Вероломство - Анна Харрелл

Из Калифорнии он прислал ей открытку с видом моста «Золотые ворота». На обороте была только одна фраза: «Сан-Франциско — это рай для влюбленных».

— Э-э! — сказала Софи. — Да ты разбила сердце этому парню.

И он Ребекке.

Но она знала: что бы у них не сложилось, все должно оборваться первого июня, когда Джед улетит в Сайгон.

— Тебе не кажется, что провести год во Вьетнаме — это сумасшествие? — спросила она у деда.

— Да, — ответил Томас Блэкберн, — особенно теперь, когда сайгонский режим доживает последние дни.

И он пустился разъяснять недавние события, приведшие к осаде страны, в которой он провел много лет и с которой у него было связано столько потерь. Он прочитал Ребекке лекцию о губительных последствиях сокращения американского военного присутствия в 1973 году и о влиянии на экономику страны эмбарго на поставку арабской нефти, о самоубийственном упорстве и близорукости режима Тьеу, о безудержной коррупции, об отсутствии интереса к Вьетнаму у американцев, озабоченных уотергейтским скандалом и будущим своего президента. Ребекка сочла за лучшее не прерывать его разглагольствований. Она знала, что дед, несмотря на публичное молчание, в частной беседе излагал свои взгляды, никого не стесняясь. Особенно ее.

— И все-таки, — сказал он под конец, — я понимаю стремление Джеда поехать туда. Я чувствовал то же самое более полувека назад. — Он испытующе посмотрел на нее холодным, прозрачным взглядом. — А ты, Ребекка, не хотела бы поехать с ним?

— Не сейчас, — отвечала она. — Я должна думать об учебе и работе. У меня нет ни времени, ни денег, чтобы разъезжать по свету.

А у Джеда Слоана, все это, конечно, было.

Он возвратился в Бостон теплым, солнечным майским днем и застал Ребекку за подготовкой к экзамену по микроэкономике. Она расположилась с учебниками на лужайке с видом на Сторроу-драйв и на реку Чарлз, испещренную множеством маленьких белых парусов.

— Привет! — сказал он вдруг, напугав ее.

Ребекка оглянулась, жмурясь на яркое солнце, и сердце ее забилось чаще при виде его хитрой ухмылки и черных, как смоль, волос. Улыбаясь, она отложила учебники и накинулась на него, повалив с ног.

Джед захохотал:

— Не думал, что сдержанные янки умеют так демонстрировать свою любовь на людях!

— Не забывай: я наполовину южанка. Откуда ты?

— Из Сан-Франциско.

— Приехал навестить мать?

— Тебя глупышка.

Они приникли друг к другу губами и покатились по траве. В конце концов Джед оказался на верху. В волосах у него запутались травинки. Ребекке было приятно ощущать на себе его вес. Его горячий, влажный язык трепетал на ее языке. Джед пробормотал:

— Хочу заняться с тобой любовью прямо здесь.

— Тебя арестуют.

— За такое не жалко.

Она засмеялась, заметив жадный блеск его глаз.

— Господи, я так по тебе соскучилась.

К ее удивлению, он скатился с нее и сел рядом, отдуваясь с довольным видом.

— У тебя есть какие-то сомнения? — спросила она, пораженная.

— Да, — признался он, — есть. Вы, Блэкберны такие гордецы, я знаю. И ты, Ребекка, — мисс Высокий Рейтинг, мисс Будущий Дипломат, мисс Круглая отличница — ты почти такая же несносная, как и они. Что дед, что ты — оба любите гнуть свою линию.

Ребекка не была уверена, что это комплимент, однако замечание было метким. Однако она пожертвовала микроэкономикой ради прогулки с Джедом по набережной реки Чарлз. На Коммонуэлт-авеню они купили у уличного торговца хот-доги и пошли к ней в общежитие, без умолку болтая. Войдя в комнату, Джед обвел взглядом неприбранную постель Софи, шкаф, стол и конторку.

— Она вчера, сдала последний экзамен, — сказала Ребекка, — и укатила домой в Вест-честер.

— Так ее сегодня не будет?

И он посмотрел на нее при этом наигранно-алчуще, обвил руки вокруг ее талии и повалил Ребекку на аккуратно заправленную кровать. Ребекка смеялась, пока не увидела его глаза. Тогда она поняла, что он отнюдь не валяет дурака.

У нее перехватило дыхание.

— Джед…

Тело его было сильным, и оно нависало прямо над ней. Ребекка слышала, как он дышит, чувствовала, как он хочет ее. Острое желание пронзило ее. И еще ей было немного страшно. «Не делай глупостей и не говори, что ты девственница, — предупреждала ее Софи перед отъездом. Не то парень наложит в штаны с испуга». Ребекка возразила на это, что она даже не уверена, встретится ли с ним опять. Софи вздохнула и назвала подругу наивной.

Джед улыбнулся и нежно убрал волосы со лба Ребекки.

— Вот уж не думал, не гадал, что придется снова заниматься этим на койке в общежитии.

— Браво! — выпалила Ребекка. — А я этим вообще ни разу не занималась! — Слишком поздно спохватилась она. — Я хочу сказать…

— Ребби, все будет хорошо. — Приблизив свои губы к ее губам, он неторопливо, мягко поцеловал ее. — Обещаю.

Она кивнула, дав понять, что верит ему, но ее прагматическая натура проявилась и тут:

— Ты подготовился?

Он засмеялся:

— А ты сомневаешься?

— Я имею в виду не «готов», а «подготовился».

— Шучу. Я прекрасно, понимаю, что ты имеешь в виду. Да, мисс Отличница, я подготовился.

Он вытащил из заднего кармана джинсов упаковку презервативов и положил на край постели. Ребекка не знала, что ей делать, восхищаться или ужасаться.

— Так ты заранее все предусмотрел?

— Лучше сказать, что я всегда во всеоружии. Господи, Ребби, — смутился он, и этим помог ей, — тебе говорили, что ты чересчур простодушна?

Она взглянула на него с деланной невинностью:

— Представь себе. Я прямая, как все Блэкберны.

Как ни простодушна она была, но раздеться пред очами Джеда оказалось не очень-то легко. Она стеснялась, чувствуя свою неопытность, но препоручить эту миссию Джеду не хотела. Слишком удобно сложить с себя ответственность за свои поступки. Нет уж, пусть все, что они сделают, — они сделают вместе. Опыт старшей сестры и хваленая беззастенчивость не помогли ей, когда начал раздеваться Джед. У него было мускулистое, смуглое тело, отнюдь не лишенное волосяного покрова. Ребекка не знала, разглядывать ли его, отвернуться, сказать что-нибудь подходящее или просто промолчать.

Наконец он подошел к сиротской кровати Ребекки и провел кончиками пальцев по ее обнаженным плечам.

— Если ты захочешь, чтобы я остановился… Если я сделаю тебе больно…

Она покачала головой.

— Не сделаешь.

Но, вопреки собственным словам, она не чувствовала уверенности. Ей с трудом удалось сдержаться и не ляпнуть что-нибудь такое, что сняло бы напряжение, от которого онемел язык и по коже бегали мурашки. Из открытой форточки тянуло свежестью, отчего Ребекка почти дрожала. Но Джед стал поглаживать ей плечи, и ей снова стало тепло. Они легли на кровать. Ощущение от соприкосновения обнаженных тел показалось Ребекке упоительным. Не надо спешить, подумала Ребекка. Она хотела запомнить каждый миг.