мой. — Она облизнула пересохшие губы. — Только подумать: ведь такое могло быть и у нас, и даже удвоенное… — Она опять прижалась к нему, и он ощутил, как она судорожно вздрогнула. — Боже мой, — повторила она. — Ты знаешь, мне поначалу казалось, что я не выдержу всего этого. Когда мы переехали в Интернополь, каждый день был наполнен переживаниями. Ну ладно, взрослые, но когда видишь детей, которые не могут ни бегать, ни прыгать, ни ходить… К этому невозможно привыкнуть. Иногда хочется бежать отсюда. Думаешь, зачем я запретила Юрке и Лене приходить ко мне на работу? Не для того, чтобы они не встречались с этой болью, — ее можно увидеть и на улице. Невыносимо ловить взгляды родителей, приехавших на свидание к санаторцам. Как они смотрят на наших ребят! Я чувствую себя без вины виноватой. И вот теперь у Ирмы… Она знает, что твоя жена — я?
— Кажется, еще нет.
Он погладил ее по голове, с досадой поймав себя на фальши этого жеста, сочувствие Зои ничего не вызвало в нем. Что ее слезы в сравнении со слезами Ирмы?
Отстранив жену, он сослался на занятость и заперся в кабинете.
— Теперь ты посвящена в мой самый тяжкий грех, — Радов положил на столик дужку психоконтактора и пригладил волосы. — В моем прошлом подобную исповедь можно было доверить лишь самому близкому человеку.
Лия смотрела на него со строгим вниманием, без осуждения и жалости.
— Не понимаю, — тихо сказал он. — Не понимаю твоего отношения к увиденному.
— Неужели надеялись на утешение? — В ее голосе почудилась усмешка, хотя на самом деле Лия не собиралась порицать его — настолько ее захватил увиденный фрагмент чужой жизни. — Лер приказал вам отдохнуть. Давайте прислушаемся к его совету. А за психоконтакт спасибо. Это было настоящее путешествие в ваше прошлое.
Но ему оказалось мало этих слов, и он грубовато отодвинул протянутый Лией антистрессорный шар. Легче всего, помяв его в пальцах, провалиться в сон. "Нет, Куков — Радов, сегодня не будет тебе поблажки", — со злостью подумал он, дивясь тому, как точно уловила его состояние Лия. Она встала, сбросила с ног сандалеты, нащупала на полу клавишу, нажала. В густеющих сумерках мягко засветился квадратный коврик посреди комнаты, превращаясь в музыкальный инструмент. Радов благодарно кивнул — его душа и впрямь требовала музыки.
Лия шагнула в центр терпситона и приготовилась к импровизации.
"Вот и ответ", — мелькнуло у Радова. Глаза его встретились со взглядом девушки. Тоненькая, грациозная, в свободно облегающем фигуру платье цвета весенней зелени, она медленно взмахнула руками и стала похожей на молодое деревце. Высокий, вибрирующий звук изливался, казалось, из самой ее груди, сплелся движениями пальцев и замер на миг в повороте шеи. Лия взмахнула головой, легкие светлые волосы плеснули по лицу, с ног до головы пробежала чуть заметная судорога.
Инструмент отозвался жалобным вскриком невидимых струн. Она двинулась по коврику то ли в танце, то ли в серии гимнастических упражнений, и комната наполнилась музыкальным вихрем, в котором слышались вой ветра, шум морских волн, далекий плач ребенка. Тело девушки изгибалось, кружилось, извлекая мелодию из электронных звуков древнего инструмента, каждым движением тела выражая то, что словами передать невозможно.
Радов сидел не шевелясь. Эпизод из его прошлой земной жизни, пережитый Лией, обретал на его глазах музыкальную форму и не только целебно очищал, вытягивал нарыв собственной души, но и настраивал ее на преодоление неведомых препятствий, новую огранку в вечном движении.
Лия сошла с ковра, теперь Радов сам очутился в центре терпситона, рождая гудящую басами, еще полную множества диссонансов, но уже с силой рвущуюся ввысь мелодию. Затем Лия вновь ступила па поверхность инструмента, встала рядом с Радовым, но зазвучали две разные, постоянно отталкивающиеся друг друга мелодии. И даже, когда Радов положил руки на плечи девушки и приблизил к ней свое лицо, две песни так и остались порознь, хотя одна из них и помогала другой обрести свободу и высоту полета.
Минос был городом людей, икаров и спиролетчиков и как бы заключал в себе идею единения разных гуманоидов. Икары, эта прелестная раса искусственно выращенных летающих людей, жили в домах-деревьях, перемещались, в основном, по воздуху и дружили с неподвижными спиролетчиками, путешествующими силою мысли и воображения, не покидая своих жилищ.
Отдельный сектор был отведен реплицированным земным детям, когда-то погибшим от голода, стихийных бедствий, болезней, войн. Память о прошлом возвращалась к ним в форме снов, но многие помнили своих родителей и мечтали встретиться с ними. Изучая их судьбы, репликаторы мысленно торопили тот час, когда восстановление примет направленный характер, не будет чем-то случайным, непредвиденным.
Два дня Радов завороженно бродил по городу, останавливаясь чуть ли не перед каждым ребенком, провожая глазами плавный полет икаров или разглядывая подзаряжающихся солнечной энергией спиролетчиков, которые тоже были обязаны своим существованием генным инженерам. Несходство между этими расами было значительнее, чем между земными монголоидами и африканцами. Изящные, величиной около метра, люди-птицы ловко сновали в небе Миноса, напоминая своими перепончатыми руками- крыльями мифических белых и черных ангелов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Феникс - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- Берегиня - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. - Светлана Бондаренко - Научная Фантастика
- Фантариум - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- Твой образ (Второе лицо) - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- Ладушкин и Кронос - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- Феномен Табачковой - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- Твой образ (Второе лицо) - Светлана Ягупова - Научная Фантастика
- В пучину вод бросая мысль... - Песах Амнуэль - Научная Фантастика
- Не воскрешайте меня! - Валерий Брюсов - Научная Фантастика