Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

жара немного спадет.

— Угу, — пробормотал Бленчерд. — Мистер Ламберт, когда вы потеряли работу, вы искали себе другую?

— Да, конечно, искал. Но я плотник. Это моя основная профессия.

— Вы выписываете какие-нибудь газеты?

— Нет. — Подписка была первым, от чего ему пришлось отказаться.

— В газетах ежедневно помещаются предложения работы. Их много — только выбирай.

— Но плотники сейчас никому не нужны. Я просматривал эти объявления множество раз. — Дэн заметил, что взгляд Бленчерда на мгновение задержался на его татуировке в виде змеи, потом вновь ушёл в сторону, и в нем появилась неприязнь.

— Когда дела идут плохо, — сказал Бленчерд, — начинается воровство. Вам понятно, что это значит? Если закрывать на это глаза, мы никогда не построим процветающее государство.

— Я еще ни разу не получал пособие по безработице. — Боль в голове Дэна стала пульсировать, словно там заработал какой-то насос. — Ни одного дня за всю свою жизнь.

Бленчерд вновь повернулся к экрану компьютера.

— Ветеран Вьетнама, да? — он негромко хмыкнул. — Что ж, это очко в вашу пользу. Хотелось бы, чтобы вы, парни, навели там порядок, как ваши товарищи в Ираке.

— Это совсем другая война. — Дэн с трудом сдержался. Ему казалось, что он ощущает во рту привкус боли. — И другое время.

— Черт возьми, война есть война. Джунгли или пустыня — какая разница?

Боль росла. Дэну казалось, что его череп сжало тисками.

— Большая, — сказал он. — В пустыне видишь, кто в тебя стреляет. — Его взгляд задержался на прозрачном кубе с пластиковым флажком. В левом нижнем углу флага были какие-то буквы. Дэн наклонился, чтобы рассмотреть их получше. Сделано в Китае.

— Трудности со здоровьем, — произнес Бленчерд.

— Что?

— Трудности со здоровьем. Так здесь сказано. И что же это за трудности, мистер Ламберт? — Дэн промолчал. — Так вы больны или нет?

Дэн приложил руку ко лбу. О Боже! Ужасно, когда приходится раскрываться перед незнакомыми людьми.

— А вы, случаем, не наркоман, а? — Голос Бленчерда приобрел остроту лезвия. — Мы могли бы навести во Вьетнаме порядок, если бы многие ваши приятели там не были наркоманами.

Дэн взглянул в его потное раскрасневшееся лицо. На миг в нем вспыхнула ярость, но он загнал ее подальше, назад — туда, где она так долго дремала до сих пор. В это мгновение он решил, что Бленчерд из тех людей, кому доставляет удовольствие пинать ногами упавшего. Дэн наклонился вперёд и медленно приподнялся на черном кожаном кресле.

— Нет, сэр, — сказал он коротко. — Я не наркоман. Но да, я болен. И если вы действительно хотите об этом узнать, я расскажу вам.

— Слушаю.

— У меня лейкемия, — сказал Дэн. — Эта болезнь протекает медленно, и порой я чувствую себя совсем хорошо. Но бывают дни, когда я едва могу подняться с постели. Вот здесь, — он похлопал себя по левой половине лба, — у меня опухоль размером с грецкий орех. Врач говорит, что операцию можно сделать, но есть риск, что правая половина тела будет парализована. А теперь представьте, что я буду за плотник, если не смогу воспользоваться правой рукой или ногой?

— Мне печально это слышать это, но…

— Я еще не закончил, — сказал Дэн, и Бленчерд замолк. — Вам хотелось узнать, что со мной, так что теперь проявите воспитанность и выслушайте мою историю. — Бленчерд бросил быстрый взгляд на золотой «Ролекс» у себя на запястье, а Дэн наклонился еще ближе и ухватил управляющего за жёлтый галстук. — Я хочу рассказать вам об одном солдате. — Голос Дэна стал хриплым. — Он в самом деле был как ребёнок. Как ребёнок, который делает все, что ему говорят. Его отправили в джунгли, чтобы выяснить, где пролегает вражеский маршрут для доставки продовольствия. А в джунглях постоянно шел дождь. Серебряный дождь. Иногда он шел, даже если на небе не было ни облачка, и после него в джунглях стояла вонь, как от гниющих цветов. Серебряный дождь лил сплошными потоками, и этот молодой солдат мок под ним изо дня в день. Этот дождь был скользкий и маслянистый, словно топленый жир. Его нельзя было смыть с кожи, от влаги он только въедался еще глубже в поры. — Дэн оскалился в жуткой улыбке. — Молодой солдат спросил об этом своего командира. А командир сказал, что для человека дождь совершенно безвреден. Сказал, что в нем можно купаться, но если окунуть в него пучок травы, она тут же покроется коричневыми хрустящими пятнами. Он сказал, что дождь чистит джунгли, чтобы легче было обнаружить противника. И этот молодой солдат, вы догадываетесь, что он сделал?

— Нет, — сказал Бленчерд.

— Он вновь пошел в эти джунгли. Он возвращался под этот дождь всякий раз, когда ему это приказывали. И он видел, как умирают джунгли. Растения съеживались и чернели, словно были сожжены без огня. Он чувствовал — здесь что-то не так, потому что знал: такое сильное химическое вещество должно вредно действовать и на человеческий организм. Он это понимал. Но он был хорошим солдатом, и гордился тем, что сражается за свою страну. Понимаете?

— Думаю, да. Оранж?

— Джунгли он уничтожал за неделю, — кивнул Дэн. — А то, что он делал с человеком, становилось заметно лишь несколько лет спустя. Вот чем обернулась для меня попытка стать хорошим солдатом, мистер Бленчерд. Я вернулся домой отравленным, и никто не собирался трубить в трубы или устраивать парад. Мне не нравится быть безработным. Мне не нравится порой чувствовать себя неполноценным. Но такова теперь моя жизнь.

Бленчерд кивнул. Он старался не смотреть Дэну в глаза.

— Мне действительно очень жаль. Клянусь вам. Я знаю, что дела сейчас складываются не так, как хотелось бы.

— Да, сэр, не так. Вот почему я вынужден просить вас дать мне еще неделю, прежде чем вы заберете мой грузовик. Без него я не смогу получить работу, если вдруг представится шанс. Может быть, вы все-таки согласитесь мне помочь?

Бленчерд поставил локти на стол и сцепил пальцы рук. На правой руке