Стеклянное море - Сергей Лукьяненко

— Передай мою любовь Дому, — сказал я. — И Тьер… Алер-Тьер.

— Я передам сестре твою любовь, — пообещал капитан.

Возможно, Тьер действительно его сестра. На Клэне это неважно.

Под катером разошлась диафрагма люка, и псевдогравитация крейсера выбросила меня в космос. «Алер» плыл надо мной — бледно-серая плоская плита с конфигурацией кленового листа. Катер удалялся от крейсера, проваливаясь к дымчатому шару планеты, оставляя громаду боевого корабля позади. Я, выворачивая шею, следил за «Алером». У клэнийских катеров прозрачные кабины, и мне это нравится.

Края «кленового листа» начали медленно подниматься, скручиваться. Через полминуты надо мной плыл полый цилиндр, ощетиненный консолями маневровых двигателей и башенками боевых постов.

— Удачи… — шепнули мне наушники.

Крейсер окутался белым сиянием. Прозрачное бронестекло помутнело, оберегая мои глаза от вторичного излучения гиперперехода. Несколько мгновений крейсер был виден сквозь ослепительное сияние — темный, меняющий форму силуэт.

Потом катер тряхнуло, а свет померк.

— Удачи, братья, — сказал я. — Я не могу это ощутить, но знаю, что я ваш друг.

Опустив руки в податливую, как тесто, массу мыслеприемников, я направил катер к планете.

* * *

Небо над Ар-На-Тьином было бледно-желтым, почти лимонным. Зато облака — серые, земные. Катер несся над горами, утопающими в туманной пелене — лишь вершины вздымались, словно острова из бушующего моря. Волны тумана накатывались на скалистые пики, обтекали их, закручивались в спирали.

— Запрос главного космопорта планеты, — сообщил мне катер.

— Дай связь.

В динамиках зашуршало. Да, Ар-На-Тьин действительно был отсталым миром — здесь использовали обычную радиосвязь, а не кодированную передачу, свободную от любых помех.

— Катер с клэнийского крейсера, сообщите бортовой номер и цель визита. Планета на военном положении, контакты ограниченны. Повторяю…

Судя по голосу дежурного, маленький окраинный мир не был избалован визитами военных кораблей. Тем более в период военного положения, никогда прежде не объявлявшегося.

— Бортовой номер… — я скосил глаза на панель управления, — ка дробь шестьдесят двенадцать. — На борту император планеты Тар. Иду на посадку, прошу сообщить номер свободной полосы.

Несколько секунд дежурный космопорта молчал, переваривая услышанное. Затем неуверенно спросил:

— А цель визита?

— Да помочь вам, идиотам! — не выдержал я. — Кто посылает запрос за сотню километров до космопорта? Вражеский корабль уже накрыл бы вас ракетами! Запрос надо делать при входе в атмосферу и высылать группу перехвата.

— Все патрули в увольнении, у нас весенний праздник, день Солнца, — пробормотал дежурный. — Сейчас я свяжусь с тарийским экспедиционным корпусом…

— Остолопы, — прошипел я. — Дай связь с военным советником Лансом, живо!

Наступила тишина. Катер пронесся над горной цепью и начал снижаться. Шипение в динамиках прекратилось — на связь со мной вышли через нормальный передатчик.

— Сергей? Ты? — завопил в динамиках Ланс. — Ты где?

Я глянул на экран нижнего обзора.

— Над столицей этой сонной планеты. Привет, Ланс.

— П-привет. Включи видеосвязь!

На экране появилось растерянное лицо Ланса. Несколько секунд он изучал меня, потом расплылся в улыбке.

— Сергей… Как ты выбрался?

— Потом. Сообщи придурку в космопорте, что я не враг. Пусть освободит посадочную полосу… и не палит по катеру из пулеметов, или что они тут используют. Вы делом без меня занимались или справляли перманентные поминки по императору?

Ланс торопливо отодвинул от себя бутыль с нежно-розовой жидкостью. Виновато сказал:

— Планета такая… мирная. Ни до кого не достучаться. У нас же нет официальных полномочий…

— Сейчас я всем выдам полномочия, — хмуро посулил я. — Организуй посадку.

— Хорошо… Я подъеду в космопорт.

— Лучше я к тебе. Сообщи дежурному адрес, пусть подготовят машину. Если тут еще не все участвуют в празднике плодородия, разумеется. Конец связи.

Мне пришлось сделать несколько кругов над маленьким уютным космопортом, прежде чем с посадочных полос расползлись древнего вида танки, грузовики и, похоже, пара пожарных машин. Зашевелились, остолопы. Катер может опуститься и на пятачке, это же не самолет.

Завоевание Ар-На-Тьина явно не грозило стать проблемой для фангов.

* * *

В управлении автомобилем с двигателем внутреннего сгорания было что-то сладостно-ностальгическое. Особенно когда я понял, что двигатель работает на спирте и запах перегара идет не от моего провожатого — парнишки лет пятнадцати, важно устроившегося на переднем сиденье рядом со мной.

— Направу, — отчаянно коверкая стандарт, указывал паренек. — За тем дворуцом — нальево.

Дворцом оказалось четырехэтажное здание с двумя колоннами перед входом. Я затормозил.

— А по главной улице мы проехать не могли?

— Могли, — подумав, подтвердил пацан. Откинул со лба ярко-рыжие пряди и беззаботно сообщил:

— Так интререснее. Мимо памьятников.

— Я говорил, что мы спешим?

— Да. Но так ведь…

— Интререснее, — закончил я ласково. — Дружок, у вас есть тюрьмы для несовершеннолетних?

— Нет, — с огорчением ответил подросток. — Только для взрослых…

— Откроем. Специально для тебя.

Парень удивленно вытаращил глаза.

— Я серьезно, дружок, — миролюбиво сказал я.

— Прямо и нальево. На главной улице, дворуц с башенкой…

Я газанул, и парнишка замолк. Похоже, прикусил язык. Но у дворца с колоннами и башенкой вновь подал голос:

— А презьент?

Меня охватил нервный смех. Я выбрался из машины на грязную асфальтовую дорогу. Сквозь прорехи в покрывале туч проглядывало желтое небо. Солнца, несмотря на праздник, не наблюдалось. Издалека доносился гул множества голосов, напоминающий хоровое пение пациентов наркологической клиники — хриплое и веселое. Судя по всему, жители Ар-На-Тьина совместно с доблестными защитниками планеты проводили сеанс разгона туч и установления хорошей погоды.

— В этом дворуце, на третьем этаже, — тихонько подсказал провожатый. — Презьент?

Мне стало тоскливо. Я потрепал паренька по плечу, тот затих и скосил глаза на плечи, словно ожидал, что там вырастут роскошные, как у дежурного по космопорту, погоны.

— Сваливай из столицы, дружок, — посоветовал я. — И побыстрее.

Ланс встретил меня на лестнице — наверное, слышал, как подъехала древняя тарахтелка.

— Сергей, — радостно сказал он. — Слава Сеятелям, ты выбрался…

— Заткнись, балбес! — я едва удержался от физического комментария. — Планета как на блюдечке, подходи и бери! Где наша эскадра? Где союзные корабли, где Сеятели?

Ланс побледнел. Тихо ответил:

— Император, мы виноваты, но…

— Оправдываешься? Пьяный дурак!

После пребывания в проспиртованном автомобиле я не отличил бы запах спирта от аромата керосина, но это меня не смущало.

Ланс опустился на колени в ритуальном жесте преданности. Тихо сказал:

— Император, моя кровь — ваша. Разрешите доложить обстановку?

Я кивнул.

— Пожизненный президент планеты… в буквальном переводе — Великий и Вечный Пастух, назначил нам прием на третий день после прибытия на планету — так требует их этикет. Эрнадо сейчас на празднике Солнца, пытается встретиться с президентом в неофициальной обстановке. Я в гостях у Дьини, местного промышленника, пробую выйти на президента через него. Единственное, чего мы пока добились — введения военного положения. Но оно чисто формальное…

— Куда уж формальнее!

— Малый крейсер и три легких патрульных корабля Тара получили разрешение базироваться на планете. Это Дьини помог…

— Почему так мало кораблей? — растерянно спросил я. — И где Десантный Корпус?

— Земля сообщила, что оснований для посылки эскадры недостаточно. А наши корабли… Терри отправила их на поиски… когда узнала, что ты воспользовался гиперкатапультой.

— Дура! — зло выругался я.

Ланс дернулся, как от удара. Тихо сказал, словно сам не веря тому, что говорит:

— Ты… не Сергей. Ты другой. Подделка.

Меня словно кипятком ошпарили. Я молча смотрел, как Ланс достает пистолет. Потом тихо сказал:

— Но твоим императором я остаюсь все равно, Ланс.

Он замер. Я сел на деревянные ступеньки рядом с ним. Подъезд был пуст — грязный подъезд кирпичного дворца на планете Ар-На-Тьин.

— Послушай, Ланс… Прежде чем мы пойдем к твоему промышленнику и даже прежде чем ты спрячешь оружие. Я расскажу, что со мной случилось.

Мы сидели под тусклой, пыльной лампочкой, в которой нельзя было найти ни единого достоинства, кроме того, что она электрическая. И я рассказал все, что произошло со мной. Кроме ритуала вступления в семью Алер.