История моей жизни - Эндрю Карнеги

В 1897 году у нас родилась дочь.

— Мы назовем ее Маргарет в память о твоей матери, — сказала мне жена. — А теперь у меня к тебе просьба.

— Какая?

— Сейчас, когда у нас малютка, я хотела бы иметь собственный дом на лето, чтобы не быть связанной сроками приезда и отъезда.

— Согласен, — сказал я с радостью.

— Но с одним условием.

— С каким же?

— Чтобы этот дом находился в горах Шотландии.

— Это и мое горячее желание. Ты же знаешь, я не переношу жаркого солнца. Где же лучше укрыться от него, как не в горах моей любимой родины?

Так состоялась покупка замка Скибо.

Прошло уже двадцать лет с тех пор, как жена вошла в мою жизнь, совершенно опустошенную утратой матери и брата, и придала ей новое содержание. Она дала мне столько счастья, что я совершенно не могу себе представить жизнь без нее.

Глава 14

Развитие стального концерна. Стачка на Хомстедских заводах

Будучи в Англии, я убедился, как важно для металлургической промышленности иметь собственную добычу сырья и все стадии переработки до конечного продукта. Ввиду крайней трудности получения в нужные сроки чугуна в необходимых для нашего рельсового производства количествах мы решили построить еще несколько доменных печей и в одной из них стали изготовлять зеркальный чугун и ферромарганец.

Мы были второй фирмой в Соединенных Штатах, которая сама стала заниматься производством необходимого ей зеркального чугуна, и на протяжении долгого времени — единственной фирмой на всю Америку, которая производила ферромарганец. До этого мы зависели от других в отношении этого драгоценного для нас материала и должны были платить за него по восемьдесят долларов за тонну. Первые же опыты с собственным производством ферромарганца дали блестящие результаты: мы оказались в состоянии удовлетворить спрос всей Америки, и цены на этот материал снизились с восьмидесяти до пятидесяти долларов.

Дальнейшим шагом к нашей независимости стало приобретение собственного производства кокса, необходимого для выплавки чугуна, а также собственных рудников. Мы отлично понимали, что в ближайшем будущем предстоит полное вытеснение железа сталью. Даже в нашем кистонском производстве мостов мы все больше заменяли железо сталью. Новая королева Сталь победоносно вступала в мир и готовилась свергнуть с престола своего предшественника — Железо.

Сталелитейное предприятие в Хомстеде. Фотография предоставлена ДМЭК

В 1886 году мы решили построить еще один сталелитейный завод и как раз в это время узнали, что синдикат питсбургских промышленников собирается продать так называемые Хомстедские заводы. Я предложил им слиться с нашей фирмой. После этого нам оставалось только открыть предприятие, перерабатывающее в самые разнообразные изделия сталь с Хомстедских заводов. Мы производили там решительно все, что только можно сделать из стали, начиная с тоненьких гвоздей и кончая двадцатидюймовыми балками. Это было последнее звено нашей пенсильванской цепи. В то время казалось, что у нас там больше нет поля для деятельности.

Интересно указать хотя бы кратко на успехи, достигнутые нами за десятилетие между 1888 и 1897 годами. В 1888 году в наше предприятие было вложено 20 миллионов долларов, в 1897-м — 45 миллионов. В 1888 году мы производили 600 тысяч тонн чугуна, по истечении десяти лет эта цифра утроилась. В 1888 году мы производили ежедневно 2 тысячи тонн железа и стали, в 1897-м — 6 тысяч тонн и так далее.

Чтобы получить тонну стали, нужно было добыть полторы тонны железной руды, перевезти ее на сто миль до озер, перегрузить на суда, везти сотни миль по воде, погрузить в вагоны и доставить за сто пятьдесят миль до Питсбурга; далее, надо было добыть полторы тонны угля, превратить его в кокс и переправить на расстояние пятьдесят миль по железной дороге. Кроме того, надо было добыть тонну известняка и везти сто пятьдесят миль до Питсбурга. Возможно ли было при таких условиях без убытка продавать три фунта стали за два цента? Признаюсь, мне это самому непонятно, но было именно так.

Америка в недалеком будущем станет самой дешевой страной с точки зрения продукции сталелитейной промышленности. Она уже теперь обслуживает корабельные верфи в Белфасте. Но это только начало. При нынешних условиях Америка может поставлять такую же дешевую сталь, как и любая страна, а ее рабочие получают более высокую заработную плату, чем где бы то ни было. В области техники дорогой работник является самым дешевым. И Америка в этом отношении идет впереди всех других стран.

Заговорив о наших заводских делах, я должен упомянуть об единственном серьезном конфликте, происшедшем между нами и рабочими за все время нашей деятельности. Он произошел летом 1892 года в то время, когда я находился в горах Шотландии. В течение двадцати шести лет я постоянно играл роль посредника в переговорах с рабочими и очень гордился тем, что у нас всегда были наилучшие взаимоотношения. Мне думается, я заслужил отзыв, данный мне мистером Фиппсом в ответ на статью в «New York Herald», в которой говорилось, что мистер Карнеги из трусости не вернулся из Шотландии в Америку, когда вспыхнула Хомстедская стачка. Он ответил, что сотрудники мистера Карнеги знали его склонность удовлетворять все требования рабочих, даже неразумные, поэтому они просили его отложить возвращение, предпочитая, чтобы его не было в Хомстеде во время стачки.

Внедрение бессемеровского способа выплавки стали произвело полный переворот в металлургии. Применявшиеся прежде машины сделались непригодными. Наша фирма поняла это и истратила несколько миллионов на то, чтобы перестроить и расширить производство. Новые машины производили на шестьдесят процентов стали больше, чем старые. Двести восемнадцать рабочих-сдельщиков, получавших плату с каждой тонны стали, заключили с нами договор на три года, и в течение этого времени оказалось необходимым установить новые машины. Таким образом, до истечения срока договора их заработок повысился почти на шестьдесят процентов.

Поэтому фирма предложила на будущее установить новый тариф с таким расчетом, чтобы эти шестьдесят процентов делились между рабочими и предприятием: рабочие должны были получать прибавку в тридцать процентов по сравнению с прежним тарифом, а тридцать процентов должны были идти предприятию на покрытие издержек по установке новых машин. Так как эти новые машины представляли собой значительное усовершенствование по сравнению с прежними, то рабочим, несмотря на возросшую производительность труда, не приходилось исполнять более тяжелую работу, чем раньше. Таким образом, наше предложение являлось более чем корректным и при нормальных условиях, конечно, с радостью было бы принято рабочими. Но наша фирма как раз в то время должна была выполнить срочный заказ на поставку оружия правительству Соединенных Штатов, заказ, от которого мы уже дважды отказывались. Кроме того, мы обязались поставить материалы для всемирной выставки в Чикаго. Некоторые рабочие, знавшие о положении дел, продолжали настаивать на требовании получить все шестьдесят процентов в свою пользу, полагая, что фирме при данных обстоятельствах придется согласиться. Это можно было приравнять к выбору «кошелек или жизнь» под угрозой пистолета. В таких условиях представлялось совершенно естественным, что требование рабочих было отклонено. Будь я в то время на месте, я тоже ни за что не уступил бы такому вымогательству.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});