Муза и генерал - Варвара Синицына

- А с самолетом что?

- А-ва-рия! По всей видимости, отказ двигателя, будет работать комиссия, расшифруют записи черного ящика, тогда и узнаем.

- И часто у вас двигатели отказывают?

- Вот свяжись с журналистами, всю душу вымотают. И ведь надо же, на лучшей машине! Если б за штурвалом был другой летчик, не такой опытный, как Алексей, не ехал бы я с вами, а организовывал похороны.

От его откровения меня прошиб пот. Значит, Лелик был на волоске от смерти. Почему это случилось именно сегодня, сразу после того, как генерал узнал, что Лелик собирается доложить командующему. Что Лелик хотел доложить командующему?

- Куда тебя везти? - спросил генерал.

- Если вы на встречу с избирателями - я с вами.

- Ты что, с луны свалилась? Какая встреча, какие избиратели! - заорал генерал. - У меня летчик чуть не погиб, новейший истребитель е... - Генерал осекся и, так и не подобрав приличного синонима, ударил кулаком по спинке. От его удара и без того съежившийся шофер вздрогнул, машина подпрыгнула, меня бросило на сиденье.

- Воды, - закатив глаза, прошелестела я.

- Вот почему баб не берут в авиацию! - Генерал врезал водителю по плечу. - Купи ей воды.

Притормозив у продуктовой палатки, водила бросился выполнять приказ.

- Лимонада, большую бутылку, - стонала вдогонку я.

- Тьфу, зараза! - Генерал вышел из машины и скомандовал: - Возьми ей два литра, может, лопнет.

Смачно хлопнув дверцей, он пересел вперед.

Итак, приказано - лопнуть. Машина мчится по городу, дом Музы Пегасовны уже на горизонте. Осторожно, чтобы не заметили, я взбалтываю бутылку, хотя и без того трясет. Генерал уже не рычит, он просто пухнет от ненависти.

- И где твой дом?

- Скоро, - тихонько обещаю я.

- Если я из-за тебя опоздаю к командующему, голову оторву... - белыми от злости губами говорит он.

- Кому оторвете? - невинно уточняю я.

- О-о-о-о! Если б ты была здорова, выкинул бы тебя прямо здесь! Подлец Костомаров, прислал какую-то раненую... - стонет генерал. - Тебе! Тебе и твоему Власову все оторву!

Я стараюсь держаться в рамках светского разговора, моя учтивость в условиях, далеких от полевых, - полный аналог оружия стратегического назначения, - доканывает боевого командира дивизии.

- А вы что, способны оторвать все? - спрашиваю я, уже зная, что вопрос - риторический.

Способен. А вот на что способна я, тем более ради Лелика, генерал не знает.

- Вон! - орет генерал.

Я резко откручиваю крышку, бутылка хлещет в него приторной струей фанты. Глаза у генерала, обтекающего желтыми пузырями, круглые-круглые, он силится что-то произнести, но губы застыли в немом крике. Шофер тоже не в лучшей боевой форме: забыв о дороге, уставился на командира. А ведь все так просто: возьми бутылочку, закрути крышечку - и нема фонтану. А еще верный конь! Отпустил удила, и мы въехали в ограждение. Последняя точка в происходящем бедламе. Ничего себе логическая цепь событий: у меня пересохло горло, генерал - мокрый, машина - вдребезги. Генерал вырвал бутылку из моих рук, вылил себе в горло последние капли, выкинул бутылку в окно и как зверь затряс всем телом, брызги летят во все стороны. От страха я жмурю глаза.

- Ну что ты наделала? - миролюбиво спрашивает он.

От его толерантности извинение было готово сорваться с моих губ, но тут я вспомнила, что меня на мякине не проведешь - видела я таких добреньких и нежных.

- Товарищ генерал, это все газы! Пойдемте к моей тете. Она вон в том доме живет, она вас мигом приведет в божеский вид. Ну не тащиться же вам за сухим костюмом обратно в гарнизон, - уговариваю я, а напоследок услужливо подсказываю:

- Командующий, наверное, не любит, когда опаздывают?

Он искоса посмотрел на меня, плюнул самым что ни на есть хулиганским манером под ноги и сказал:

- Веди.

Мы двинулись к подъезду, впереди я, за мной - мокрый генерал. Уже в подъезде он останавливает меня.

- Тетка тоже пишет?

- Да нет, - успокоила я его, - она спектакли ставит. Зовут Муза Пегасовна.

- А нормальные люди в твоей семье есть?

Ну что тут ответишь: к сожалению, нет.

Мизансцена: генерал и Муза Пегасовна в прихожей ее квартиры. Я - тоже здесь. Уж не знаю, чем таким особенным Муза Пегасовна взяла генерала. Если я верно трактую увиденное, то она просто инсценировала условия, максимально приближенные к боевым, наиболее комфортные для человека военного. Как разглядела за моей спиной хоть и мокрого, но генерала, так тут же и нашла банальнейшее решение этюда с заданным героем: бей в барабаны, труби в трубы, будем делать войну! И если меня Муза Пегасовна оставила на задворках яростных атак, то себе самозахватом присвоила маршальское звание вражеской армии.

Генерал тоже не дурак, хоть и мокрый, а сразу в стан противника, прощупать: силен ли? Галантно протянул Музе Пегасовне руку и припал к ее ладони.

- Тетка-то красавица!

- Была красавица, а сейчас старуха.

- Ну что вы, какая же вы старуха? - Генерал все еще искал в Музе Пегасовне приметы женщины обыденной, способной на жеманное кокетство, но никак не на трезвый взгляд.

- Самая настоящая. И вообще, я не понимаю, зачем нужна старость? - не дрогнула под тяжелой артиллерией комплиментов Муза Пегасовна.

Генерал не был желторотым недопеском и оценил ее мужество. Поэтому и позволил Кармен на пенсии то, чего, видимо, давно и никому не позволял:

- Тимофей Георгиевич Чуранов, генерал-майор авиации. Для вас, Муза Пегасовна, просто Тима.

Я знаю, как Муза Пегасовна ценит свободу, отсюда и пренебрежение всеми подарками, особенно дорогими. Ей легче раздать все, чем взять.

- Нет, нет, - строго сказала она, - что это за недоносок "Тима"? Только Тимофей Георгиевич. В крайнем случае - Тимофей.

Я едва не пала смертью трусливых здесь же, в коридоре. Что эта взбесившаяся старуха себе позволяет? Эпатаж эпатажем, но где хоть минимальное уважение к чину? Генерал тоже ведет себя странно - вместо привычной нервозности, бросает какие-то странные реплики.

ГЕНЕРАЛ: Стрелялись?

МУЗА: Нет.

ГЕНЕРАЛ: Рубились?

МУЗА: Нет, нет...

ГЕНЕРАЛ: Так это против правил.

Маскарад, да и только.

Потом Муза Пегасовна кладет свою ладонь на запястье совершенно ручного генерала и говорит:

- Тимофей Георгиевич, сейчас вы примете душ, Варвара почистит ваш мундир, я угощу вас сигарой и коньяком.

- С удовольствием. - Генерал пробует галантно расшаркаться.

Где он только подцепил этот вульгаризм, не у гусей ли?

- Вы что, какой коньяк? К командующему подшофе поедете, Тимофей Георгиевич? - возмущаюсь я, и вовсе не из-за того, что мне выпала самая незавидная доля: неужели генеральский китель - моя цель? Обидно за поколение: Сенькина била-била, я била-била, а престарелая Кармен даже мимо не бежала, а генерал - всмятку.

- При чем тут командующий? - обрывает меня генерал.

Действительно, при чем? Когда рядом - маршал.

- Мне всегда нравились мужчины, от которых пахнет дорогими сигарами и коньяком, - огласила приговор Муза Пегасовна.

Будь у генерала конь, он бы на нем гарцевал, были бы усы - он бы их залихватски подкручивал, но за неимением перечисленного генерал приосанивается. В таком виде и следует за Музой Пегасовной в ванную комнату.

Пока генерал принимает душ, я под руководством Музы Пегасовны мокрой тряпкой тру его китель.

- Ну, и зачем ты притащила его ко мне? - спрашивает она.

- Муза Пегасовна, вы же сами видели, - трясу я кителем, - генерал весь в фанте...

- Варвара, я ведь не спрашиваю: как ты его притащила? Я спрашиваю: зачем? - настаивает Муза Пегасовна.

Меня прорывает, я бросаю ненавистный китель на пол, с остервенением топчу его ногами, бурные всхлипывания и слезы хлещут из меня рекой. Едва справляясь с голосом, я пищу Музе Пегасовне о Лелике, о том, как я встретила его, какой он настоящий, о подслушанном разговоре, о вероломстве генерала и Костомарова. И когда дохожу до Лелика, что как мертвый лежал на носилках, в горле перехватывает, рыдания душат меня, нет сил дышать. Безмятежная доселе как сфинкс, Муза Пегасовна влепляет мне пощечину.

С красной строки: щека точно обожженная, я хватаю воздух губами и... прихожу в себя. Муза Пегасовна выуживает из темного угла бутылку "Зеленой феи". Для употребления абсента нужен особый случай, сегодня он есть. В узкие высокие прозрачные стаканы вслед за глотком абсента медленно, буквально по одной капле, Муза Пегасовна добавляет минеральную воду. Мы молча чокаемся, вкус полыни обжигает горло. И в тот же момент в гортани возникает ощущение ни с чем несравнимой свежести.

- Странно, - говорит Муза Пегасовна, - все, что ты говоришь, похоже на правду, но это так не стыкуется с Тимофеем Георгиевичем, полный диссонанс и дисгармония.

- Муза Пегасовна, вы же знаете его пять минут...

- Варя, не забывай, сколько мне лет, мне хватает и пяти минут, чтобы узнать человека.

C ее молчаливого согласия вытаскиваю из кителя генерала связку ключей, без лишних слов Муза Пегасовна приносит пластилин, и я вдавливаю в него ключи, один за другим.