Муза и генерал - Варвара Синицына

- Разрешите идти, товарищ командир? - произнесла она, разглядывая белый потолок кабинета.

- Идите, Наташа, - сказал Шкарубо.

Она почувствовала, как нехотя он разжал пальцы.

"Или у него просто свело руку", - выходя за дверь, подумала Киселева, и не поверила себе.

Лохматый пес Малыш и девочка Маша бросились за ней. По пути Маша подхватила бесполезно валявшуюся под столом бумагу, которую несколько минут назад вытащила из тесных джинсов Наташа, а потом ее вслух зачитывал отец.

Капитан второго ранга Шкарубо смотрел в окно. По плацу, хохоча на все лады, размахивая руками и хвостом, шла экзотичная компания: высокая девушка с упругим, как у амазонки, торсом, в потертых джинсах и шляпе, достойных заправского ковбоя; старший матрос дошкольного возраста с неуставными косичками за спиной; огромный лохматый пес. Старший матрос протянул ковбойке лист бумаги, и она, пробежав его глазами, рассмеялась так, что Шкарубо даже через стекло услышал ее звонкий смех. Ковбойка разорвала лист на мелкие части и бросила его ветру. Ветер, обычно развевавший ее каштановые волосы, не смог отказать девушке и в этой услуге. Он подхватил раскромсанную бумагу и разнес ее по свету.

Шкарубо стоял у окна и думал, что где-то там, на далеком континенте, может, и в жаркой Африке, эти белые клочки просыплются снегом.

ОПТИМИЗМ ПРИВОДИТ К ПОТЕРЕ БДИТЕЛЬНОСТИ

Климочкин нашел меня в подъезде Музиного дома. Бегу вниз по лестнице, щелкаю каблучками, и тут звонит мобильник, затерявшийся в глубинах фиолетовой торбы. От предчувствия, что могу пропустить кого-то, очень нужного мне, высыпаю все содержимое сумки на подоконник. Предчувствие не обмануло, телефон не подвел - нашелся, пока еще звенел сигнал вызова, а не позже.

- Варя, это Климочкин, - сказал голос, который я где-то слышала, - друг Алексея. Он просил найти вас.

- Так сделайте это, - с облегчением выпалила я.

Сразу после аварии, после того, что случилось с Леликом, я не только мозгами, но и животом осознала: мне есть чего бояться. А бояться одной очень страшно. Намного легче, когда хоть кто-то рядом, особенно если ему можно доверять.

Климочкин подкатил на своем золотистом "Опеле" через несколько минут. Все вышло более чем удачно. Он оказался тем самым молодым зубром - майором, сопровождавшим меня на вышку КДП. И одновременно тем, кто провожал Наташу к вертолету. Два в одном, или двойное обеспечение гарантии.

- Я был у Алексея, он дал мне ваш телефон, Варвара, - сказал Климочкин.

- Вы были у него? Как он? - Волнение сжало тисками мое горло.

- Не так плохо, как могло быть: сотрясение мозга, вывихнута нога. Через неделю Власов будет бегать. Товарищ полковник приказал не спускать с вас глаз, а то, говорит... как-то он смешно вас назвал...

- Вака, - подсказала я.

- Точно, Вака, - улыбается Жора. - А то Вака наделает глупостей. - К нему поедем?

Из-за всех этих нападений, детективных опытов с генеральским секретом я вынуждена таскаться с Чурановым, обливать его фантой, вместо того чтобы лететь пулей к больному Лелику и своим присутствием врачевать его раны. Возможно, в моем положении, когда Лелик едва не погиб, когда надо не действовать, а рыдать, я поступаю вызывающе трезво. Но если сейчас не открою этот ящик Пандоры, не найду вонзившуюся в нас иглу, на конце которой, может, и не жизнь генерала, но определенно его тайна, больше ни я, ни Лелик не отделаемся тем самым "едва". В следующий раз все будет гораздо печальнее. Нам просто не дадут шанса на жизнь.

- Нет, - говорю я, - в госпиталь мы поедем потом.

Как я могу не верить человеку, которого Лелик посвятил в тайну моего имени? Уже на этом основании я доверяю Климочкину.

- Жора, мне надо побывать в штабе, но об этом никто не должен знать. Подумайте, Жора, я не заставляю. Хотя, не скрою, с вами мне будет легче проехать через КПП.

- Ну, раз легче, тогда я ваш, - засмеялся майор.

Вот так розовощекий Жора Климочкин влип. В смысле дал мне втянуть себя в авантюру по несанкционированному проникновению на генеральскую территорию.

Эта лояльная формулировка подходит только для меня, человека гражданского. Здесь остается лишь сказать: слава Богу, что я больше не служу. А вот майор Климочкин - служит, поэтому и судить его будет трибунал и не за невинную авантюру, а за воинское преступление. Но это в том случае, если нас поймают. Авиация, оказывается, прямо-таки кладовая настоящих мужиков. Стоило мне намекнуть Жоре о своем намерении вскрыть генеральский сейф, как он тут же заявил, что не оставит меня наедине с кабинетом комдива.

- Как ты туда попадешь? У тебя есть план? - засыпал он меня вопросами.

Плана у меня пока не было, зато был кусок завернутого в целлофан зеленого пластилина.

- Вот, оттиски генеральских ключей, - хвалюсь я своей добычей. - Сейчас поедем к Кулибину...

И тут же противоречу самой себе. А как не делать этого, быть логически последовательной, если вся моя жизнь - сплошное противоречие, раздирающее меня по кускам, и при этом каждый кусок старается успеть в нужное место в нужное время. "Зато тебе никогда не бывает скучно", - говорит мне Муза Пегасовна. "Да, - отвечаю я ей, - мне всегда весело, порой - до слез".

- Слушай, Жора, давай ты сам закажешь ключи, - без всякого стеснения предлагаю я.

Если человек вызвался мне помогать, так пусть пашет на всю катушку. В противном случае это не помощь, а сочувствие. А я не советская власть, чтобы мне сочувствовать.

- Сто лет сына не видела, он разучится звать меня мамой, - поясняю я.

- Давай, - безропотно соглашается он. - Да и кабинет лучше вскрыть вечером, когда все разойдутся из штаба.

После приема-передачи вещдока он по-товарищески хлопнул меня по плечу и, скорчив строгую физиономию, выдохнул:

- А Шуйского меж нами нет?

До боли знакомые интонации, да и вся мимика генеральская. Здорово это у Климочкина получается. Стыдно сказать, но мы как безумные ржем всю дорогу: кого только Климочкин не пародирует! Досталось даже Сенькиной. Ого! Оказывается, она девушка известная в наших краях. Надеюсь, это у меня нервное, если же нет, то я - сука. Или жертва неадекватной реакции: Лелик загибается на больничной койке, а меня трясет от смеха. Дико завидую девушкам правильным, рыдающим в горе, веселящимся в радости. Я же порой сама себя пугаюсь.

Я тронута благородством Климочкина, у меня действительно долгов по горло, прежде всего перед Василием. Прямо-таки физически ощущаю свою постыдную кукушечью сущность. Вижу человека первый раз в жизни, а такое редкое понимание. Шутка ли - друг моего любимого, любимый моей подруги! Между прочим, у него и своих неприятностей достаточно: на утро был запланирован перелет в Моздок, но генерал отстранил Климочкина от полетов.

- Надолго? - спросила я.

- Пока сам не вылетит, - зло сказал Жора и как-то необычно посмотрел на меня, от чего мне стало не по себе. Я не уточняю, куда должен вылететь генерал, лишающий летчиков самого дорогого - возможности летать. И так понятно, не в небо. От возникшего невзначай нюанса миссия по захвату генеральской вотчины, дабы отомстить за всю авиацию в лице Лелика и Климочкина, окончательно приобрела благородную окраску. "Опель" затормозил на углу детского сада. Я только успела выставить из-за дверцы ногу на асфальт, как с шумом распахнулась калитка и любимый очкарик в два прыжка повис на моей шее. Я едва не разрыдалась от стыда. Бедный ребенок, дал бог такую непутевую мамашу!

- Я жду тебя, жду, а ты... - не разжимая рук, укоризненно шептал Василий.

Я расстегнула сумку, достала продуктовый набор и купленную по дороге машинку. Сын, одной рукой катая игрушку по песку, с удовольствием впился в еще теплый хот-дог.

- Тебя плохо кормят? - спросила я, сидя на краю песочницы.

- Плохо, - промычал Василий набитым ртом, - папа заставляет есть кашу.

Он вытащил из сумки утреннюю газету, прочел по слогам заголовок.

- "Ка-ка-я не-прав-да ху-же?" Хуже всего экономическая неправда. Если будет экономическая неправда, то все умрут от голода, - вздохнул упитанный Василий с измазанным кетчупом носом. - Только ты никому не говори, что я разбираюсь в экономических вопросах.

Из-за вездесущего мобильника я не успела пообещать сыну даже такую малость. Где-то вдалеке, как из погреба, кричала Наташа:

- Варя, приезжай к нам. Приезжай немедленно.

- У Малыша несварение желудка? Его пучит? - весело съязвила я. Сколько можно дергать меня как марионетку, имею я право хоть на грамм общения с сыном?

- Борис...

Невообразимый писк и треск в трубке не позволил мне расслышать, что же произошло с Борисом. Да и что с ним может произойти? Ушел на боевое дежурство? Так это я и без вас знаю. Делать им нечего на отшибе земли, вот и маются пустяками. Но и замолкший телефон, лежащий на деревянном каркасе песочницы между мной и Василием, который уже не возит машину, не дает мне покоя. Не такая Наташа девушка, чтобы маяться пустяками, Малыш - не в счет. Что же произошло с Борисом?