Приключения Натаниэля Старбака - Бернард Корнуэлл

- Аккуратней, солдат! - крикнул мясник. - К западу от города совсем недавно видели партизан.

Адам натянул поводья.

- Мятежники?

- Точно были не в синем, - ответил мясник.

- Я думал, мятежники ушли?

- Это те ублюдки, что за рекой. Пришли чем-нибудь поживиться, не иначе. Когда я последний раз их видел, они были далеко к западу, но шли по дуге к югу, взглянуть на станцию. Поезжайте по этой дороге, - указал он на восток, - и точно их избежите. Через десять-двенадцать миль приедете в Риджвиль, а оттуда сверните на юг.

- Спасибо, - сказал Адам и развернул лошадь, пришпорив, чтобы она перешла на рысь. Впереди ему предстояла долгая поездка, и нужно было сохранить силы животного, так что он сдержал порыв перейти на галоп. Он дотронулся до кармана, едва смея поверить в то, что там скрывается. Дилейни? Был ли этим предателем Дилейни? И Адам поразился, что употребил это слово, даже мысленно, потому что тот, кто послал приказ, не предавал Соединенные Штаты. Но был ли это Дилейни? Почему-то Адам не мог вообразить фатоватого и умного адвоката шпионом, но больше ему в голову не приходил ни один офицер конфедератов, подходящий под описание почтальона и портрет агента, нарисованный Торном. Дилейни, робкий ричмондский адвокат с языком без костей, широкой улыбкой и наблюдательным взглядом.

Продолжая удивляться, Адам проехал мимо здания школы, а потом мимо пустой городской конюшни и часовни для негров. Он прошлепал по броду и на противоположном берегу пришпорил лошадь к длинной дороге, выходящей из города и бегущей по полям, покрытым оставшимися после лагеря мятежников шрамами. Он миновал небольшой сад, который полностью ободрали солдаты, а сразу за ним дорога сворачивала налево и шла слегка вниз, в сторону ручья Линганор. И там он увидел всадников-южан.

Он осадил лошадь. Пятеро всадников был в четверти мили и не двигались, а просто наблюдали за ним, словно ожидали его появления. Двое стояли на дороге, один прилично к северу, а остальные - на пастбище к югу от дороги. Несколько секунд они переглядывались, не пошевельнувшись, а потом Адам развернул кобылу и помчался обратно в город.

Он хотел удрать от группы мятежников, но его лошадь в этот жаркий день уже проехала слишком много миль и была не способна пуститься в галоп по полям. Осторожность в духе Макклелана была лучшей стратегией, и потому он направил лошадь обратно в опустошенный сад.

Адам ощутил, как по телу кобылы пробежала дрожь, а потом она споткнулась, и ему пришлось склониться к ее правому боку, чтобы помочь ей сохранить равновесие. На секунду он решил, что она, должно быть, попала копытом в яму, но потом последовал звук выстрела. Он снова стукнул каблуками, и лошадь пыталась подчиниться, но пуля попала ей в заднюю ногу, так что больше она ничего не могла сделать для Адама. Лошадь прошла последние отважные шаги, а потом изогнулась и заржала от боли. На пыльную дорогу брызнула яркая кровь.

Адам вытащил ноги из стремян. В горячем воздухе затрещало умирающее эхо единственного выстрела из карабина, затихнув в жарком мареве, покрывающем пейзаж. Он оглянулся и увидел, как пятеро мятежников скачут в его сторону. Адам вытащил золото и отпрянул от бьющейся в судорогах лошади. Он побежал к деревьям, вытаскивая револьвер. Пот застилал ему глаза. Лошадь жалобно ржала и молотила копытами по дороге, борясь с болью в ноге.

Адам прислонился к стволу яблони и поднял револьвер. Враги были еще в двухстах ярдах - безнадежная дистанция для выстрела из револьвера, но ему могло повезти, как и им с единственным судьбоносным выстрелом, так что он опустошал барабан, ячейку за ячейкой, целясь в двух ближайших всадников, которые двигались по дороге. Дым от выстрелов заслонял от него врагов, и Адам понятия не имел, попали ли пули в цель. Он выпустил последний патрон и побежал обратно в сад, где тяжело дыша присел, перезаряжая оружие. Он спешил и засовывал заряды вслепую, но потом заставил себя действовать методично. Его сковывал страх, но Адам обуздал его, напомнив себе об украденном приказе в кармане. Он должен был выжить.

Он вложил капсюли в брандтрубки барабана и взглянул на восток. Два всадника на дороге медлили, не решаясь приблизиться под обстрелом, но остальные трое исчезли, и Адам внезапно понял, что они, должно быть, скачут на север и юг, чтобы обойти его с флангов. Он окажется в ловушке в этом саду, на него откроют охоту, как на загнанную в угол лисицу.

Он метнулся к западной границе сада. Город лежал не так далеко, и там находились перелески, несколько живых изгородей и остатки стогов сена, за которыми он мог бы укрыться. Адам поглядел налево и направо и не заметил врагов, так что вверил свою жизнь в руки Бога и выбежал на солнечный свет.

Адам выбрал целью стог сена, который мятежники разбросали, пытаясь устроить постель, но сена осталось достаточно, чтобы спрятаться и перевести дыхание перед следующим рывком в сторону Фредерика. Может, горожане услышали стрельбу и придут на помощь? Он бежал изо всех сил, ожидая в любую секунду услышать свист пули, а потом упал на теплое ароматное сено, вдохнув полные легкие влажного воздуха.

Два мятежника появились на юге буквально через секунду после того, как Адам нашел укрытие. Они помедлили, всматриваясь в сад, и Адам испытывал искушение броситься бежать, но знал, что они заметят его, как только он покинет остатки стога. Он высунулся из своего устроенного в сене гнезда, чтобы взглянуть на север, но там никого не увидел, а потом топот копыт заставил его снова бросить взгляд на юг, теперь к саду мчался целый отряд вражеских всадников. На звук выстрелов откликнулись не горожане, а отряд мятежников.

Это не были кавалеристы Джеба Стюарта. Эти люди, как и сказал мясник, были партизанами, жителями северных округов Виргинии, фермерами днем и солдатами ночью, только в этот день они решили отложить фермерство, чтобы отправиться на север и посмотреть, что можно подобрать в покинутых лагерях мятежников, и чтобы устроить засаду любому патрулю кавалерии северян, пытающемуся последовать на запад за армией Ли. В своих "мундирах" они боролись с плугом и оскопляли теленка, их оружием были охотничьи винтовки и пистолеты, которыми пристреливали бычков, а ненависть к янки питалась частыми набегами федеральных сил на их земли. Их грабили, оскорбляли и обрекли на нищенское существование, и теперь они искали отмщения с яростью голодной собаки, которая набрасывается на мертвечину.

Адам проверил капсюли в револьвере и поднял глаза, увидев, что новый отряд поскакал в сад. Пыль от сена прилипла к смазке револьвера, а запах сухой травы напомнил ему детские игры с сестрой Анной, а потом с уколом стыда пришли и неприятные воспоминания о том дне, когда он заметил, как отец слезает со стога сена с перекинутой через руку одеждой, а потом поворачивается, протягивая руку Бесси. Она была рабыней и работала в доме. Годом спустя отец освободил всех рабов, сделав их слугами, но многие годы Адам боялся Бесси из-за того, чему стал свидетелем. Сначала его это смущало, а потом мучили воспоминания о гибком и блестящем черном теле, ярком смехе, когда она спрыгнула рядом с отцом и натянула через голову бледно-голубое платье. Адам ненавидел рабство.

Но те, кто сейчас на него охотились, не были рабовладельцами, и он это знал. У них едва хватало денег на лошадь, не говоря уже о том, чтобы содержать негра, и они боролись не за то, чтобы сохранить рабство, а чтобы защитить свою землю, жестоко и беспощадно. Он глубже зарылся в сено, накидав поверх себя целые охапки, но сделал дыру, через которую мог наблюдать за преследователями.

Мятежники окружили сад и теперь большинство спешились, привязали лошадей к деревьям и шли между яблонями с поднятыми винтовками. Лошадь Адама всё еще ржала от боли, но после выстрела установилась тишина. Никто из оставшихся верхом мятежников, стоящих перед садом, не смотрел в сторону стога сена, и отсутствие слежки убедило Адама оглядеться и наметить маршрут к побегу. В сотне ярдов было открытое пространство, а за ним, в поле с высокой травой, остаток изгороди предлагал защиту, которая могла позволить ему добраться до города, где будет гораздо безопасней, чем в этом теплом, но предательском укрытии. Когда мятежники обнаружат, что он ускользнул из сада, они первым делом обыщут стог, а Адам не хотел, чтобы его нашли прячущимся как ребенок, так что он подполз к краю стога, оглянулся, чтобы проверить, не наблюдают ли за ним, и низко пригнувшись ринулся в сторону открытого пространства.

Ножны сабли запутались в ногах, вынудив его шумно распластаться в траве. Он отстегнул перевязь, бросил ее и побежал. Почти сразу же он услышал выстрел и рванул со всей скоростью, на которую был способен. Адаму следовало бы петлять и изворачиваться, как пытающемуся оторваться от гончих псов зверю, но он бежал прямо через открытое пространство, тем самым предоставив мятежникам возможность прицелиться.