В алфавитном порядке - Агата Кристи

— Какое же это блестящее замечание я сделал? — спросил я.

— Такое, после которого все становится прозрачным, как кристалл. Я нашел ответы на все свои вопросы. Я понял, почему была убита именно миссис Ашер — правда, об этом я давно догадывался, — почему погиб сэр Кармайкл, почему было совершено донкастерское убийство и, наконец, что самое важное, почему письма адресовались Эркюлю Пуаро.

— Будьте добры, объяснитесь, — попросил я.

— Не сейчас. Мне нужны еще некоторые сведения. Я могу получить их от нашего «Особого легиона». А потом, потом, когда я получу ответ на один вопрос, я пойду и повидаюсь с Эй, Би, Си. Наконец-то мы встретимся лицом к лицу: Эй, Би, Си и Эркюль Пуаро, два противника!

— А что потом? — спросил я.

— Потом мы поговорим, — ответил Пуаро. — Уверяю вас, Гастингс, для того, кто что-нибудь скрывает, нет ничего опаснее разговоров! Один мудрый старый француз как-то сказал мне, что разговоры изобретены для того, чтобы мешать людям думать. Кроме того, это безошибочное средство обнаружить то, что человек старается утаить. Человек, Гастингс, не может устоять перед соблазном открыть свою душу и показать свою сущность, а такую возможность представляет ему разговор. Он обязательно выдаст себя.

— Что же вы рассчитываете услышать от Каста?

Пуаро улыбнулся.

— Ложь, — сказал он, — а через нее я узнаю правду.

Глава XXXII

«…B КЛЕТКУ НАВЕК ПОСАДИТЬ!»

В ближайшие несколько дней Пуаро был очень занят. У него были какие-то таинственные отлучки, он очень мало говорил, хмурился и решительно отказывался удовлетворить мое естественное любопытство по поводу того чрезвычайно умного замечания, которое я, по его словам, недавно сделал.

Пуаро не приглашал меня сопровождать его на его таинственных путях, и это меня немного обижало.

Однако в конце недели он заявил о своем намерении посетить Бэксхил и его окрестности и предложил мне поехать с ним. Нечего и говорить, что я очень охотно принял это предложение.

Оказалось, Пуаро пригласил не только меня, но и всех членов нашего «Особого легиона». Все они были заинтересованы не меньше моего. К вечеру я получил хоть некоторое представление о том, в каком направлении работает ум Пуаро.

Прежде всего он навестил родителей Бетти Барнард и расспросил их о том, в котором часу приходил мистер Каст и что именно он говорил.

Затем Пуаро отправился в гостиницу, где останавливался Каст, и получил подробный отчет о том, когда и как отбыл оттуда этот джентльмен. Насколько я мог судить, Пуаро не узнал ровно ничего нового, но вид у него был очень довольный.

Потом он пошел на пляж, туда, где было обнаружено тело Бетти Барнард. Там он несколько минут кружил вокруг небольшого участка, внимательно разглядывал гальку. Я не мог понять, зачем он это делает: ведь два раза в день прилив омывал весь берег.

Впрочем, к этому времени я уже хорошо знал, что как бы ни были бессмысленны с виду поступки Пуаро, они всегда бывали подсказаны определенной идеей.

С пляжа он отправился к тому месту, где, по его мнению, могла быть оставлена машина убийцы, а оттуда к остановке автобусов, уходящих из Бэксхила в Истборн.

Наконец Пуаро повел нас всех в «Рыжую кошку», где пухленькая официантка Милли Хигли подала нам порядочно перестоявший чай.

В напыщенном галльском стиле Пуаро выразил свое восхищение формой ее ножек:

— У англичанок ноги всегда слишком худые, но у вас, мадемуазель, идеальная, очень изящная ножка.

Милли Хигли долго хихикала и просила Пуаро замолчать: уж она знает, каковы эти французские джентльмены!

Пуаро не счел нужным объяснять ей ее ошибку в вопросе о его национальности, но продолжал пялить на нее глаза так, что я был удивлен и даже немного шокирован.

— Ну вот! — заявил Пуаро. — С Бэксхилом покончено. Сейчас я съезжу в Истборн. Вам всем незачем сопровождать меня. А пока давайте вернемся в гостиницу и выпьем коктейль. Этот чай был просто отвратителен!

Когда мы все сидели, медленно посасывая коктейль, Франклин Кларк с любопытством сказал:

— Пожалуй, мы можем догадаться, чего вы добиваетесь: хотите разбить его алиби. Но я не понимаю, чем вы так довольны. Вы не узнали ничего нового.

— Это верно. Ничего.

— В чем же дело?

— Терпение! Дайте время — и все станет на свое место.

— Но вы, по-видимому, очень довольны собой?

— Это потому, что до сих пор ничто не противоречит одной моей скромной теории.

Лицо Пуаро стало серьезным.

— Мой друг Гастингс однажды рассказал мне, что в молодости ему случалось играть в игру под названием «Правда». Суть игры в том, что каждому по очереди задают три вопроса и на два из них нужно ответить чистую правду, а на третий можно и солгать. Само собой разумеется, что вопросы задаются самые нескромные. Но прежде чем приступить к игре, каждый должен торжественно поклясться, что будет говорить «Правду, только правду и ничего, кроме правды».

Пуаро остановился.

— И что же? — спросила Мэган.

— Так вот, я хочу поиграть в эту игру. Только мне не нужно задавать три вопроса, хватит и одного. Один вопрос — каждому из вас.

— Пожалуйста, — нетерпеливо отозвался Кларк. — Мы готовы ответить на любые вопросы.

— Нет, я хочу, чтобы вы отнеслись к этому более серьезно. Поклянетесь ли вы все говорить правду?

Он сказал это так торжественно, что все другие, хотя и были озадачены, тоже приняли торжественный тон и поклялись говорить правду.

— Тогда сейчас же и начнем! — сказал Пуаро.

— Я готова, — сказала Тора Грей.

— А, дорогу дамам? На этот раз, пожалуй, это было бы невежливо. Мы начнем с мужчин.

Он обратился к Франклину Кларку:

— Скажите, мистер Кларк, какого вы мнения о дамских шляпах, которые этим летом носили в Аскоте?

Франклин Кларк вытаращил глаза.

— Это шутка?

— Конечно нет.

— Это действительно ваш вопрос ко мне?

— Да.

Кларк усмехнулся:

— Ну что ж, мосье Пуаро, хотя я в этом году не был в Аскоте, но, судя по тем шляпкам, которые я видел на дамах, проезжавших в машинах, они были еще курьезнее тех, что носили в прошлые годы.

— Причудливее?

— Предел причудливости!

Пуаро улыбнулся и посмотрел на Доналда Фрейзера.

— Когда у вас был отпуск в этом году, мистер Фрейзер?

Теперь настала очередь Фрейзера вытаращить глаза.

— Отпуск? В первые две недели августа.

В его лице внезапно что-то дрогнуло. Я догадался, что вопрос Пуаро вызвал у него воспоминание о любимой девушке. Однако Пуаро, по-видимому, не обратил на ответ юноши большого внимания. Мой друг повернулся к Торе Грей, и я уловил какую-то перемену в его голосе — он стал напряженным. Вопрос прозвучал резко и четко:

Мадемуазель, в случае смерти леди Кларк вы вышли бы замуж за сэра Кармайкла, если бы он попросил вашей руки?

Девушка вскочила со стула.

— Как вы смеете задавать мне такие вопросы? Это… Это оскорбление!

— Возможно. Но вы поклялись говорить правду. Да или нет?

— Сэр Кармайкл был необыкновенно добр ко мне. Он смотрел на меня почти как на родную дочь. И я питала к нему нежную признательность.

— Простите, мадемуазель, но вы не ответили мне: да или нет?

Тора колебалась.

— Конечно я отвечу: нет!

Пуаро не стал больше говорить об этом.

— Благодарю вас, мадемуазель, — сказал он и обратился к Мэган Барнард.

Девушка побледнела. Она с трудом дышала, точно готовясь к тяжкому испытанию. Голос Пуаро прозвучал, как свист хлыста:

— Мадемуазель, как вы думаете, чем кончится мое расследование? Хотите ли вы, чтобы я узнал всю правду? Да или нет?

Девушка гордо откинула назад голову. Я не сомневался в ее ответе, зная, что Мэган фанатически жаждала во всем правды.

Она ответила громко и ясно, но я не поверил своим ушам:

— Нет!

Мы все подскочили на местах. Пуаро подался вперед, внимательно вглядываясь в лицо девушки.

— Мадемуазель, — сказал он, может быть, вы не хотите узнать правду, но — честное слово — вы умеете говорить правду.

Он направился к двери, но, что-то вспомнив, подошел к Мэри Драуэр.

— Скажите, дитя мое, у вас есть жених?

Мэри, которая все время ждала своей очереди, вздрогнула и покраснела.

— Ах, мосье Пуаро, я… я сама еще не знаю!

Пуаро улыбнулся.

— Очень хорошо, дитя мое, — сказал он и обратился ко мне: — Ну, Гастингс, нам пора в Истборн.

Машина ждала нас, и вскоре мы уже ехали вдоль берега по дороге в Истборн.

— Стоит ли спрашивать вас о чем-либо, Пуаро? — сказал я.

— Не сейчас. Делайте сами выводы из моих поступков.

Я замолк.

Пуаро, по-видимому очень довольный собой, что-то напевал. Проезжая через Певенси, он предложил остановиться и осмотреть замок. Когда мы возвращались к машине, Пуаро задержался взглянуть на ребятишек, которые пронзительными голосами и не в лад пели какую-то песенку.