Алый флаг Аквилонии. Железные люди - Михайловский Александр Борисович

- И вы, монсеньор, поступите таким образом, даже если этот человек окажется вашим соотечественником? -спросил французский дворянин.

- Разумеется, господин де Ланжевен, - подтвердил Сергей-младший. - С наших соотечественников спрос в два раза строже, чем со всех прочих. Совсем недавно был похожий случай, который закончился смертью мерзавца. И точно по тому же принципу с дворянина мы будем спрашивать строже, чем с мужика или купца, а с христианина - строже, чем с непросвещенного язычника. Законы наши просты и интуитивно понятны: не лги, соблюдай свои обещания, не применяй силы к своим согражданам, не веди религиозных споров, не кради, с полной отдачей сил трудись в соответствии с твоей квалификацией и не прелюбодействуй. В отношениях с женщинами до ждись, пока вдова или девица, которой ты понравишься, сама возьмет тебя за руку и поведет к священнику вязать узы Гименея. Иначе ваша связь будет грехом блуда, а с заключением брака - исполнением Божьего завета людям плодиться и размножаться, дабы заселить пустую пока еще землю. Нарушение этих правил влечет за собой изгнание из нашего общества, а если наступили тяжкие последствия, то преступника ждет усекновение головы. Если нарушитель деятельно раскаялся в своем проступке, глава нашей Церкви может просить светские власти о помиловании. Как правило, отцу Бонифацию в таких случаях не отказывают, но осужденный и помилован-

Древние греки называли идиотами не умственно отсталых, а непрофессиональных, невежественных и несведущих людей. Из древнегреческого языка с тем же смыслом это слово перекочевало в латынь а потом и во французскую речь. В нынешнем смысле его начали использовать в Англии в середине девятнадцатого века, когда появилась так называемая «шкала умственного возраста» Если интеллект взрослого человека или подростка равен интеллекту трехлетнего ребенка, то он идиот.

преступник юридически считается мертвым, а потому теряет имущество, семейные связи и даже само имя, и постригается в монахи, жизнь которых проходит в молитвах и тяжелом труде. Если этот человек будет вести праведную жизнь, то после кончины его канонизируют и прославят, а если его раскаяние окажется притворным, то в исполнение приведут первоначальный смертный приговор.

- Суровые у вас законы, монсеньор, - вздохнул де Ланжевен, выслушав перевод, - хотя, сказать честно, исполнять их пристало каждому честному человеку. Я только не понял насчет девицы, которая должна взять меня за руку и повести к священнику... Вы это серьезно или шутите? Неужто найдется такая, что польстится на старика вроде меня?

- Какой же вы старик, господин де Ланжевен? - хмыкнул младший прогрессор. - Вы, как выражался один литературный персонаж, мужчина в самом расцвете лет. И вообще не каждый способен носить полотняные порты гребца с тем же достоинством, как и дорогие одежды из шелка и бархата, а местный женский пол это любит. Так что погодите немного, ничто ваше от вас не уйдет.

- Раз уж речь зашла о женщинах, - сказал поручик Авдеев, - думаю, что одна из тех монашек, которых мы сегодня освободили, в будущем после перековки может сыграть в Аквилонском обществе какую-нибудь важную роль. Там, в своем времени, эти женщины и девушки пришлись не ко двору и были засунуты в пыльный дальний ящик с глаз долой из сердца вон, но тут у вас им открыта возможность для неограниченного личного роста, было бы на только их соответствующее желание.

- Вполне возможно, что это так и есть, - ответил Сергей-младший. - Впрочем, если ни у кого больше нет никаких гениальных мыслей, я бы предпочел закруглить наш Совет. Поздно уже, а завтра с утра перед отплытием будет еще много дел.

- У меня, Сергей Васильевич, гениальных мыслей нет, но зато есть просьба, - сказал контр-адмирал Толбу-зин. - Скажите, нельзя ли в дополнение к вашим государственным красным флагам поднять над кораблями военно-морские флаги Российской империи? Ведь ежели Аквилония, как вы говорили, здешняя Россия, которая дана нам в ощущениях, то и встречные русские корабли, что еще могут случиться, должны сразу видеть, что это идут свои. Ведь, был грех, поначалу мы тоже обознались, приняв вас за турок, а такого, чтобы своя не спознала своих, как я понимаю, нам тут не надо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Я не возражать, - сказал Раймондо Дамиано, - здесь я больше не офицер Супермарина, а такой же акви-лонец, как и вы все. Если основа Аквилония русский, то почему над «Медуза» не быть русский флаг?

- В таком случае, товарищ Петров, - сказал капитан-лейтенант Голованов, - я бы попросил, чтобы над фрегатом был поднят и советский военно-морской флаг, который мы забрали с собой с «Малютки». Мы тут тоже люди не чужие, и хотим видеть свой флаг над кораблем.

Младший прогрессор немного подумал и сказал:

- Нет, над «Медузой» мы еще одного флага поднимать не будем, ибо это станет уже перебором. Вместо того мы поднимем советский военно-морской флаг над «Быстрым», где сейчас находится взвод товарища Сердюка, а «Бдительный» и «Решительный», как и «Медуза», в дополнение к алому флагу Аквилонии будут нести на мачтах Андреевские флаги. Никифор Васильевич, устроит вас такое мое компромиссное решение?

- Да, Сергей Васильевич, - согласился контр-адмирал Толбузин, - вполне устроит. Николай Иванович и его команда сыграли очень важную и самое главное активную роль в этой истории, и негоже было бы обижать их пренебрежением. Они прошли там, где это казалось невозможным, и в дополнение к тому вывели с собой на встречу с вами и других людей.

- Я тоже не буду возражать, - сказал капитан-лейтенант Голованов, - так как смысл этого решения мне полностью понятен. Я с легким сердцем передам товарищу Сердюку флаг «Малютки», чтобы он поднял его на мачте драккара «Быстрый».

- Ну вот и хорошо, - сказал Сергей-младший, - а сейчас заканчиваем наше толковище и расходимся. Завтра будет новый день и новая пища.

14 июня 3-го года Миссии. Пятница. Вечер. Северная оконечность острова Корсика, мыс Капо-Бьянко, фрегат «Медуза».

Стоянку у острова Джильо отряд кораблей контр-адмирала Толбузина покинул не на рассвете, как обычно, а только в восемь часов утра. Это время понадобилось для того, чтобы лейб-гусары смогли заготовить фураж для своих четвероногих боевых товарищей. Скошенную траву переправили на фрегат и расстелили на палубе. На корабле сразу запахло свежескошенным сеном и прочими деревенскими радостями; для полного колорита не хватало только мычания коровы и задорного кукареканья петуха. Пролив между островом Эльба и островом Пианоза корабли миновали примерно в два часа дня, после чего взяли курс на северную оконечность острова Корсика, мыс Капо-Бьянко. Всю дорогу дул устойчивый южный ветер, так что галеры вполне успешно шли под парусами, даже не помогая себе веслами.

Достигнув цели около семи часов вечера, фрегат и все три драккара встали на якорь прямо напротив разоренной берберами стоянки14 клана Детей Тюленя (полуафриканцев), расположенной по правую сторону от устья небольшого ручья. Несмотря на то, что «Быстрый», «Бдительный» и «Решительный» имели гораздо меньшую осадку, чем «Медуза», подходить непосредственно к берегу Сергей-младший пока запретил, чтобы зря не пугать местных. При осмотре берега с места якорной стоянки выяснилось, что клан понес жестокие потери, но не был уничтожен без остатка, как это получалось у британцев с кланами Галлиполийского полуострова. У берега стояли кожаные лодки-пироги, а среди шалашей-типи, покрытых тюленьими шкурами, чем-то занимались десятка три женщин и подростков с кожей темно-шоколадного цвета. При этом мужчин-полуфриканцев нигде не было видно, и это наводило младшего прогрессора на вполне определенные мрачные мысли.

Тогда Сергей-младший распорядился позвать к себе одну из освобожденных из берберского плена полуафриканок по имени Нилаэ, и при помощи Бьёрг стал ее расспрашивать. И тут выяснилось, как проходило нападение на ее клан три дня назад. Обнаружив стоянку, пираты отгребли назад, причалив с противоположной стороны15мыса Капо-Бьянко. Высадившись на противоположном берегу мыса, берберы развернулись в загонную цепь и напали на полуафриканцев, отжимая тех к берегу. Но загонять Детей Тюленя к воде - занятие такое же дурацкое, как и попытка топить в воде рыбу. Пока мужчины пытались дать налетчикам отпор своими дубинками, женщины посадили детей в лодки, взяли в руки короткие весла16, сделанные из лопаточных костей тюленя, и погребли в северном направлении. Сама Нилаэ то ли замешкалась, то ли ей просто не хватило места в лодках - и ее вместе с несколькими соплеменницами пиратам удалось схватить. Взрослые мужчины клана и мальчики-подростки, оказывавшие яростное сопротивление, скорее всего, были убиты берберами все до единого. Как там конкретно было дело, девушка не знала, потому что ее увели туда, где стояли галеры, но ей точно известно, что никого, кроме ее подруг, схваченных в самом начале, со стоянки больше не приводили. Сергей-младший подумал, что такое остервенение пиратов было вызвано тем, что у Детей Тюленя просто оказалось нечего грабить. А за убежавшими полуафриканками берберы не стали гоняться потому, что им требовалось несколько экзотических постельных игрушек для себя и на продажу, а не бесплатная рабочая сила в большом количестве. И без того их корабли были переполнены французским полоном.